Уснуть не удавалось. Даже душ не помог, хотя обычно вода смывала все проблемы поганого дня. Но не сегодня. Сегодня Джин не удавалось отключиться от мыслей о том, что происходило днем. Раз за разом она возвращалась к утратам, думала о том, что можно было сделать иначе, обеспечив спасение всем. Но всех спасти невозможно, как бы это не звучало, а реальность была такова. Примиряться с ней было не просто, даже пройдя столько всего, что насчитывала жизнь Джин. Умереть на фоне всего казалось проще, спокойнее, по ту сторону жизни не было сомнений и дилемм, даже если она горела на костре, устроенному Фениксом, металась по Белой комнате, сжигая себя каждый новый день.
Ничего из этого Грей не помнила, но почему-то знала, что так было. Может, и к лучшему, по крайней мере, Джин могла надеяться на то, что память убережет ее от потрясений, за что была ей благодарна.

Джин снова перекладывает подушку, меняя положение и укладываясь в изножье. Но так в окно светит луна, действуя на нервы.
Черт.
Черт-черт-черт!
Все спят, кажется, единственная, кто сейчас не спит во всей школе, это Грей, мучимая воспоминания о чужой боли и вопросом - почему ей все равно, что она убила того парня? Остановила его сердце, оборвав жизнь. Ее не грызли угрызения совести, она не задавалась вопросом, стоило ли сохранять ему жизнь.
Ему. И всем тем, кто не пережил то, что они с Эммой делали.
Ее не учили убивать, но делала она это легко. Теперь легко.
Возможно, смерть изменила ее саму. Сделала черствее, решительнее, способнее жертвовать слабыми, оставляя более сильным шанс на выживание. Наверное, ничего больше не осталось от той счастливой рыжей девочки, которая оглашала своим смехом холл старой школы, бегала по ее лестницам, признавалась в любви к Скотту Саммерсу.
Наверное, это закономерно.
Но перемены должны либо радовать, либо пугать, а Джин не понимает, что чувствует. И чувствует ли?

Грей отбрасывает подушку, поднимаясь с кровати и накидывая халат шорты и майку. Стакан горячего молока. Или чего-то покрепче. Что-нибудь, что заставит отключить сознание, чтобы поспать несколько часов, перестать думать, анализировать и гадать, что делать со своей жизнью, в которой все не так, как раньше. Может, просто рассказать всем, что той Джин Грей больше нет? И станет гораздо проще.
Школа находилась в благостном состояние сна. Самое приятное чувство за весь день, спокойные биения сердец всех тех, кто, наконец, забрался в свои кровати. Такие минуты Джин обожала, тихо ступая по коридору, чье покрытие глушило ее шаги, тихо спускаясь по лестнице, где ничего не скрипело, тихо заходя на кухню, где еще не зажегся свет, а котенок, которого притащили дети, крутится под ногами.
- Однажды либо я на тебя наступлю, либо ты меня убьешь. Чего тебе? Молочка?
Котенок мяукает, подтверждая угаданное желание, впрочем, тут даже мыслей читать не надо. Интересно, как дети назвали его? А то он уже у них в школе несколько недель, а имени Джин не спрашивала.
Она наливает мальцу молока и ставит бутылку на место. Нет, ей точно не поможет молоко с медом. