- Вот черт! – мука разлетелась во все стороны, пачкая пол, тумбу и самого Сугу. Он расстроенно вздохнул и покосился на часы – до открытия оставалось меньше получаса, а у него еще не готово тесто для вечерней партии пончиков. Полицейские из соседнего участка явно не обрадуются, когда придут за ежедневной дозой сахара, что их любимого лакомства не окажется на полке, потому что нерасторопный кондитер, выступающий сразу за продавца, рассыпал муку по всей кухне, споткнувшись о собственную ногу. Сугавара расстроенно поднял миску, которую смахнул на пол, возвращая ее на положенное место, и потянулся за веником, предусмотрительно стоявшим недалеко – такие ситуации возникали не сказать, что часто, но достаточное количество раз, чтобы он уже научился готовиться к таким происшествиям: по крайней мере совок и веник были на страже порядка его кухни, в то время, когда бравые полицейские защищали покой его города. На самом деле, у Коуши была еще одна причина блюсти порядок и сделать все вовремя. Если честно, причин этих было две: первая заключалась в его стажере Ямагучи, который параллельно учился в колледже, зарабатывая себе на жизнь, исправно работая у него вторым продавцом после трех часов дня, а вечером, уже после закрытия помогая делать заготовки для утренних партий. Ямагучи славный парень, Суга искренне его обожал и старался заботится как мог, особенно видя, как парень стесняется даже малейшего обращения в свой адрес, с другой стороны, парень был таким неловким, что им даже пришлось начать вести учет посуды, чего раньше в «Небесных сладостях» никогда не случалось – у самого Суги посуда билась слишком редко, а его посетители обычно предпочитали покупать еду навынос. Именно из-за того, что Тадаши был способен убиться о собственную тень, Коуши завел хорошую привычку готовить сыпучие продукты заранее, чтобы не возиться после. Так было удобнее всем, не только ему: утренняя суета заканчивалась с первым звонком колокольчика и начиналась приятная сердцу деятельность продавца и баристы, когда единственной проблемой было, как успеть сварить кофе сразу всем посетителям, не перепутав при этом заказы и сохранив высокое качество напитков. Вторая причина, по которой Сугавара так старался сделать все вовремя, была слишком смущающей, чтобы признаваться в ней даже себе самому, и обладала белозубой улыбкой и добрыми карими глазами, которые преследовали Сугу во снах. Это было настолько смущающе, что он каждый раз краснел, как малолетка, стоило только вспомнить об этом, но ничего поделать с собой не мог: едва только переливался звоном дверной колокольчик, ровно в восемь тридцать, в минуту официального открытия маленькой булочной напротив полицейского участка, как Коуши уже бежал к прилавку, чтобы, мягко улыбаясь, встретить своего первого посетителя, который каждый раз заряжал настроением на весь день, а вечером, заходя после службы, обязательно устраивал небольшой разговор о прошедшем дне, делясь впечатлениями о событиях в участке. Сугавара обожал эти моменты и никогда не позволял Ямагучи принимать заказы у Савамуры Даичи, именно так звали его личное сумасшествие в аккуратной полицейской форме, всегда покупающего сладкие сахарные (ох) пончики и, словно в противовес, крепкий кофе с собой. Он хранил эти моменты, маленькие урывки общения, как зеницу ока, и не делился своим секретом ни с кем, даже с лучшим другом, который давно заприметил, что у кондитера появился какой-то секрет. Потому что признавать, что он был очарован своим клиентом – это, по мнению Сугавары Коуши, верх непрофессионализма и глупости, на которую он только был способен.

И ведь началось все достаточно невинно: он открыл свою кондитерскую, когда понял, что дорога в профессиональный спорт ему заказана – у Суги не было особо никаких навыков, которые выделяли бы его среди толпы выдающихся новичков, кроме старательности и славного характера, и, к сожалению, две эти черты, пускай и были ценными, никак не могли помочь стать хорошим волейболистом, который когда-нибудь смог бы защищать честь страны в национальной сборной. Поэтому он, не особо, впрочем, отчаиваясь тем фактом, что со спортом не сложилось, решил заняться вторым своим любимым делом, которое в школе было больше хобби, чем делом, которое могло бы его обеспечить – выпечкой. И как-то так получилось, Сугавара до сих пор не очень понимал, как именно, что он открыл собственную кондитерскую. Небольшую – столиков в зале было всего три, да и то они обычно пустовали, а ассортимент склонялся в сторону различных булочек и сладких пончиков, изредка пополняясь сэндвичами. Коуши, конечно, подумывал расширяться – его выпечка пользовалась успехом, да и ему самому хотелось заниматься чем-то более крупным, например, тортами, но терять такую удобную точку, которая находилась совсем недалеко от дома, да и к тому же хорошо окупалась, не хотелось. Поэтому Сугавара расширяться не спешил, да и посетителей своих любил, так что, пожалуй, его все даже устраивало.

Ссыпав муку в мусорное ведро, Суга потянулся, разминая спину, и бросил взгляд на часы: до открытия оставалось еще около получаса, и за это время он вполне успеет ликвидировать признаки аварии на своей кухне и заодно подготовить тесто для пончиков, которые приготовит немного позже – когда схлынет первая волна покупателей и можно будет безболезненно скрыться на кухне, напевая под нос что-нибудь ненавязчивая в процессе выкладывания пончиков на противень. Руки действовали автоматически, замешивая тесто, а Коуши предвкушающе ждал утреннюю встречу с Даичи, с которой обязательно начиналось его утро. Если бы его спросили, за что он так ценил Савамуру, то Суга, пожалуй, даже бы и не ответил – это было что-то на уровне восприятия, когда человека всегда было словно мало и хотелось больше. Он казался теплым – как сладкое какао зимним вечером; уютным, как плед, и каким-то своим. И улыбался широко, ох, стоило ему вспомнить эту улыбку, как пальцы пробирала нервная дрожь.  Разговаривал всегда искренне, делясь последними новостями или охотно участвуя в обсуждении кошек Суги. Эти короткие разговоры – пять минут у стойки, не более, ведь посетителей в кондитерской всегда было много – казались чем-то незыблемым. Тем, что Коуши не променял бы ни на что.

Он накрыл тесто пленкой и убрал в холодильник, закончив. Остатки муки еще можно было заметить на кухне и, наверное, на самом Сугаваре, но он решил не заострять в этом внимание: какой же из него пекарь, если не измажется в тесте? Хотя, конечно, было неловко выходить, представляя, какой он на деле испачканный, но зеркало у него было только в туалете, а времени уже почти не оставалось. Суга нервно отряхнул фартук, больше для проформы, чем из желания спасти то, что уже не подлежало восстановлению. Слегка поправил челку, но быстро бросил это занятие – его волосы никогда не подлежали укладки, в отличие от стильной прически Ойкавы, который, кажется, родился для фотографий в журналы, и вышел, наконец, к стойке, профессиональным взглядом осматривая витрины и нервно поглядывая в сторону двери.

Звенит веселой трелью колокольчик.

В душе становится тепло.

- Доброе утро, Савамура-сан, - улыбнуться мягко, словно встречая утреннее солнце, чувствуя, как теплеет что-то внутри, - вам как обычно?

[NIC] Sugawara Koushi [/NIC]
[AVA]https://i.ibb.co/0jWZqZS/images-1.jpg[/AVA]
[STA]sugar suga[/STA]

Отредактировано Kate Bishop (2019-08-01 15:34:39)