Сначала Питер думал о том, что ему стоит всё-таки вернуться домой. Прошла целая неделя странных скитаний, уже ничего не происходило, но не менее странное ощущение продолжало давить, словно съезжающие стены для клаустрофоба. Хотя в каком-то смысле он и сам стал тем ещё паникёром. Мания преследования это не самое приятное, что приходилось испытывать в жизни, в которой приятного, к слову, было не так уж много, в основном неловкие, ставящие в тупик ситуации, сложности в отношениях со сверстниками, проблемы супергеройского калибра, новые проблемы, взявшиеся из неоткуда, и всё прочее. После того, как далеко не удивительные путешествия по мирам стали непосредственной частью его жизни, Питеру пришлось пересмотреть своё отношение к происходящему вокруг, пускай и временно. После того, как перед ним возник Паук-старик в деловом костюме (и, боже мой, вообще без обуви!), рассказывая немало интересных, но одновременно с тем совершенно непонятных вещей, пришлось начать больше концентрироваться на «внутренних» проблемах, типичной помощи городу и своему родному району в частности уделяя заметно меньше времени. Навряд ли это настолько плохо, учитывая, что герои уличного калибра существуют, их не так мало, всё равно ощущал.. что-то вроде давления. Давление собственного чувства ответственности размером с Эмпайр-стейт-билдинг. Паучьи заморочки оказались делом непростым, несмотря на то, что им можно было «поделиться с друзьями». Но это не значит, что впереди была ещё целая неделя бессмысленных скитаний и попыток закосплеить самого настоящего бомжа.

Проблемы способны не только действовать на нервы и портить карму, они ещё и подталкивают к конкретным действиям. Появление Гоблина пару дней назад было чертовски неожиданным, скрывать нечего. Ещё более неожиданным оказался тот факт, что этот Гоблин был другим. Питер почти привык к Норману, рассекающему на глайдере, к его абсолютно безумному, но жутко карикатурному злодейскому смеху, успел возненавидеть гадские взрывающиеся тыквы и эти серо-зелёные облачка, что оставались после них. Гарри в исполнении этого зелёного психа со странной и необъяснимой манией был не убедителен, это вызывало ещё больше вопросов, а их и без того было очень много. Порой Питер жалел, что не мог просто позвонить другу и сказать, мол, чувак, что это вообще за фигня. Младший Осборн не подозревал, что под красной маской «в паутинку» скрывалось уже знакомое ему лицо, встрече с которым при таких обстоятельствах навряд ли будет рад. Лучший друг лучшим другом, но нечто такое лучше скрывать от тех, кто не был причастен к тому геройскому безумию, что разворачивалось на улицах многострадального Нью-Йорка. Нэд не в счёт, ему перепало совершенно случайно, о чём сам сильно жалел, не досмотрел. Ну и тётя, как само собой разумеющееся, хотя ей было врать всегда сложнее всего. И что-то подсказывало, что глубоко в душе она всё равно знала и сама, ей не требовалось никаких слов и дополнительных доказательств.

После того, как Гарри вернулся в город после своего длительного отъезда, он сильно изменился, что, несомненно, повлияло на их общение. Питер грешил на то, что после смерти отца молодому наследнику пришлось взять на себя большую ответственность за целую компанию, содержание которой требовало непомерных усилий, ни на что другое желания просто не оставалось. Но теперь его гложили вполне справедливые опасения и сомнения. А что, если Гарри соврал? Что, если всё дело не в его неумении контролировать себя? Да и чёрт возьми, откуда у него вообще симптомы этой гоблинской лихорадки!? Сомневался, что это передаётся по наследству. И в очередной раз Паркер мучился и метался, не зная, как подступиться к этой проблеме, с чего начать, как подкопаться, чтобы узнать правду.
Именно выходка Гарри спровоцировала Питера вернуться домой. Вернуться ради того, чтобы взять телефон, чтобы начать поиски самостоятельно. И так, в одну ночь, сидя на одной из крыш нежилого здания Квинса, Паук, приподняв маску, открывая половину лица, пролистывал новости в интернете, стараясь отыскать хоть что-то, хоть какие-то упоминания, за что можно ухватиться в разговоре, а он точно должен был состояться. Другу нужно помочь, что бы там ни происходило. Именно тогда он и получил «предупреждение» и просьбу «поговорить». Звучно сглотнув, Питер непроизвольно сильно сжимает мобильник, но, благо, успевает вовремя спохватиться, чтобы не сломать его. Что ж, может, так даже лучше. Правда, для этого придётся вернуться домой, а пересекаться с Мэй не желательно. Если придётся говорить ещё и с ней, то тогда на месте придётся объяснять своё отсутствие, что при Гарри делать не хотелось. Поэтому сам назначает время, когда тётушка совершенно точно будет на работе.

