Питер далеко не тот человек, который в случае неудачи начнёт жаловаться на то, что жизнь несправедлива, что она не удалась и где бы начать заново. Он не тот, кто станет надоедать друзьям сообщениями или звонками посреди ночи, чтобы только найти человека, способного выслушать всё нытьё о накопившемся и о ещё не случившемся — ведь оно обязательно случится в своё время. Он вообще редко что рассказывал, будь то те же друзья, партнёры по команде (причём, сразу трёх.. или двух, в этом вопросе всегда путался) или семья. Что говорить про вечно занятого Тони, когда и тётя была явно не первым человеком, что получал информацию, как говорится, из первых уст. Хотя именно она заслуживала этого больше всего. Питер подумал об этом совершенно случайно. Последняя пара дней была максимально безумной, а ведь домой так и не вернулся. Последний раз, когда виделся с Мэй, было два дня назад, когда она помогала собираться на весенний бал и давала какие-то наставления, согласившись присмотреть за Тессой, что тоже всё ещё ждала своего хозяина. Конечно, позвонил и спросил, всё ли в порядке, но Квинс эта сумасшедшая инопланетная волна не затронула, слава богу. Однако это не значит, что пора расслабляться. Наоборот, это самый вески повод напрячься ещё сильнее и сделать всё, чтобы такого не произошло. Питер порой не совсем трезво оценивал собственные силы, но знал наверняка только одно — он обязан защищать свой дом. В конечном итоге, ради этого и существовал Человек-Паук, разве нет?

Поводов появляться на улице становилось только больше. Манхэттен оказался почти полностью оккупирован, а особняк Мстителей, что находился именно в этом районе, был едва ли не самым светлым и главным оплотом надежды. Постоянно приходилось повторять себе одно и то же: у тебя есть команда, Питер, вверенная тебе же, так соберись и сделай что-нибудь, что-то ведь ты умеешь. Пальцы непроизвольно слишком сильно стискивают ещё не начатую маленькую пачку с соком, из-за чего та легко сжимается с характерным звуком лопающегося картона. Холодное и липкое из-за содержания сахара содержимое тут же оказывается на руке, капает на пол, оставляя после себя небольшую лужицу. Сдвинув брови к переносице, хмурясь, ладонью другой руки накрывает лоб, судорожно выдыхая, будто до этого пробежал большую дистанцию и теперь перехватило дыхание. В памяти всплывают слова Карен о том, что требуется меньше волноваться, иначе это может привести к неприятным последствиям, мол, нервы-то у тебя не такие крепкие как паутина. Даже как-то раз проскользнуло это угрожающее «иначе я сообщу Пятнице». А если узнает Пятница, то и Тони соответственно, а это лишний повод закрыть Питера в подвале этого особняка и не выпускать, пока инопланетные захватчики не соберут манатки, улепётывая с Земли так, словно прибытие сюда было их величайшей ошибкой за всю историю существования расы.. кем бы они там ни были.

Продолжаться так и дальше не могло. Скользнув свободной рукой дальше, зарываясь пальцами в каштановые волосы, растрепав их ещё сильнее, Питер дёргается и выбрасывает пачку в мусорное ведро, сразу хватаясь за бумажные полотенца, чтобы убрать это недоразумение, хотя вероятность того, что кто-то сейчас появится на кухне, очень мала. Слишком много опасной работы, чтобы именитые герои прохлаждались у себя дома. Конечно, он принимал слова Тони о безопасности, о защите, о том, что вообще не стоит сейчас совать свой нос никуда, но когда кого это останавливало? Потому по возвращению в комнату первым делом хватается на шутеры, которые быстрым, доведённым до автоматизма, движением цепляет на запястья. Броня тут же приходит движение, скрывая под собой тело. Голос электронной помощницы слышится сразу после того, как лицо оказывается полностью скрыто под маской.
— Сердечный ритм учащён.
—  Да, да, Карен, я знаю, —  шикнув и хватаясь за свой мобильный, быстро набирая нужные буквы, отправляя тёте сообщение с кратким текстом «скоро буду».

