Родителями были принято негласное соглашение, которое подразумевает под собой довольно-таки простой и незамысловатый запрет: детям на полу не сидеть, потому что он холодный. Холодный, даже если на самом деле это не так, ведь можно же простудиться, а функция подогрева, как доподлинно известно, есть далеко не у каждого, так как проблем от этого наверняка будет больше, чем пользы. Нередко люди проявляли чудеса недоверчивости даже к самим себе, к собственному выбору. Наверняка Питера в своё время тоже преследовал этот запрет, из-за которого зимой играть на полу было практически невозможно. Однако сейчас это не имело ровным счётом никакого значения. Вообще, мало что имеет, когда спишь, даже время, ибо оно проносится максимально быстро, куда быстрее, чем за любимым делом. Потому совершенно не замечает, как оказывается в куда более привычной постели. Или просто не помнит? Тоже вероятно, потому что если напрячься, преодолевая головную боль и неприятную пульсацию в области висков, да попытаться припомнить что-то из последних событий, то ничегошеньки не получится. Может, это даже к лучшему.

Стоило только приоткрыть глаза, как кожа век тут же начала пощипывать, вынуждая Питера издать звук, похожий на сдавленное мычание и накрыть лицо ладонями, словно это могло как-то помочь. И ведь помогло, что самое удивительное, отвлекло. Шумно выдыхая и чувствуя, как неприятно покалывает в боку, а мышцы продолжают ныть, пускай и не так сильно, он медленно, но верно приподнимается на месте, принимая сидячее положение. Голова закружилась, но это неприятное наваждение так же быстро отступило. Ладони скользят по мягкой поверхности рядом, а глаза медленно округляются. Кровать. Дом. Он совершенно точно был дома. Чёрт, точно, сам ведь сюда пришёл, ещё вчера.. или сегодня? Позавчера? Издав очередной невнятный звук, Питер начинает не торопясь сползать с постели, решительно настроившись не валяться весь день.. если на улице был день, конечно, ибо шторы на окне плотно занавешены ровно настолько, чтобы гипотетический солнечный свет не пробирался в комнату подобно непрошеному гостю. Разморенному долгим, судя по всему, сном телу требовалось некоторое время, чтобы снова «прийти в себя» и начать нормально функционировать. Нормально, а не на пределе, как это было до этого, ведь теперь можно расслабится. Он был дома.

Приложив ладонь к своему лбу, Паук неспешным приставным шагом двигается прямо по небольшому коридору, который заканчивается скромным поворотом, что вёл в гостиную и по совместительству на кухню. И тут уже было гораздо светлее, а освещение очевидно не искусственное. Всё-таки день. Странный звук настигает почти сразу же. До этого момента Питер нормально так и не разлепил глаза, но тут же исправил эту оплошность, когда после побрякивания посуды послышался крайне знакомый голос. Мэй. Видимо, у неё выходной. Зрение окончательно фокусируется в момент, когда женщина быстро, но не резко оказывается рядом. Прикосновения ощущаются.. да нет, обычно, ведь теперь всё было в полном порядке. Ладно, не полном, но всё-таки порядке. Питер только хрипло усмехается в ответ, медленно опуская руки.
— А вот и я, — немного приглушённо. Но не потому что это необходимость, а потому что решил так сам. Но усмешка была почти сразу прервана негромким шипением, когда заботливые ладони тётушки решили великодушно пройтись по рукам. — Всё у.. а? — информация была простой, однако принять её так сразу оказалось, как ни странно, малость проблематично. Больше десяти часов? Это сколько же прошло.. — А сколько сейчас времени? — повертев головой. Светло, наверняка время дообеденное. — Я в порядке. Правда, всё хорошо, — если не считать странного чувства. Если раньше Питер ощущал только недосып, то теперь.. «пересып»? В любом случае, спать слишком долго, особенно когда организм успел привыкнуть к другой тактике ведения ночной жизни, не лучший вариант. Голова не гудела, но в висках ощутимо стучало. С другой стороны, будь организм более живым, наверняка выписал благодарность за возможность отдохнуть, потому как отдых был просто необходим. Но теперь он был официально закончен.
— Что.. что случилось? — неопределённость вопроса сам никак охарактеризовывать не намеревался, вместо этого уставившись на тётю, будто ожидая от неё чего-то.

