Трудные времена требуют мудрых решений и предусмотрительности. Тут, в Асгарде, и так уже успели наломать дров, и в этот раз Всеотец, всегда продумывавший свои действия на ходы вперёд не мог направить Асов на верный путь, отдать тот самый, единственно верный приказ, за которым бы последовало решение всех проблем.
    Если он вообще мог.
    Сомнения уже почти стали Тюру привычными спутниками, и не понять, где в них собственные мысли, а где взятое со стороны, но мудрецом воин себя точно не считает, как не обманывается и Бальдр. Им неведомы тайны древней магии, запретов и проклятий, к которым Асгардцы испокон веков относились с опаской и уважением, не позволяя себе глупость недооценивать силы  незримых уз. А Тора нужно было возвращать домой - это факт, - и к кому ещё обращаться за советом, как не к норнам.

    Ступая за Хеймлдаллем, Тюр молчит, слушая обрывки фраз, по большей части увязая где-то в собственных мыслях. По привычке следит за дорогой, запоминая детали и ориентиры, хоть и знает, что сейчас в этом нет особого смысла. Прислушивается к звукам, сопровождающим их на пути, волей-неволей проникаясь суеверным трепетом и уважением к древнему месту.
Останавливаясь по велению Белого Аса, копьеносец ждёт, с непроницаемым лицом наблюдая за манипуляциями, пока мост не появляется пред ними из тёмной воды, открывая путь дальше.

- Тогда, я отправляюсь. Медлить незачем. - Кивнув провожатым, на секунду задержав взгляд на лице Хеймдаля, воин идёт вперёд, не оборачиваясь. Он в своём праве. Он не чужак здесь, а значит, сомнениям места быть просто не может.
    Доверия ни мост, ни то, что лежит за ним не вызывает, и Тюр, готов, если придётся, сразу же схватиться за оружие, но страха он не испытывает. Скорее напряжение и знакомое, будоражащее предвкушение опасности - куда более знакомое и приятное, идущее рука об руку с собранностью и возвращающее в родную стихию.
Впрочем, и проявлять агрессию первому здесь не стоит. Чары болота коварны, а что творится в голове обитателей неведомо никому, как не отличить сходу врага от союзника, пока тот не пытается тебя прикончить.

Очень быстро воздух затягивало туманом, отделяя воина от его спутников. Что там осталось позади? Опасность или спокойствие? Кажется, даже звуки глохли, и оставалось только идти вперёд. Совсем как когда-то давно, безоговорочно доверяя своим, зная, что они постоят за себя и постараются уберечь от беды тебя, как бы сделал ты это сам, и не нужно для этого быть близкими друзьями.  Так оставалось в памяти, и так помнила кровь, до последней капли принадлежащая Асгарду и его народу. Тем более что забота Тюра там, впереди, где клубится мутноватая влажная дымка, и, для начала, стоит волноваться о неустойчивой поверхности под ногами.

    От брызг Тюр, как может, заслоняется руками. Морщась, на миг застывает на месте, ухватившись за перила, дабы не потерять равновесия, и в самом начале пути не свалиться в вонючую болотную воду, на радость тварям, живущим в болотах. Улавливает издалека, и как будто у самого уха, обрывки смешков. Владычицы места уже сейчас начинали свою забаву, даже не дожидаясь, пока Тюр потеряет бдительность. Не церемонясь, словно бы в насмешку, мост уходит из-под ног сам. Просто перестаёт быть опорой, буквально вытряхивая пришельца на мшистую мягкую почву.

    - Здесь кто-то есть!? - Поспешно вскочив на ноги и осматриваясь, Тюр на пробу окликается в пространство. Если это не ловушка перехода, издёвка над гостями, дерзнувшими попытать удачу, то кто-то ему помог «добраться» и может быть рядом - ведь слышит же воин чьи-то голоса, если это не призраки решили поиграть в прятки, скрываясь в клочьях тумана или за древесными стволами. - Я Тюр, сын Одина.
    Может быть, норны и сами знают, кто наведывается в их владения, равно как и предвидели, какая нужда привела аса искать их милости. Это не отменяет необходимости соблюдать какие-никакие приличия, и, заодно, хоть как-то прощупать обстановку. А может быть просто от звука своего голоса спокойней. Убеждаешь сам себя, что не уснул под властью чар на ближайшей кочке, а не спеша идёшь вперёд, взглядом выискивая тропу или её подобие.