И ведь не обманул, а прибыл настолько быстро, насколько смог, ибо сначала требовалось пробраться мимо Манхэттена и всего, что творилось внутри затоптанного района. Многие люди перебрались оттуда в другое место, сбегая, беспокоясь за свои жизни. Питер не думал о том, что ему скажут, но думал о том, что сказать ему. Что снова облажался? В который раз? Третий? Шестой? Десятый? За несколько секунд находя нужное окно, Паук прижимается боком к каменной стене и приоткрывает его, чтобы пробраться внутрь, тихо кряхтя. Грузно свалившись на пол и проведя без движения несколько секунд, приподнимается, услышав, как в закрытую дверь комнаты с обратной стороны что-то настойчиво царапалось, а после и вовсе заскулило. Усмехнувшись и покачав головой, приподнимается сначала на колени, а после и на ноги, подходя к двери и убирая маску с лица, пока остальная часть костюма оставалась на своём месте. В этот раз ничего, кроме пары незначительных синяков на теле, не было, потому Питер даже не волновался о том, что тётушка сумеет зацепиться за какие-либо физические повреждения, только сильнее волнуясь. Надавив ладонью на ручку, наклоняется немного, потрепав Тессу по голове. Собака как раз очень удобно приподнялась на задние лапы, передними упираясь в живот загульного хозяина.
— Хэээй, девочка, как ты тут? — видеть животное в целости и сохранности это хорошо, собака живёт и живёт неплохо, а то Мэй только говорила, что не хочет заводить никаких домашних животных и что от них одни только неприятности.

Убрав от себя собачьи лапы, Питер таки проходит и дальше, заглядывая в комнату, перед этим зачем-то постучав костяшками пальцев по стенке, привлекая к своей персоне внимание, но Тесса справилась с этим, судя по всему, лучше и раньше.
—  Привет, Мэй, —  негромко выдыхает он и улыбка быстро сходит на нет, уголки губ опускаются, как и голова, из-за чего несколько закрученных прядей спали на лоб.

Тётя ничуть не уступает собаке, как бы это ни звучало, оказывая не менее радушный приём. Когда руки женщины обхватывают в первую очередь металлический костюм, Питер даже выдыхает с каким-то облегчением. Эти несколько дней, право слова, были просто сумасшедшими, ни больше и ни меньше, потому чувствовать сейчас что-то более простое и не сулящее опасность просто как спасение.
— Всё в порядке, — мгновенно выдаёт он, стоило только подобающему вопросу прозвучать, словно намеренно готовился ещё до того, как попал в дом. И отчасти это была правда, так как Питер знал, что тётя будет интересоваться, особенно в свете последних событий, которые потрясли абсолютно всех, включая даже тех, кто в этом, казалось бы, был замешан уже какое-то время. Наверное. По крайней мере, сам так думал, ведь если Тони обладал какой-то информацией, значит, где-то её достал. А если так, то должны знать и другие, основной состав Мстителей как минимум. Тётушка сжимает руки, но он в ответ не шипит, не сопит, даже не вздыхает. Что есть пара синяков, которые и не ощущаются? Было же хуже, о, гораздо хуже.
— Да, — скромно отзывается Паук. И правда, какой-то кошмар.

Сонливость в полном объёме начинает ощущаться именно тут, дома, когда наконец-таки полностью осознаёшь, что нет никакой опасности, по крайней мере, в непосредственной близости. Чутьё замолкает, больше не звучит подобно настойчивому набату, руки не дрожать, а Карен не зачитывает самые последние только что появившиеся новостные сводки монотонным голосом. Да и тут сейчас была Тесса, что активно размахивала тонким хвостом, продолжая редко поскуливать. Собаки такие впечатлительные. Хмыкнув, Питер снова опускается на корточки, позволяя животному опереться передними лапами на колени, потрепав за ушами, прихватывая их пальцами и привычно для себя разводя в стороны, словно примеряясь, как бы выглядела любимица с прямыми и стоячими, а не висячими ушами.
— Конечно, — уже куда более охотно отзывается он, поднимаясь на ноги. Костюм практически без звука, лишь с тихим металлическим шуршанием, собирается обратно к запястьям, пока не остаются лишь продолговатые шутеры. Закатывая до локтя рукава тонкой и чёрной водолазки, так как на подобные вещи броня всегда ложилась куда удобнее, Питер проходит следом за тётей. — Жуть как хочу есть, — и спать было бы неплохо, но сначала всё-таки удовлетворить потребность желудка, ибо его недовольство начинал переходить на уровень физического дискомфорта.