Тётя как-то по-своему на всё реагирует, вызывая у Питера лёгкий вздох и усталую полуулыбку. Это было всё так привычно, что приносило своеобразное душевное равновесие. Всё-таки дома было куда лучше, чем в каких-то непонятных заброшках, особенно если учитывать, что по ночам чертовски холодно и вполне мог стать первым Пауком, подцепившим какой-нибудь бронхит или, того лучше, воспаление лёгких. В последний раз протяжно зевая и наконец, кажется, полностью приходя в себя, Питер проходит немного вперёд. В висках всё ещё пульсировало, но это было даже приятно. Приятно чувствовать что-то, кроме постоянного холода и покалывания в боку, что, видимо, тоже было вызвано низкой температурой.
— Да я.. амм, — вопрос оказывается неожиданным и застаёт врасплох. Чёрт, а ведь и не подумал, что надо говорить в таком случае. Не выдавать же сразу что-то в духе «да я просто на улице был, чтобы средневековый маньяк-вампир не узнал, где ты живёшь и не сожрал меня». Хотя это и правда. И вот демонстративный показатель того, что правда не всегда должна быть озвучена. — Я был в секретном паучьем штабе, — с самым деловитым видом, на который только был способен. Наверное, именно из-за этого лицо тёти и исказилось таким непониманием, смешанным с нескрываемым недоверием. — Нет, правда. Я не шучу! — всё-таки протягивая руки, пускай и не сразу. На коже практически не осталось повреждений, а какие-то синяки и царапины давно не считал.

— Синди? — а ведь и правда, как только проснулся, сразу понял, что в комнате никого больше не было, но это ощущение настолько обычно и привычно, что не обращал внимания до самого упоминания. И пока тётя колдовала над руками, переводит взгляд в сторону, рассматривая диван, относящийся к гостиной части большой комнаты.
Задумавшись, он не сразу понимает, в чём смысл тётиных слов, резко поворачивая голову, из-за чего в висках застучало только сильнее, уставившись на неё так, будто бы она внезапно начала разговаривать наоборот, словно уже готовую плёнку прокручивали с конца на начало.
— Да. Думаю, да, — она ведь выражала желание увидеться с родителями и раз Питер вернулся, значит, опасность миновала, пускай и временно, а это отличный шанс повидаться с роднёй. Потому был практически полностью уверен, что она таки вернётся домой, пусть и не сможет задержаться там надолго, а уж тем более навсегда. Но порой и этого может быть вполне достаточно.

Когда полумедицинские махинации были завершены, Мэй снова возвращается к теме еды, а Паук бросает последний взгляд в сторону входной двери, слегка склоняя голову. Собственно, именно этот жест и послужил коварным уроком. Буквально в следующий же момент прямиком в лицо прилетает несколько бананов, угодив в лоб и в нос. Охнув и даже отшатнувшись назад, Питер подносит к лицу руку, накрывая главный дыхательный орган ладонью, удивлённо округляя глаза и переводя взгляд на женщину, которая явно тоже не ожидала такого исхода. Опустив взгляд, в лишний раз убеждается, что это просто самые обыкновенные бананы. Звучно шмыгнув носом (как будто всего остального было не достаточно), даже наклоняется, припадая на одно колено, чтобы поднять фрукты с пола.
— Нет, это не.. что? — подбираясь ближе к столу, располагая на нём пострадавших в этой аварии. — Не.. не надо называть это моей чуйкой, это.. это странно, — подёрнув плечами, словно от резкого дуновения ледяного ветра. Хотя сам всё время называл это «чутьём», но.. но это совсем другое!
А ведь если так подумать, и правда, Мэй же совершенно ничего не знала о спектре его способностей. Ну, кроме того простого факта, что моет скакать по стенам и пользоваться паутиной, оправдывая придуманное имя для альтер-эго.
— Это не так работает, — бросив в сторону бананов напряжённый взгляд, отодвигая немного стул, устраиваясь на нём.

