Он ведь должен понимать, что за время отсутствия в Клинтоне непременно хоть что-нибудь поменяется. Для сохранения хотя бы видимости относительного баланса, на место одно героя должен кто-нибудь прийти, не обязательно со схожими мыслями, вовсе не обязательно с таким же видением своей роли, а следовательно, и его исполнением. Мэтт это должен не только осознавать, но и принимать с определённой благодарностью, ведь иначе в этом районе просто кирпича на кирпичике не останется от всех войн, вечных участий в делёжках и отвоевании территории. Однако, Мердок - жуткий собственник, и Адскую Кухню это касается чуть ли не у первую очередь. Он признаётся себе в этом нехотя, но ждёт, что обыкновенные слухи о возвращении дьявола сами по себе поставят всё на привычные места, указав особо зарвавшимся, что детский час для самых различных игр прошёл, папочка снова дома, пора и честь знать. Но так просто ведь никогда не бывает, верно? Мэтт в глубине души понимает абсолютно все и сразу, приходит к неутешительным выводам, когда некоторые из преступников не узнают его с благоговейным трепетом, а в редких случаях и найти человека, нуждающегося в помощи, оказывается подчас не так уж и просто. В этом мире внезапно очень модным стало геройствовать, аж злоба берет. Мужчина понимает, что это не нормально, но успокаивает себя мыслью, что дело ведь не в снискание славы, не в популярности или уважении со стороны, ему исключительно важен сам акт спасения и своё участие в нем. То ли грехи свои так перед самим же собой отмывает, то ли ещё какую-либо схожую идею донельзя извращает. Не самое полезное занятие, но вернувшись домой, он уже не может поступить по-другому, тем более, сдать назад. Все эти метания - пустое и неблагородное дело.
Мэтт сбивается в дыхании, чертыхаясь и про себя выругиваясь - слишком глупая оплошность, в который раз происходящая из-за его попыток самокопания, которых в последнее время становится уже совсем чересчур. Встряхивается, отгоняет соблазнительных призраков прошлого и вскарабкивается в пустую раму здания, где раньше было окно. Движения тихие, выверенные, аккуратные, дьявол в два счёта взбирается на крышу, чтобы оценить общую обстановку в доках.
Солнце только опускается за горизонт, как его чуть ли не оглушает многочисленными, не особо шифрующимися разговорами об определённой сделке, которая состоится после полуночи. Раздумывать и не нужно, он прибывает на место несколько заранее, чтобы не попасть впросак, чтобы успеть обдумать хотя бы несколько возможных вариантов развития событий. Какие-то наметки есть и без того, но чего точно Мэтт не учитывает, так это возможности встретиться лицом к лицу с кем-то «лишним». Он удивляется, потому что чувствует, что его присутствие тоже не остаётся незамеченным - чуть учащённое сердцебиение и замешательство. Время утекает сквозь пальцы, у него считанные мгновения, прежде чем девушка придёт в замешательство, поэтому Мэтт не особо изящно спрыгивает на один из контейнеров, чтобы, перескочив через несколько последующих, оказаться в паре метров от неё. Распространённое заблуждение, но зрение вовсе не необходимая вещь для того, чтобы почувствовать на себе посторонний взгляд. Он слышит обращение к себе, проклинает судьбу за то, что ни одна вылазка не может пройти без неожиданных инцидентов, но понимает, что как бы не важен был разговор, творящийся между преступниками на невеликом расстоянии от них, для начала стоит расправиться с этим обстоятельством.
- Встречный вопрос. Меня здесь о подобном давно перестали спрашивать, имею основание предположить, ты не местная.
Мэтт не интересуется, а утверждает. Пытается собрать как можно больше информации о ней, но что-то явно мешает сосредоточиться, однако выдержки хватает для того, чтобы отследить автоматическое движение рук в попытке защититься, услышать лёгкий скрежет и определить вид оружия. Всех девчонок тянет на что-то эффектное? Мужчина едва заметно усмехается, не ослабляя хватку и держа собственное средство защиты прямо перед собой - он знает, что скорее всего, драться с ней не придётся, поэтому и выполняет определённый ритуал, который не только доказывает его мирные намерения, но и заостряет внимание на том, что он отнюдь не беззащитен.
Он чувствует, что что-то меняется, поэтому неохотно переносит внимание с девушки на преступников, отмечая изменения в тоне их голоса. Очень наивно предполагать, что они своими разглагольствованиями не привлекут к себе ненужного внимания, поэтому, как говорится, сами виноваты.
- Ты не слишком маленькая еще в такие разборки лезть? - Мэтт не насмехается, скорее, недоверчиво уточняет, прекрасно понимая, что утвердительного ответа в любом случае не дождётся, а правды добьётся только с помощью полученного опыта, остаётся надеяться, не слишком горького. - В любом случае, как я понимаю, выбора у нас обоих сейчас нет.