На секунду Тюр успел решить, что его поспешная попытка заговорить на какое-то время поставила точку, и теперь бродить ему в болотах, избегая трясины да ожидая опасности, пока местным обитателям не станет скучно. Впрочем, очень быстро эту мысль пришлось отбросить. Либо воин стоял не на чём-то, а на ком-то, либо само болото имело тут волю, либо была в том чья-то воля - почва под ногами снова стала неустойчивой, совсем как мост недавно.
    Поспешно отскочив, угодив при этом сапогом в чвакающую жижу, на первый взгляд казавшуюся вполне себе плотной, воин приготовился к тому, что обладатель зелёных огоньков-глаз появится на поверхности целиком, но вместо этого лишь кочка проявила своё недвусмысленное недовольство, а впереди, указывая направление, сама собой сложилось очертание дорожки.

    Делать особо нечего, ведь Тюр понятия не имеет, куда ему нужно идти, так что он принимает правила игры, отправляясь заданным маршрутом.
    Чем дальше - тем гуще и спутанней становится растительность, мешаясь под ногами. Растёт, тянется вверх, к небу, загораживая собой всё остальное, или это воин уменьшается в размерах - он не чувствует никаких изменений в себе, да и не знает, на сколько можно верить своим глазам. Не зря асы опасаются этих мест, без необходимости не тревожа норн и подвластных им обитателей. Заблудиться здесь проще простого, как и утратить связь с реальностью, Тюр знает это не просто по сказкам да байкам, но идёт, продираясь сквозь траву, пока путеводные огоньки и вовсе не исчезают.

    Эльф?! Это к нему привела его тропа, и его ли волей? Досадно, если так, но, может быть, маленькое разумное существо будет в достаточно благодушном настроении, чтоб подсказать и верный путь... Или завести ещё дальше, но других помощников на горизонте всё равно не предвидится.

    Подождав, пока существо закончит обыск, Тюр заговорил, внимательно рассматривая его.
    - Можешь быть выпьешь мёда? Эм… Я могу налить куда-нибудь. - Если эльф хочет угощения - негоже ему в этом отказывать. Конфеты с собой воин, правда, не носит, вместо них доставая флягу, наполненную хмельным напитком, прикидывая, во что бы плеснуть крохотному собеседнику.
    - Я разыскиваю владычиц этих болот, и, кажется, сбился с пути. Может быть, ты сможешь подсказать мне путь? - По-хорошему, посулить бы эльфу что-нибудь в награду, для мотивации, но может он и без того будет достаточно разговорчив, или сам скажет, что хочет в обмен на информацию.

Отредактировано Tyr (2019-11-05 18:09:09)

Крылатый собеседник не стал отказываться от угощения, с воодушевлением приняв предложение. Более того, эльф проявил инициативу, самостоятельно решив вопрос с тарой. С усилием открыл флягу - пока он пыхтел, решивший не мешать ему воин с интересом наблюдал за упорным существом - и булькнул внутрь. Могло бы показаться забавной и назидательной шуткой закрыть сейчас горлышко, оставляя волшебное существо пленником, как джина в бутылке из земных сказок; или таким образом обзавестись в заинтересованном твоей безопасностью провожатом.
    Правда, весело не для Тюра. Его скорее уж позабавило и порядком расслабило поведение эльфа, да и что с ним потом делать?.. Не говоря уж о том, что ребяческая выходка могла закончиться полным провалом путешествия, а заодно и отборной пакостью, если не сейчас, так в дальнейшем.
    Воин замер ненадолго, дабы ненароком не притопить единственного разумного собеседника, дожидаясь пока тот вылетит обратно на свежий воздух. Когда же тот выбрался, в самом буквальном смысле искупавшись в хмельном меду, хорохорясь да хвастаясь, пока шишка не прервала самолюбование, Тюр и сам сделал глоток. Вроде как составил компанию.