А ведь если так подумать, Питер и правда не рассказывал тёте ничего существенного о том, что в его жизни изменилось после того посещения «Оскорпа» в качестве интерна и какие именно изменения претерпел организм. Она сама могла видеть что в телевизоре, что в интернет-статьях фотографии или короткие видеоролики, из которых можно подчерпнуть информацию, например, о том, как Человек-Паук обычно передвигается, как и за что цепляется паутиной, что может поднять нечто более тяжёлое, чем человек. Тот же легковой автомобиль, к примеру. А о чутье как-то брякнул сам. Но всё это слишком поверхностное и даёт минимум информации. Однако это всегда считалось нормой, сам никогда не задумывался о том, что ей стоит знать больше, потому что.. потому что? Потому что это важно? Но для кого?
— Я не.. нет! — даже с каким-то возмущением выдыхает Питер, не менее возмущённо потирая костяшкой указательного пальца нос, тихо сопя. — Не называй это чуйкой, — обречённо выдыхая и складывая руки на столе. Но всё же рука непроизвольно тянется к банану врагу-номер-один, сразу же надламывая «корешок», медленно стягивая толстую жёлтую кожицу. Хоть какая-то польза от него будет.

— Не совсем так, дело не в бананах, а в тебе, — надкусывая фрукт, поворачиваясь лицом к тёте, снова звучно шмыгнув носом. — Ты же не хотела причинить мне вреда, а чуй.. — запнувшись и тут же нахмурившись, шумно выдыхая, — чутьё предупреждает об опасности, — наблюдая за тем, как тётушка активно вертится около стола, что-то расставляя. Питер следил за тем, как на столе появляется одна тарелка за другой. И всё же как приятно снова оказаться дома после неприятной и чертовски холодной улицы. Поёжившись, будто снова почувствовав морозный и ещё зимний ветер, слегка поджимает плечи и звучно сглатывает, аккуратно положив банан перед собой, чтобы тот ничего не пачкал, а этому способствовала шкурка, от которой полностью так и не избавился.
— Хорошо, — отвечает вполне уверенно. Впрочем, дела со школой уже давно держались на ровной планке. Да, посещаемость проседает, однако каждый раз Питер старался как-то выделиться, что-то сказать, где-то ответить, если, конечно, не засыпал на месте, начиная клевать носом. Хотя порой это привлекало внимание даже больше, чем любой правильный ответ, такова природа учителей. — Что? — новость про Нэда была такой неожиданной, что смысл не сразу достигает мозгового моторчика. — Что!? — едва не подорвавшись с места. Если не ошибался, то там должен быть конструктор на большое количество деталей, который Нэд, к слову, мог использовать просто как повод заглянуть, так как друга давно не было видно ни в школе, ни в костюме, привычно скачущего по улицам. А так как он не знал, что по этому поводу может думать Мэй, пошёл окольными путями. Однако содержание коробки из-за этого не изменится.
Поймав вопросительный взгляд тётушки, Питер заметно поумерил свой пыл, снова садясь ровнее, руки складывая сначала у себя на коленях, но это оказалось не удобно, потому сразу обе конечности перекочевали на столешницу, но место уже занимал начатый банан.

Включённый телевизор невольно приковывает к себе внимание. Снова подхватывая банан, дабы его уже наконец добить, Питер удерживает его одной рукой, другой подпирая голову, упираясь в столешницу локтем. Новости рядовые. Вон кто-то из политиков снова выступил где-то там, вон провели какую-то проверку в гастрономическом магазине и — о чудо! — что-то нашли, а следующим должен быть репортаж про какую-то теплицу. Подавив обречённый вздох, Питер откладывает чуть в сторону шкурку от банана, скользнув по губам тыльной стороной ладони, снова покосившись в сторону Мэй.
— Ничего. Сегодня я хотел остаться дома, — складывалось впечатление, будто на улицу больше никогда и ни за что не выйдет. Это как когда наешься конфет на Хэллоуин, а потом думаешь, что ни одной больше в рот не положишь как минимум до следующего праздника. Но нет, не пройдёт и дня, как обнаружишь самого себя с упаковкой тех же самых конфет в руках. Так всегда бывает. Возможно, для тёти это будет сюрпризом, так как Питер никак не мог называться домоседом, ибо его вечно тянуло непонятно куда и непонятно зачем.