Почесав макушку и поёжившись, Паук сразу же проходит к раковине и споласкивает руки, несмотря на то, что те и без того были изолированы от окружения. Привычка. Устроившись на первом попавшемся стуле, сминая в руках кухонное полотенце, Питер протяжно зевает и переводит взгляд на тётю. Рассказывать о чём-то плохом, честно, не хотелось. Вообще не хотелось, но ведь он здесь именно ради этого, верно? Мэй будет волноваться в любом случае, это многократно пройденная история, но с информацией она хотя бы не станет надумывать лишнего, таким незамысловатым образом представляя куда более волнительные подробности, коих на самом деле и не существовало никогда.
— Это правда, — заметно более глухо, будто бы мгновенно севшим голосом, отзывается младший Паркер, уставившись в стол, рассматривая скатерть. Новая, что ли? Проводя ладонью по столешнице, скрытой под тканью, цокает языком, замечая, что на костяшках пальцев всё-таки виднеются бледно-розовые ссадины. Но это вполне нормальный итог. — Манхэттен разрушен, — зачем-то выдерживая паузу, но тут же исправляясь. Особняк ведь находился именно в этом районе. — Не полностью, конечно, но, — шумно втянув носом воздух и медленно, протяжно выдыхая, наблюдая за тем, как спина тёти сновала из стороны в стороны, от закипевшего чайника до бокового ящичка. — Но в этот раз.. я не знаю, — в конечном итоге просто складывая руки на столе и укладывая сверху голову. — В этот раз я не уверен, что у нас что-то получится, это такое.. странно, ты бы только видела, — хотя нет, лучше не надо, нечего смотреть на эти страхолюдные и зубастые морды.

— Да, — всё так же глухо выдыхает Питер, подхватывая мысль о том, что всё на самом деле не так хорошо. Пытаться как-то выгораживать себя, ситуацию сейчас не лучшая идея, в интернете давным-давно куча новостей о происходящем, настоящие они или нет, такое событие не могло обойти жителей города стороной. Однако говорит он об этом запоздало, сразу после того, как тётушка заикнулась о возможности переезда. Оторвавшись от созерцания скатерти, поднимает голову, удивлённо округлив глаза. — То есть, нет. Нет, конечно нет, не придётся, они не доберутся сюда, — выражение лица с удивлённого меняется вновь на нейтрально-подавленное, как и голос, в котором не прослеживался энтузиазм, но была заметна уверенность, пускай и слабенькая. Разумеется, если до Квинса и доберутся, он не сможет ничего противопоставить, только не в одиночестве, однако если будет такая необходимость, то обязательно вступится, пускай действовать предстоит даже одному. Конечно, это распространялось и на другие части города, но Квинс давно стал чем-то отдельным, тем местом, домом, за который Питер особенно переживал по понятным причинам. И если у других районов также существовали свои защитники, то конкретно это боро ограничивалось Пауками. Но всё ещё не было известно, что по этому поводу думают другие, где Синди, как к этому относится Гвен и что мог бы сказать Пит. Не может быть такого, чтобы они обошли это стороной, потому что герои так не поступают, но.. но кто знает, как может повернуться жизнь.

Шумно втягивая носом воздух, в который уже впитался запах ещё горячего кофе, Питер более-менее приходит в себя, возвращаясь в реальность и тянется за дымящейся чашкой, хватаясь за ручку и подтягивая ближе к себе. Есть там сахар или нет — не важно, кофе мог употреблять в любом виде, тётя это знала и могла не переживать о том, положила ли что-то или умудрилась забыть. Поднося чашку к лицу, слегка прикрыв глаза, он замирает, потому что тётушка удачно вспоминает о том, что нападение-то, на секундочку, совпало с днём проведения PROMа, что, несомненно, должно было оставить какой-то свой след. Поставив кружку обратно на столешницу, так и не притронувшись к кофе, Паук сдвигает брови к переносице, хмурясь.
— Да-а, что-то вроде того, — а ведь с самого начала и правда всё было нормально, даже более чем, Питер и сам не мог ждать, что не будет ничего странного, за что после может быть стыдно до конца жизни. И даже проигрыш за титул короля и королевы бала не омрачал этот вечер. Хотя, может, дело просто в том, что никто из них по-настоящему к этому не стремился. Да и незапланированное путешествие прямиком до бассейна тоже было запоминающимся, пускай и.. мокрым.
— Всё случилось неожиданно, сначала мне позвонил Тони, а потом все начали выбираться на улицу, чтобы разойтись по домам, — и пускай Мидтаун не пострадал и на данный момент Манхэттен это единственное место, подверженное неожиданному вторжению, вовсе не значит, что подростки не перепугались за себя, за свои дома и тех, кто их там ждал. — И я быстро ушёл, потому что было.. было столько всего, — поджимая плечи и хмурясь только сильнее, прикрывая глаза.