Пробраться в окно не составило труда, ибо всегда оставлял его не закрытым, дабы иметь возможность в любой момент вернуться домой. Мэй тоже его не закрывала, видимо, тая надежду, что нерадивый племянник таки соизволит показать свой бессовестный нос. Наверное, нужно будет потом извиниться.
Разумеется, Питер приходит раньше положенного времени, чтобы успеть стянуть с себя костюм и заменить его на одежду попроще. Правда, не рассчитал всё равно. Либо Гарри пришёл раньше времени, либо сам снова опоздал, ибо заряд телефона исчерпался и время подсказывали уличные часы, которым, как известно, не всегда можно было доверять. Звонок во входную дверь застал врасплох, потому пришлось хватать первое, что попалось под руку. О, это были известные и полюбившиеся (но на самом деле нет) свободные пижамные штаны с Хэллоу Китти и простая чёрная футболка, которую натягивал на ходу. Синяки практически полностью сошли, однако на одну ногу всё ещё прихрамывал, периодически хватаясь за бок. Спасибо, регенерация, однако боль есть боль, её ощущал так же, как и любой другой человек. Ссадины на лице наверняка вызовут вопросы, но.. но Мэй всегда говорила, что для подростков это нормально, может, Гарри будет того же мнения? Однако в последний момент всё-таки привычно для себя совершает импульсивное действие, хватая из маленькой вазочки на кухне пластырь. Забавно, что в конфетной вазочке любящая тётушка специально для растяпы-племянника оставляла не сладости, а пластыри. Налепив его горизонтально на переносицу, таким образом скрывая заметную ссадину, всё же открывает дверь и сдавленно выдыхает, непроизвольно облокачиваясь на деревянный дверной косяк, будто Осборн был незваным гостем, о прибытии которого не мог и догадываться.
— Привет, — максимально непринуждённо. — Извини, я тут немного.. спал. Да, — шмыгнув носом и запоздало отходя в сторонку, пропуская друга в квартиру, чтобы глупо не топтаться около порога. — Ты хочешь, может, чай? — правда, чёрт знает, где именно его хранила тётя, так как сам больше увлекался кофе, но предлагать чай, вроде как, правильно. А ещё он нервничал. Заметно нервничал. И даже не из-за своего не менее глупого и неуместного вида, который дополняли растрёпанные из-за неаккуратно снятой маски волосы. Питер мысленно просил Гарри, чтобы тот сказал, что просто решил заглянуть в гости, как это было в старые-добрые времена.

Это было всё ещё странно, несмотря на то, что Гарри выглядел как обычно, совершенно как обычно, ровно так же, как в момент своего возвращения в город. Питер отлично помнил его выражение лица и, кажется, мог приблизительно описать своё. Но жизнь настолько непредсказуема, что порой можно успевать только удивляться тому, насколько всё неожиданно и быстро происходит. Даже сейчас удивление сменяется напряжением, хотя сам Питер не видел в этом визите ничего плохого и ужасного. Если, конечно, он вдруг не заговорит о том, что случилось некоторое время назад, буквально пару дней. Вновь шумно шмыгнув носом и отойдя ещё немного в сторону, Паук аккуратно прикрывает за гостем дверь, щёлкнув замком. Тётя совсем не обрадуется, если только узнает, что её дверь оставляют открытой, пускай даже в квартире был кто-то ещё. Но лучше бы ей вообще не знать, что Питер был здесь, именно поэтому требовалось как можно скорее начать, продвинуть и закончить дело, с которым пришёл Гарри. И тот факт, что это было именно «дело» напрягал ещё больше. Поджимая губы, буквально впиваясь в своего друга взглядом, трёт подушечкой указательного пальца переносицу и искренне удивляется, наткнувшись на пластырь, будто бы забыв, что сам его туда и налепил. Хотя да, именно так всё и было.
— Нет, — резко отвечает тот, даже не позволив Гарри до конца завершить свой краткий монолог относительно прочих домашних дел и, как следствия, чая/кофе и всего остального. — Всё в порядке, я сейчас, — вновь заметавшись, но на этот раз быстро скрываясь за стойкой где-то на кухне, тут же, стараясь прихрамывать как можно более незаметно, дабы не вызывать только больше вопросов, протягивая руки к навесным шкафчикам. Сначала к одному, открывая дверцы, тут же закрывая, цокнув языком. Не тот. Открывая уже соседний, выуживает оттуда начатую и наполовину опустошённую банку с магазинным кофе. Оттуда же, но с полочки ниже, достаётся и сахарница. Внутри, кстати, был сахар, только совсем мало. Объективно только на одну чашку хватит. Что ж, вполне можно обойтись и без подсластителя, так будет даже лучше, это поможет окончательно прийти в себя и наконец прогонит неприятную сонливость. По крайней мере, на это очень хотелось надеяться.