    - Я не двигаюсь, не двигаюсь... - На секунду запнувшись, не зная, как зовут наглое создание, отозвался воин, спрятав улыбку. Создание, впрочем, было слишком занято, и не обращало внимания на воина какое-то время. А потом эльф даже решил помочь, во всё той же своеобразной манере.
    Выбрав место посуше, воин положил на неё флягу, подперев парой веток, чтоб не опрокинулась и неожиданный помощник, уже сейчас, кажется, умудрившийся начать пьянеть, не остался без честно заслуженного мёда.
     - Благодарю тебя за подсказку и предупреждение, эм, маленький друг. Если мне суждено сгинуть в болотах - сложи легенду в назидание остальным, об одноруком воине, скитающемся в тумане, ища, кого бы вызвать на поединок.
    Тюр смеётся, отвечая в тон эльфу, потом отправляется к указанному дереву, заранее ожидая очередной уловки.

    Приблизившись, копьеносец действительно обнаружил нору. Добротный такой земляной лаз. По крайней мере, он мог относительно спокойно пробираться через неё на встречу неизвестности. Разве что оружие в таком положении достать не получится, и вылазка может окончиться самой бездарной из возможных кончин, что настигали сынов Асгарда. Чем воин и занялся, за неимением лучших вариантов приняв слова эльфа на веру, и надеясь что он не решил просто понасмешничать над вторгшимся в его уединение доверчивым путником.

    Через какое-то время, впрочем, лаз начал расширяться, и вскоре  можно было даже идти на своих двоих, рукой ведя по стене для лучшей ориентировке в пространстве. А потом и тоннель закончился, расширясь.

    - Здесь есть кто? - Снова зовет на удачу воин, настороженно прислушиваясь к звукам вокруг.

Пещера, к которой вывела дорога, больше похожа на свод подземного дворца. Нет каменной породы или земляного потолка, увитого корнями вековых деревьев. В своей мрачной архитектуре, она разрасталась вглубь и вширь, такая же мистическая и холодная, как недружелюбен и весь Норнхейм в представлении Тюра. Из освещения – лишь тускловатые огоньки, живущие своей жизнью. Туман, улёгся я в углах и крадётся вдоль стен. Любой звук искажается и множится, добавляя свою ноту общей атмосфере. А может это и вовсе один из входов к дворцу норн, ведь известно же – тропы к нему скрыты, и которая приведёт (если вообще приведёт), к чаровницам, зависит лишь от их желания
    Ненадолго воин замирает осматриваясь, так и не получив ответа, прикидывая, стоит ли отправиться дальше, исследуя пещеру, или лучше подождать, пока взгляд не привлекло движение в самом центре зала.
    Фигура, явившаяся из туманного круга на зов – как элемент общей атмосферы. От неё веет холодом, а голос, звучащий отовсюду, пробирается сразу в мысли.   

    - Тюр, старший из сыновей Одина. – Воин вскидывает голову, уверенно идя на встречу красноглазому, уже который раз представляясь. Говорит спокойным голосом человека, уверенного в своём праве быть где угодно.
    Что оно такое? Призрак или живой мертвец? А может морок, призванный пугать незваных гостей. Пожалуй, Тюр не удивился бы любому из вариантов, да и был готов к тому, что на пути попадутся недружелюбно настроенные существа. Ждал этого, памятуя о предыдущих своих визитах в болотистый лес,  был готов, как к драке, так и к хитрости. Битва с каким-нибудь чудищем даже предпочтительней, так как простодушная натура воина могла и не распознать коварства.
    Что же - появившийся призрак, может быть, и был чернокнижником, погибшим недостойной Вальхаллы смертью, чей дух теперь навечно застрял меж жизнью и смертью. Может быть, даже сохранил свои силы, но не ему угрожать тому, кто прошёл через сотни войн и видел  противников куда как более грозных.
    – Я ищу твою владычицу, или одну из её учениц. Это достаточно весомая причина для тебя? -  В голосе асгардца скользит вызов. Пусть попытается забрать свою плату, если сможет, но он не уйдёт, пока не получит ответов, за которыми пришёл.