Питер уже порывается снова исправить тётю, не в первый раз за последние полчаса напоминая, что не «чуйка» это, а чутьё, самое настоящее и паучье, но вместо этого только тихо выдыхает, склонив голову, что-то перед этим невнятно ухнув, будто смирившись.
— Нет, не будет, потому что это не опасность, — злая, негодующая или даже раздосадованная тётушка это всегда плохо, но разве это можно назвать опасностью? Да даже если в него полетит веник или какая-нибудь швабра, что первая попалась под руку, то чутьё будет молчать. Хотя насчёт последнего не факт, ведь если ручка швабры угодит в лоб, может появиться синяк или шишка. — Ну, в смысле, не такая как обычно, — короткая пауза. — Не как обычно, а как может быть! Может! — не очень вовремя спохватившись. Он ведь успел условиться сам с собой, что Мэй не обязательно знать, что происходило во время отсутствия. Впрочем, из всех опасностей самой опасной там была собственная паранойя, что не давала покоя ни днём, ни ночью. Ну и неприятный холод, конечно, который отбивал желание выходить на улицу по меньшей мере до наступления лета. Медленно выдохнув, придвигает к себе чашку с кофе, утыкаясь в неё носом. Напиток уже остыл и потому обжечься снова не получится.
— Кормить? А? А-а. Нет. Нет, нет, там просто.. проект, — пожимая плечами. Проект, только не школьный. Хотя Мэй это не тот человек, что сможет назвать его ребёнком из-за большого и такого объёмного конструктора.

Предложение оказания помощи оказывается неожиданным, но приходится как нельзя кстати. Звучно сглотнув тёплый кофе, Питер поднимает на тётушку взгляд, склоняя голову, пытаясь вспомнить, какие книги тут были. А их и правда может оказаться много, так как в детстве лучшим подарком считал книгу. Нельзя сказать, что сейчас что-то изменилось, но это было не так выражено, как раньше. А с одеждой уже может быть сложнее, но это всё было целиком и полностью на откуп женщины, она лучше поймёт, что делать с теми или иными вещами.
— Хорошо, — кивая, отодвигая от себя тарелку. К еде отчего-то вообще не тянуло. Может, организм пока ещё оставался где-то на улице, когда надо было сосредотачиваться на других вещах, а не на набивании желудка, так что лучше отставить приём пищи на потом. Сделав ещё несколько спешных глотков кофе, закашлявшись и тихо фыркнув, поднимается с места, перетаскивая чашку к раковине, быстро споласкивая и отправляя на место. Потерев тыльной стороной ладони нос, поворачивается к тёте со всей боевой готовностью, всё ещё чувствуя едкий запах кофе, что едва только не оказался в носу.
— Нет, я так не могу, — тихо усмехнувшись. И то правда, валяться без дела весь день это же смертельно скучно.

Подтолкнув дверь в свою комнату и переступив порог, Питер потягивается, приподнявшись на носочках, протяжно зевая. Почти самая настоящая магия, когда заходишь в спальню и сразу чувствуешь желание вновь завалиться в постель и спать ещё. Но это уже было бы слишком, десяти часов было более, чем достаточно, навряд ли тётя преувеличивала. Слегка поджав плечи, отшатнулся к кровати, расправляя одеяло, быстро создавая видимость того, что она заправлена. Пусть не очень ровно, но всё же.
— Где-то здесь тоже должны быть книги, — опустившись на колени, почти что заползая под кровать, чтобы дотянуться до картонной коробки, в которой сложенные стопочкой отдыхали комиксы. — Ну или не совсем книги, — усевшись прямо на полу, зарываясь в содержимом. И раз уж был порыв начать разбираться, то надо же с чего-то начинать.