Пауза затянулась. Тётя тоже ничего не говорила, словно ожидая чего-то. И это так, ей как нельзя лучше было известно, что Питер обязательно продолжит говорить, если дать ему немного времени.
— Я не знаю, что.. хотя нет, — поднимая взгляд на женщину, обхватывая ладонями чашку с кофе, тихо шикнув, когда нагретая поверхность начала «кусать» кожу. — Я облажался. Снова, — таки убирая от кружки руки. — Я снова сделал что-то неправильное и теперь не знаю, как дальше быть, как всё, может, исправить, — тогда он слишком быстро убежал, торопясь, боясь не успеть, он не видел, как Синди на самом деле на это отреагировала, мог лишь предполагать, что не очень хорошо. Сначала Лиз, теперь она и всё по одной и той же причине. Парадокс.

Голос тёти звучит мягко, даже успокаивающе, под его воздействием Питер тихо, протяжно выдыхает, после сразу делая глубокий вдох, будто это самое спокойствие способно передаться воздушно-капельным путём. И хорошо, если бы так, но жизнь оказалась куда сложнее, потому что напряжение как по нежелательному волшебству только возрастало, а плечо, на которое легла чужая ладонь, опускается, словно её вес был ощутимо больше положенного. Однако несмотря на это уголки губ слегка приподнимаются. Чем-то помочь. Может, только если обернуть время вспять. Впрочем, нет, в этом нет никакой необходимости, потому что итог всё равно не изменится, он в любом случае уйдёт, не сумев ответить тем же. Просто уйти раньше? Не позволить ей озвучить очевидную истину? Да, теперь это было чем-то настолько очевидным, что невольно начинал чувствовать себя дураком из-за появлявшихся сомнений.

Сумев подавить обречённый вздох, Питер отодвигает от себя чашку, к содержимому которой так и не притронулся, дабы не было соблазна потянуться к ней руками, чтобы после ненароком перевернуть или вообще свалить на пол.
— Да, что-то вроде того, — гулко и как-то хрипло усмехнувшись, цокая языком. Было бы неплохо, ограничивайся основная проблема вечера только этим. — Ну, на самом деле.. — вздох. Даже просто говорить об этом проблематично. И дело вовсе не в личной дилемме, а в том, что рядом сидела родня тётя, а не кто-то посторонний. Ни для кого не секрет, что зачастую о важных вещах куда проще рассказывать малознакомым людям. И это не недоверие, просто ощущения. Такого человека после наверняка никогда больше не увидишь, он затеряется в многочисленной толпе, а потом забудет обо всём, словно и не было ничего, но на душе рассказчика больше не будет прежнего груза.

— Это моя вина, — подавив очередной удручённый вздох, Питер склоняет голову, дабы прижаться щекой к тыльной стороне ладони тёти, что всё ещё покоилась на плече, будто удерживая. — Может, мне просто нужно было раньше подумать об этом, но. Понимаешь, Синди, она.. ну, я нравился ей. Не как друг или «Паук, который всегда придёт на помощь», а как.. парень, — скептически изогнув бровь, снова садясь ровнее. Такая формулировка отчего-то показалась максимально неправильной, хотя объективно с ней было всё в порядке и она полностью отражала всю суть. Ну, если не пытаться копнуть поглубже. Питер вновь переводит взгляд на тётю, слегка поджимая быстро пересохшие губы, нервно подёрнув плечами.
— Она сказала мне об этом, тогда.. ну, тогда, когда мне позвонили. Я правда не мог по-другому, но больше меня волнует другое, — интонация оставалась на том же уровне, однако голос стал чуть более хриплым из-за пересохшего горла, что спровоцировало гулкое «кхе». Потянувшись руками к чашке с кофе, подносит её к лицу и делает несколько глотков, тут же высовывая язык с характерным звуком, отставляя на прежнее место. Содержимое кружки было всё ещё достаточно горячим. — Я уверен, она обязательно поймёт, почему я ушёл, но.. но даже если бы я и остался, ничего бы не изменилось. Мне кажется.. мм, я думаю, то, что чувствую я, отличается, а обманывать её совсем не хочу. Но и обижать тоже и, — новый вздох, — я не знаю, что теперь делать. Думаешь, следует ей позвонить? Но что я тогда скажу? Что мне делать, Мэй? — смотря на тётю с надеждой, цепляясь за её собственные слова о том, что она вполне может помочь, нужно только поделиться своей проблемой. Первая часть условия была успешно соблюдена.