- Госпожа... - На секунду запнувшись, уже почтительней начинает Тюр. Неужто это и есть одна из владычиц Норнхейма, что скрывалась за обличием неуспокоившейся души?
    Перевоплощение из призрака в статную деву стало неожиданным, но вполне вписывалось в представлении Тюра о нравах мудрых и своенравных чаровницах. Выходит, тропа и правда привела его куда нужно, и, может, владычицы болот готовы поделиться своей мудростью, ведь всем известно, что никто не способен разыскать путь к чаровницам, без их на то воли.  Других советчиков, в любом случае нет, а эта дева, хоть и не говорит напрямую - но готова слушать, молвит как та, что точно находится в своём праве.

    - Рассказ мой будет краток. Я пришел испросить совета мудрейших женщин, сведущих в колдовском искусстве. Мой брат, Тор, сын Одина, Защитник Асгарда, нарушил закон и был изгнан. Теперь дорога домой ему закрыта. - Голос воина звучит гулко и печально. Узнать подобные вести стало для него небольшим потрясением, ведь менее всего он ожидал от Тора, что тот поднимет молот против младшего брата, и непонимание с горечью, сложная смесь чувств, всё ещё не оставили Тюра. Но без Тора Асград куда менее защищён. Мьёльнир остался при нём, а значит - брат всё ещё достоин. И именно сейчас, когда новый Царь вызывает сомнения у иных своих подданных, и со всех сторон незаметно подползает смута, закрадываясь в умы, и проникая через лазейки в Золотой Град, ему лучше быть здесь, со своим народом, пусть закон и велит иное.

    - Чаровницы Норхейма славятся своей волшбой и ясным взором. Кому как не вам знать, можно ли обойти запрет и вернуть Тора в Асгард. Прошу, госпожа, поделись мудростью и подскажи, как быть? - Тюр опускает голову на миг, озвучив свою просьбу. В иное время он бы не стал прибегать к помощи волшебниц, а сейчас Асы находятся не в том положении, чтоб проявлять гордыню.

Ждать, что чаровница сразу же согласится помочь было бы глупо. Норны и ученицы их не из тех, кто говорят сразу же и прямо.  Славятся они не только мудростью, но и уловками. И разве нужен повод той, что скучает в болотистых лесах, чтоб не подержать гостя в напряжении лишний раз и не найти для себя выгоды, или, хотя бы, развлечения.
На миг мыслей Тюра касается тень неловкости, схожей с виной. События закрутились очень быстро, и он так и не выспросил, что же на самом деле с Локи, а ведь это может быть важно не меньше. Но сейчас думать об этом уже поздно – как бы там ни было, подсказать лазейку он не может, даже если бы захотел.  Тюр лишь даёт себе мысленное обещание расспросить Хэймдалля, о младшем брате.
А вот хорошая идея ли расписываться в неосведомлённости, по поводу его местонахождения? Чаровниц Норнхейна вряд ли волнуют дела Асгарда, но официально Локи заключён под стражу.

- Брат мой Локи способен на многое, но боюсь в этот раз, он не сможет помочь. - Тюр качнул головой, прямо глядя на женщину. Она не говорит, что не знает ответа, а значит, нужно лишь договориться о цене. Здесь, в окутанном туманом зале, рядом с магичкой, искусство которого чуждо воину, он чувствует себя не особенно уютно, ведь не знает чего ожидать, потому даже не пытается подбирать слова, говоря как есть. - Я бы не потревожил твоего покоя, не будь у меня другого выхода, и готов заплатить за помощь. Какова твоя цена, госпожа?

За ответы нужно платить - Тюр это знает, и не обманывается ожиданием лучшего. Но вернуть брата действительно важно, и ещё важнее - не навлечь при этом новой беды ни на Асгард, ни на самого Громовержца, иначе затея окажется бессмысленной.

Что же, Тюр не великий мыслитель, чтоб знать тонкости чужой натуры, да ещё и женской, куда как более сложной. И там, где понятны ему сотня добрых молодцев - не понять, что в голове у одной девы, тем более, если дева эта чародейка, из тех, кого не сыскать ныне мудрее. По крайней мере, так считал ас, не ожидавший, но и не удивившейся реакции оскорбившейся чаровницы. Он не удивился бы вообще ни чему, думая, что постичь разум сих дев в принципе невозможно.
   Следующие события развиваются очень быстро. Для воина высказанная позиция была очень естественной и оплатой могли быть не только золото, драгоценные камни, магические вещи или любая другая удобная валюта. Но и услуга, или пресловутая никчёмная жизнь. Чего же тогда она хочет, если до сих пор не отослала его восвояси, не попыталась убить, но позволила добраться до себя и снизошла до разговора?