Заниматься уборкой всегда мало кому нравилось. А что в этом интересного? Просто мети и намывай пол, убирай пыль, скользи щёткой жужжащего пылесоса по ковру и думай о том, что скоро это всё равно закончится. И Питер, как среднестатистический подросток (не считая исключительные детали), тоже не сильно жаловал явление уборки, хоть и понимал всю необходимость, да и мало кому нравилось дышать пылью. Поэтому рассматривать стопку с комиксами приходится недолго, вместо этого отставляя их немного в сторонку, поднимая и перемещая на диван, выравнивая небольшую, но увесистую башенку, дабы ничего не завалилось набок. И одеждой пускай лучше занимается тётя, она наверняка лучше знает, что и куда в конечном итоге должно отправиться. Отметив, что стопка комиксов находится в спокойствии, перемещается к своему письменному столу, сразу же усаживаясь на корточки, дабы закопаться в выдвижных ящичках, которых здесь было всего три, но один совершенно точно заполнен под завязку. Старые конспекты, которые старательно писал сам ещё года два-три назад, рассчитывая на то, что они помогут в будущем либо с поступлением, либо в самом колледже, потому как физика и механика в этом деле лишними навряд ли будут. Пролистав две полностью заполненные тетради в два десятка листов, Питер тихо хмыкнул, откладывая их в сторону. Будет жалко, если такой труд пропадёт. А вот порванные прозрачные файлики и просто исписанные тетради с блокнотами нигде не пригодятся, поэтому от них можно отказываться без сожалений. Хотя вот у этого блокнота обложка красивая, эдакий «фиолетовый лес с озером», как написано на обратной стороне.

Куда более маленькая стопка других записей была готова и Питер аккуратно перетаскивает башенку из комиксов тоже на пол, поставив рядом. Всё остальное же было не нужно и удивительно, как сразу много места освободилось, чтобы иметь возможность снова забить его ненужным хламом. Вертя в руках упаковку с давно пересохшими фломастерами, удивлённо вскидывает брови, когда возвращается тётя и заинтересовывается найденными комиксами. Сбросив фломастеры в кучу с ненужными принадлежностями, почёсывает макушку, неопределённо пожав плечами.
— Амм, ну. Да, — вот уж что-что, а выбрасывать или отдавать кому-то эту скромную коллекцию не хотелось, с ней пускай не было связано никаких особенных и памятных событий, но она имела определённую ценность. — Да, думаю, можно оставить, там как раз освободилось место, — неловко усмехнувшись, указывая в сторону выдвинутых полупустых ящичков, в которых всё ещё находилась пара книг с прошлых лет, по которым занимался. Задвинув ногой самый нижний, опускается рядом с Мэй на одно колено, чтобы сразу подобрать эту кучу, но стоило только потянуться, тут же и замирает, удивлённо уставившись на неё, вопросительно вскинув брови. Сказанное ею было неожиданным и.. немного странным? Отводя взгляд в сторону, Питер склоняет голову набок, почти касаясь щекой плеча. Наверное, он всё ещё не привык к тому, что тётя вполне спокойно и нормально относится к его не самому обычному «хобби».
— Спасибо, — негромко выдыхает он, в тот же момент и дёргаясь, просто поджимая плечи. На такое длительное отсутствие она не обижалась, но наверняка теперь будет припоминать при любом удобном случае.

Шумно выдохнув, подползает ближе к коробке с одеждой, окидывая её подозрительным взглядом, приподнимая первые две вещи, не видя необходимости вообще что-либо рассматривать, так как в вопросе одежды всё ещё полностью доверял тёте.
— А, нет, вот, — подхватывая светло-серую футболку с принтом в виде робота из какого-то мультика, встряхивая ею и спешно сворачивая, оставляя у себя на руках. — Эту я хотел бы оставить, — поднимаясь на ноги. Правда, в ящичек к книгам её уже не положить. Так что вещица отправляется на постель ждать своего отправления в шкаф. Зацепившись взглядом за прикроватную тумбочку, на которой покоились шутеры, Питер щёлкает пальцами и тут же хватается за них, нацепив на запястья. И раз уж скрывать всё равно ничего не приходится, можно использовать всё доступное для того, чтобы уборка и приведение квартиры в порядок были проще и удобнее. Например, пыль на шкафах и скромная паутина в углах под потолком.
— Давай я помогу, — протягивая к тёте руку ладонью вверх.