Питер предполагал, что может последовать далее. Тётя наверняка знала, что следует говорить. Например, о том, что всё будет хорошо, что у каждого в жизни есть такой момент, когда он сомневается, делает ошибки или не знает, как лучше поступить, что без этого жизни просто не существует. И будет права, потому что это на самом деле так, сам успел в этом убедиться, но эти случаи всегда касались Человека-Паука, но никак не его самого. Всё бывает в первый раз, да? Питер задумчиво хмурится, чувствуя прикосновение тётушки к своим волосам. Он нередко слышал о том, что с девушками всегда непросто, потому что они очень сложные, непонятные и, да, склонны всегда решать так, как им захочется, даже если перспективы светят далеко не самые радужные. Синди явно не была рада итогу и если слова тёти верны, то она могла решить, что её просто бессовестно отвергли и бросили на месте. Питер тихо шипит, слегка поджимая пересохшие губы. Это тоже была правда, но лишь отчасти. Не могло быть такого, чтобы она ничего не поняла, так как сама придерживалась такой же позиции — людям требуется помогать, особенно когда вокруг творится чёрт знает что. Она не могла не видеть новостей, ведь сейчас на каждом шагу можно было встретить актуальную информацию по положению в городе, какие-то кадры, съёмки с новостного вертолёта и репортажи.

— Но я.. — удивлённо приподнимая брови, поворачиваясь к тёте лицом, потирая слегка припухшие и малость покрасневшие из-за раздражения глаза костяшками пальцев — недосып оставляет отчётливый отпечаток на лице, так как последние два дня были чересчур активными, если не сказать бешеными. Но покой нам, как говорится, только снится. Но он не может даже присниться, если не будет сна как такового. — Но я её не обманывал, просто Тони.. он никогда не звонил просто так, значит, что-то случилось, что-то такое, где могла пригодиться моя помощь, — и не так важно, что на деле оказалось, что звонили ему только ради того, чтобы вытащить из школы как из потенциально опасного места, чтобы сам сделал что-то для того, чтобы разогнать собравшихся там школьников, которые хотели нормально отметить окончание последнего года, а в итоге пришлось спешно эвакуироваться. И пускай новые инопланетные беспорядки пока ещё оставалось в пределах Манхэттена, любая часть Нью-Йорка была под прицелом. Вот, что волновало сильнее всего. Вероятно, даже сильнее собственных личных переживаний. Неизвестность всегда пугала, ведь если ты ничего не знаешь, то не можешь предугадать исход. — Я не мог сделать как-то иначе, — очередная пауза. — Хотя нет. Я мог. Наверное, мне стоило сказать что-то ещё, — уже привычно для себя покусывая нижнюю губу. Так было всегда. Все самые толковые мысли приходят в голову только после, тогда, когда в них больше нет необходимости.

На этот раз он не следит за тем, как женщина поднимается с места, как наливает чай, реагируя только на звук наливающегося в кружку кипятка. Выдохнув, аккуратно придвигает к себе чашку, всё ещё немного хмурясь, рассматривая самый край стола.
— Наверное, ты права, — запоздало кивая, придвигая обновлённый чай ещё ближе, тут же морща нос из-за ощутимо горячего пара, ударившего в лицо из-за того, что слишком сильно наклонился. — Но я так устал, Мэй, — уже немного тише, оставляя пока попытки как-либо прикоснуться к напитку, вместо этого отклоняясь назад, облокачиваясь спиной на спинку деревянного стула. — Я хочу отдохнуть. Совсем немного. Потом обязательно.. да, — слегка прикрывая глаза и запрокидывая голову назад. Сейчас и речи идти не могло о длительном отдыхе. Да ещё и как-то собраться ради последнего рывка в виде экзаменов, которые, по слухам, должны были проводиться раньше времени из-за экстремальной ситуации в городе. Полностью закрыв глаза, Питер, кажется, даже отключается на пару секунд, но по истечению этого времени вздрагивает словно от разряда током, вновь садясь ровнее, покачав головой, прикладывая тыльную сторону ладони ко лбу, перед этим смахнув несколько прядок завитых волос.
— Но ты права, — будто соединяя два конца одной и той же нити, подхватывая разговор там, где он неловко ненадолго оборвался. — Всё будет хорошо. Да, — в голосе не звучала уверенность, но она, казалось, здесь и не нужна. По крайней мере, не сейчас.