Сразу после сказанного он резко пригибается, чувствуя горячую струю воздуха от пули, скользнувшей над головой. Огнестрельное оружие - это так грязно и нетривиально, аж злоба берет.

Наверное, проблема всех одиночек заключалась в том, что находить общий язык друг с другом становилось почти что невыполнимым занятием, слишком трудозатратной задачей, даже в вынужденных условиях. И дело упиралось ведь даже не в принципы и невозможность поступиться оными, нет, скорее люди, привыкшие полагаться исключительно на себя и работать в крайне немногочисленной команде, даже теорию коммуникации знали не на самый высокий балл, что уж говорить о практическом использовании данных знаний. Поэтому, что Мэтт начинает разговор с довольно недружелюбной ноты [а почему вообще ему стоит быть дружелюбным?], что собеседница желанием наладить контакты явно не пылает. Что ж, и из этого что-нибудь может выгореть, главное - разобраться в ситуации прежде чем сболтнуть что-то абсолютно лишнее и напортачить так, что исправить будет уже нельзя.
- Это ж какие проблемы такие могли возникнуть, чтобы вынудить тебя стать местной именно здесь? Я к тому, глупа ты или просто безбашена? - Мэтт тихо фыркает, не переставая при этом настороженно анализировать ситуацию. Бандиты, естественно, никакого доверия не внушают, но к незнакомой девчонке у него также есть, как минимум, парочка вопросов, которые хочется задать. Хорошо, что Мердок уже довольно взрослый, чтобы быть наивным и рассчитывать получить на них ответы. Плохо, что возраст никак не влияет на упрямость и желание хотя бы попытаться, пускай, иногда о непроходимые стены, воздвигаемые другими людьми, можно лоб расшибить. В конечном счете, ему явно не впервой.
Мужчину никак не задевает то, что условным лидером ситуации становится его новая знакомая, не оставляя шанса на то, чтобы ему самому составить беглый план действий и отдать команды. Не задевает, потому что ситуация слишком недвусмысленная, чтобы их точки зрения на необходимое развитие дальнейших событий разительно друг от друга отличались. Но, конечно, приятно в том, чтобы слушаться девчонку, мало. Она в мгновение оказывается уже слишком далеко, чтобы что-то ответить, а кричать в спину - та еще глупость и пошлость, поэтому Мэтт лишь прерывисто вздыхает, прежде чем выпрыгнуть из своего укрытие, вкладывая в последующий удар скопившуюся пульсирующую силу. Так как почти все отвлекаются на героя-самоубийцу, видимо, совершенно не боявшуюся отхватить пару-тройку пуль, у Мердока невероятно выгодное положение, он нападает со спины и бьет ногой прямо в область колена, заставляя преступника подкоситься и взвыть от боли - предварительно дяьявол слышит не особо приятный хруст костей. Следующий мгновенный удар приходится локтем в область головы, Мэтт толкает мужчину на один из контейнеров, и тот, уже бессознательно, медленно сползает по нему вниз.
Все чувства обострены, он слышит ругательства и возню, смачные плевки слюной, перемешанной с металлической сладковатой кровью, оглушительные автоматные очереди и передергивание затворов. Из общего контекста выбивается одна вещь, которая своей исключительностью и необычностью становится внезапным фактом, заставляющим немного отвлечься, потому что в первый момент Мердок не может понять, что же он чувствует. Что-то липкое, невесомое, но в то же время очень прочное. По составу - белок. Он бы догадался быстрее, если бы это было не так неожиданно, если бы он хоть что-то узнал о девушке, прежде чем ринуться в бой.
Из-за своего секундного замешательства Мэтт чуть ли не ловит пулю, в нужный момент отпрыгивая в сторону, в то же время раскачивая палку в руке, чтобы выбить из рук нападающего автомат. Действия слишком быстры и необдуманны, поэтому пусть он, естественно, чувствует второго противника в темном углу, куда отпрыгивает от огнестрельной очереди, но не успевает ничего с этим сделать, поэтому получает ударом приклада в лицо, прежде чем опомниться и скрутить наглеца, из-за которого носом становится невозможно дышать - только хрипеть и булькать, заливая все подряд кажущейся черной из-за скудного освещения кровью.
Мэтт вырубает последнего из этой тройки ровно в тот момент, когда его "напарница" вновь показывается на горизонте.
- А у тебя интересные методы ведения боя, - пусть и немного насмешливо, но абсолютно искренне заключает он, едва склоняя голову на бок в попытке унять кровотечение. - Вот только они Адской Кухне вряд ли придутся по вкусу. Выжить - выживешь, но, если страховка в госпитале у тебя не самая лучшая, то лучше беги, пока они сумасшедшие чеки тебе не прислали.