— Да-а, — растягивая гласную, уже щёлкая кнопочкой электрического чайника, прислушиваясь к тому, как он сначала едва уловимо шипел, шуршал, а после начал как-то лениво бурчать — вода внутри довольно-таки быстро закипала, да и было её там не так много, внешняя отметка замерла где-то на середине, даже пониже. — Неудачно упал. Больно, вообще, — снова щёлкая кнопкой, не давая чайнику отключиться самостоятельно. Две кружки с лёгкой подачи также перекочевали на стол. — Но ничего, сейчас уже почти всё прошло, я даже ничего не чувствую, — гулко усмехнувшись и повернувшись, одной рукой удерживая чайник с плескающейся внутри горячей водой, пальцами другой касаясь своей посиневшей скулы. Но немного перестарался, потому больно всё-таки было. Питер одёргивает руку с характерным шипением, сдвинув брови к переносице, нахмурившись. Поймав на себе взгляд Гарри, он только пожимает плечами, мол, с кем ни бывает, разливая дымящийся кипяток по кружкам, одну наполняя почти до самых краёв, другую не так сильно мучая, останавливаясь где-то на двух заполненных третях.

Кивнув в сторону стола, давая младшему Осборну понять, что он тоже вполне может присоединиться, раз уж пришёл, устраиваясь на стуле, предварительно отодвинув его и усаживаясь, одну ногу согнув в колене, другую оставив вытянутой. Так было удобнее всего. Десертная ложечка опускается в баночку с кофе.
— Так к чему такая срочность? Что-то случилось? — Питер прекрасно знал, что Гарри вернулся в Нью-Йорк не просто так, не потому что соскучился по «прошлой жизни», не потому что вдруг решил навестить живущих тут друзей или отца. Хотя последнее спорно, ведь именно из-за Нормана младший из семейства и вернулся. Только не в гости, а ради того, чтобы занять кресло управляющего в Оскорпе. Гарри было всего двадцать один, но ему уже предстояло стать главой целой крупной корпорации. Питер так и не сказал ему ничего по этому поводу, кроме простого и лаконичного «поздравляю», которое не было таким оживлённым, каким должно быть настоящее поздравление, так как это не передавало то, что он на самом деле хотел сказать. Но разве выпалить что-то вроде «сочувствую» было бы правильно? В горячую воду перекочевало целых две полных ложечки с кофе. Так и не посягнув на сахар, Питер спешно перемешал содержимое кружки, сразу же хватаясь пальцами за закрученную ручку, поднося к своему лицу и делая глубокий вдох. Запах кофе был просто термоядерным. Сделав скромный глоток, издал звук, похожий на выразительное «bleh», поморщив нос. Всё-таки к этому ещё предстояло привыкнуть. Зато как сразу бодрит!

— Это что, рекламная интеграция? — нервно усмехается Питер, чтобы хоть как-то разрядить обстановку для самого себя, так как Гарри, судя по всему, чувствовал себя нормально и.. и оставался Гарри — другом, который в случае необходимости предложит и окажет посильную помощь или поддержку, если в ней будет надобность. Вообще, в аптечке особенно не копался, зная, что всё заживёт в любом случае заметно быстрее, чем обычно это бывает у людей, но. — Оу. Ну. Было бы здорово, наверное, — подёрнув плечами. — Но сегодня я никак не смогу, извини, совсем скоро пора тестов, ну-мм, ты понимаешь, подготовка к грядущим выпускным экзаменам, всё такое, — продолжая дополнять своё повествование ещё и жестикуляцией, водя руками перед своим носом, словно это в самом деле могло чем-то помочь. Хотя ведь и не врал, тестами в самом деле угрожали учителя, ставя перед фактом, ведь конец года близился, а PROM планировался на майский период, пускай пока без точных чисел. А это всего два месяца! И как тут пытаться со всем успевать — вопрос. Но в то же время совсем забыл про Оскорп и про то, что обещал почаще заглядывать, чтобы Гарри не чувствовал себя одиноким и потерянным на месте, что так внезапно ему досталось от Нормана. Может, это тоже была часть его злодейского плана? Такая развязка не стала бы неожиданностью, так как он в связке с Гоблином мог и не такое. Вот чёрт, подумать только, Гоблин в самом деле всё портил. — И-извини, я обязательно загляну как-нибудь, обещаю, — слова были всё такими же спешными, словно они пролетали, но не задерживались в памяти надолго.

Кофе по-прежнему горчит, но Питер больше концентрируется на внезапном (но на самом деле нет) визите друга, казалось, совсем не замечая яркого привкуса прожаренных зёрен. Но когда Гарри упомянул о том, что его визит может быть ничем не обоснован, вновь почувствовал себя неловко. Нельзя забывать, что они были друзьями. Лучшими друзьями, если точнее, и пускай времени прошло немало, этот факт ничто не должно было изменить, но теперь.. но теперь, когда вокруг происходит много чего непонятного и зачастую опасного, когда чувствуешь ответственность за безопасность других людей, которых даже не знаешь и навряд ли увидишь когда-нибудь ещё в своей жизни, на что-то личное времени остаётся не так много.
— Да, я слышал, — всё-таки такое событие не могло обойти стороной как минимум несколько издательств, а где новости, там и интернет, в век технологий узнать какую-либо информацию не так сложно. — Я уверен, что ты справишься, ты ведь был одним из лучших в своём классе, — под конец голос как-то дрогнул, из-за чего потянулся снова к чашке с кофе, гулко кашлянув. Но напиток лучше сам по себе так и не стал. Только вот момент с тем, что в то время Норман просил младшего Паркера заниматься с его сыном точными науками, пришлось опустить, но это ведь и не важно совсем, да? Главное это результат. — Ужасно, — выдыхает Питер, отодвигая от себя кружку немного в сторону, складывая руки на столешнице, правой подпирая голову, концентрируясь на Гарри. — Как ты вообще можешь это пить? — негромко усмехается, следя за тем, что Осборн всё ещё держит свою кружку рядом с собой.

Пускай тема компаний и больших корпораций, управления ими и прочей лабуды, что была так или иначе связана с ведением бизнеса, была крайне далека от самого Питера, но сейчас он был бы только рад поговорить об этом, о том, как друг осваивается на новом месте, что думает делать, как продвигается работа Оскорпа в целом, есть ли что-то новое, может, в чём-то требовалась помощь. И желание спросить о том, что в конечном итоге стало с проектом по радиоактивным паукам, но.. Шумно втянув носом воздух, Питер сводит ладони друг с другом, сцепляя пальцы, только теперь отводя взгляд в сторону, слегка хмурясь. Оставалось только надеяться, что Гарри не произнесёт того, чего сам слышать не хотел. Проблема Гоблина актуальна, но только для Паука, а сам даже и не знал, как будет правильнее на это реагировать. Удивиться? Ахнуть? Сказать, что всё наладится, надо только поискать пути решения проблемы?
— Мм? — выныривая из потока собственных мыслей, понимая, что странная и оттого неловкая пауза подозрительно затянулась. — Конечно, Гарри, я.. я доверяю тебе, — слегка поджимая губы. Лукавил ли он? Только если немного. Доверие это всегда очень важно, и ему хотелось доверять лучшему другу, всё ещё считать его таковым, но будет ли сам Осборн до конца откровенным? Потому что если Гарри потребуется помощь, если он поймёт, что она нужна, то в стороне оставаться точно будет просто не в праве. — Так о ком ты говоришь? — разводя руки в стороны, но уже спустя несколько секунд снова сводя их вместе, как и прежде сцепляя похолодевшие пальцы. Прохладно как-то здесь, правда?