    Слова резанули больнее, чем ощущения физические, прошившие тело подобно острым иглам. Да, может, в конечном счёте Тюр оставался глупцом и неудачником, как бы не отмахивался от этой мысли, прикрываясь долгом и клятвами. Не оправдавшим надежд Отца (иначе, с чего бы ему проявлять холодность к сыну), ушедшим в тень времени и младшего брата, и даже сейчас пребывающим на распутье. Для того, кто жил в лучах славы и почёта, а после оказавшийся едва ли не в забвении - слышать это было горько, а отмахнуться от слов чародейки не получается.
    Сцепивши зубы, пошатнувшийся от неожиданности, едва не рухнувший на колено воин, пережидает пока боль не покинет тела, не позволяя себе издать ни звука. Любому, кто бывал в битвах не привыкать терпеть, это не так сложно, как попытаться исправить положение.

    - Прошу простить, госпожа. - Слова даются достаточно легко, тем более что ас может понять, как неприятно сомнение, и хоть не считает себя в действительности виноватым - говорит искреннее. Он вообще не особо умеет лгать, и совсем не хотел задеть чувства той, от кого ждёт помощи, пусть её слова и отпечатались в его собственных мыслях.
    - Я не хотел оскорбить тебя. - Запнувшись на миг, медленно продолжает Тюр, в этот раз аккуратней подбирая слова. Как бы там ни было - возвращаться без ответов он не хочет. Кроме острой необходимости, подключилось ещё и упрямство, желание достичь поставленной цели. - Я прошу тебя о помощи и уповаю на твою мудрость и снисходительность. Как мне загладить свою вину? - Как и всякому гордецу, тому, кто привык или отвоёвывать, или уходить с гордо поднятой головой, просить даётся гораздо сложнее, однако воину удаётся смирить вспыхнувшие в глубине сердца чувства.

Отредактировано Tyr (2019-11-29 16:04:22)

Что делает дева, Тюру не ясно. Он лишь чувствует тепло, что, должно быть, тоже какое-то колдовство. Но он и не особо пытается понять, больше беспокоясь о том, как бы удержаться на грани между дипломатией (в которой не очень-то силён) и нечаянной глупости. Как бы там ни было, она меняет гнев на милость, идя навстречу просьбе.
    Остаться в долгу у чародейки, давая ей слово и полагаясь на случай - не то, чего хотелось. Тюр слишком привык с полной серьёзностью относиться к обещаниям, не бросая слов на ветер. Выполнить или умереть, потому как честь для него важнее жизни. Тут не может быть полумер, избирательности или лукавства - иначе кто будет полагаться на твою клятву? А как пообещать, не зная, сможешь ли выполнить? Разве что, полагаясь на мудрость норн, что могут видеть будущее и  знать, где находятся границы возможностей воина. И подписываться на неизвестность - крайне неразумно, особенно для того, кто не умеет играть с формулировками, и не силён в лукавстве, а потому и не ждёт его от других, хоть разумом и понимает, что не все мыслят и действуют из тех же соображений.
    Но что долго думать? Не Тюр ли говорил, что готов платить? Ради брата, ради блага своего народа, своего дома - он готов, да и, на самом деле, он лишь отчасти осознаёт высоту цены, где-то в душе даже решив, что легко отделался и сможет выполнить просьбу норны, когда придёт время. И чаровница знает, что он не солжёт, как знает это любой а Асгарде, кто хоть что-то слышал об одноруком асгардце.

    - Я даю тебе слово! - Тюр не колеблется, говорит, не отводя решительного взгляда, пока всё вокруг не меняется, перенося его в Хранилище, что скрывает в себе сокровища Асгарда, и, конечно, он знает, что перед ним. Сокровищница кажется очень реальной,  будто можно подойти и взять мерцающий голубым светом куб, на который обратился их взор.
    - Камень пространства. Неужели лишь в нём сокрыт ответ? - Тюр всматривается в Тессеракт, удивлённый, что ответ, или часть его, находился так близко. Конечно, Камень обладает немалой силой, но достаточно ли её, чтоб обойти запрет, который хранит нечто большее, чем просто закон асов?