Питер и не ждал, что тётя вдруг может начать спорить и говорить, что нечего оставлять дома всякие ненужные вещи, которые вполне могут пригодиться кому-нибудь ещё в другом месте. Хотя бы в той же Армии Спасения. Туда ведь она хотела всё это отнести? Бросив ещё один взгляд в сторону постели, Питер дёрнул плечами, заторможенно кивая, словно соглашаясь со своими собственными словами, сказанными секундами ранее. Шутеры также оказались к месту, как думал сам. Хотя стоило тёте только уйти, как мысль сама по себе показалась немного странной. В конечном итоге, потолок не выше трёх метров, неужели справиться без применения не получится? Тихо шикнув и почесав макушку, Паук медленно выдыхает, но не торопится избавляться от них. Если не пригодятся для одного, то могут пригодиться для другого. Да, точно, это он не поспешил, но, наоборот, подумал наперёд. Угукнув, сойдясь на таком мнении, Питер без каких-либо видимых проблем подхватывает оставленную тётушкой влажную тряпку и перемещается на потолок, свешиваясь головой вниз, опустившись на одно колено. Такое положение было уже максимально привычным и не приносило никакого дискомфорта.

Здесь, наверху, пыли оказалось заметно больше, чем внизу, потому как тут и убирали реже и не каждый раз из-за того, что только добираться куда более проблематично. Но с этой неприятностью справиться удалось. Чихнув несколько раз, даже ненароком выронив тряпку, Питер трёт тыльной стороной ладони нос, чувствуя, как слегка пощипывает уголки глаз. Сделав вдох поглубже, он отползает чуть в сторону, дабы проделать то же самое с другим шкафом, стоящим рядом. Со стороны открытой двери слышались звуки шуршания и торопливые шаги, которые в конечном итоге начали приближаться ровно в тот момент, когда успел привести в порядок верхние полки и «макушки» шкафов, решив переключиться на плинтус. Там также скопилась пыль, а в некоторых местах даже паутина.
— Извини, паучий приятель, где бы ты ни был, уверен, ты сделаешь новую, — негромко усмехается Питер, смахнув той же тряпкой маленький клочок почти невидимой паутины в самом углу, после этого выдыхая с заметным облегчением, поворачиваясь и даже выпрямляясь, становясь ровнее, однако пока ещё не покидая плоскость потолка.

Мэй как раз успела справиться с задачей, которую поставила себе сама и вернулась обратно. Охнув и разведя руками в стороны, покачнувшись, словно чуть не потерял сомнительное равновесие, Питер гулко усмехнулся, также просто соскакивая обратно на пол, перевернувшись, дабы не знакомить пол с затылком, рано им ещё встречаться. А лучше бы этой встречи и вовсе никогда не произошло, так лучше для них обоих, иначе после расставание может быть довольно-таки болезненным. Причём, в прямом смысле этого выражения.
— А? Машина? Да, конечно, — перебирая пока всё ещё влажную тряпку пальцами, в один момент остановившись и откинув её немного в сторону, попадая на самый край стола, встряхнув кистью. Она всё ещё была жутко пыльной после того, как прошлась по всем грязным поверхностям.
— И я закончил, — нескрываемо довольным тоном. Кажется, это был конец. В общем и целом, не так уж много и сложно, оставалась теперь самая малость — просто перетащить все сложенные вещи. Навряд ли их собралось так много, что на это придётся потратить много времени. Но сперва нужно было закинуть тряпку с влажными клочками пыли в ванную и прополоскать, дабы уборка официально завершилась. — Прямо сейчас? — проскользнув мимо тётушки, сразу скрываясь за дверью в ванной комнате, не до конца её закрывая и включая тёплую воду. Можно сказать, что день не прошёл зря, несмотря на то, что одну четвёртую как минимум удачно проспал.