В словах чаровницы ответ и надежда. Не важно, что знал Один, о чём и почему предпочел умолчать, почему не говорил всего - главное, что решение есть, и брата можно вернуть домой. Не важно воину, и что он сам думает о предстоящей затее и предстоящем обмане - о том, что он ничего не расскажет молодому царю, по крайней мере сразу, опасаясь промедлений и желания воспротивиться появившемуся решению, Тюр понимает уже сейчас. Важно лишь то, что это решение есть, и есть на чью помощь рассчитывать.

    Воин кивает задумчиво, взвешивая в голове все за и против, уже сейчас ощущая тяжесть нового выбора. Слишком много их за последние дни, и предстоит не меньше - это плата за былую безучастность и долгое отсутствие.
    - Благодарю, госпожа. Я сделаю так, как ты сказала. - Разыскать Амору и просить помощи у неё, напомнив о долге перед норнами, таиться от родичей и соратников, не договаривать - не то, что по нраву Тюру, но, он сам не знает почему, довериться ей легче, чем поговорить с младшим братом. Может чаровница и сама не откажет помочь, понимая тяжёлое положение, в котором находится и её народ тоже.

    Воин уходит, не злоупотребляя больше доверием норны. Держит обратный путь, следуя той же дорогой, что привела его сюда, погруженный в свои мысли. Он не считает минут и едва ли обращает внимание на происходящее вокруг себя, словно бы и нет больше опасностей, что таит в себе Норнхейм, пока вновь не оказывается на уже знакомой полянке.
    Эльф, так любезно указавший дорогу, куда-то делся, хотя по ощущениям прошло не так много времени. Тюра встретили лишь поскрипывающие деревья, чьи корни укутаны лоскутами тумана, а на тропе нашлась фляга. В ней ещё даже сохранились остатки мёда, только вот пах он затхлостью, а круглые бока её покрылись плесенью и гнилью. 

    ***

    Тюр не представляет, как долго разыскивал обратную дорогу. Знает лишь, что время здесь может пролетать незаметно и быть таким же коварным с путниками, как и владычицы болотистого царства. Но вот, неожиданно для него, показалась и подёрнутая мутной плёнкой да ряской трясина, над которой пролегает мост, возвращая к началу.
    Что сказать оставшимся на том берегу спутникам? Ответ на этот вопрос воин для себя решил, а ступая на него вспомнил и о другом, который сам хотел задать стражу Биврёста, и о котором напомнила чаровница в пещере.

Вскоре сквозь туман проступили очертания соратников, оставшихся на берегу. Что бы не происходило здесь в его отсутствие - они в порядке, разве что утомлены ожиданием.
    Тревога и надежда лежат на сердце воина, печать тяжёлых мыслей можно прочесть на лице. Тюр выходит к ним, заранее подбирая слова, ожидая вопросов, по меньшей мере от друзей брата, не меньше обеспокоенных судьбой Громовержца, но в оправданиях нет нужды. Белый Ас говорит первым, то ли поняв смятение Тюра, то ли руководствуясь знанием, предчувствием, что открыты его взору, и словами своими дал воину возможность не искать сложных путей, и не опускаться до недомолвок.
    Может он видел всё и знает? Как далеко простилается его взор? Копьеносец кивает, несколько мгновений глядя в глаза Хэймдаллю, отвечая на взгляд, ища на его лице ответ, но не задавая вопроса. Чувствует толку облегчение и благодарность.

    Ничего больше не держит их здесь, на границе с болотами, но один вопрос ещё беспокоит однорукого воина. 
    - Хэймдалль, - Тюр говорит не сразу, вспоминая замечание, напомнившее ему, о собственной нерасторопности. Там, в пещере, чаровница упомянула Локи, и пусть он официально был под замком, став причиной многих бед, не известно о чем думал, даже чьей стороны придерживался, не известно даже, жив ли, - слова Аморы о его возможной участи всплыли в памяти, - и пусть верить ему Тюр не рискнул бы, он должен был знать.
    - Ты видишь все Девять миров и дальше, быть может видишь и брата моего, Локи? Можешь сказать, где он?

Отредактировано Tyr (2019-12-26 12:45:04)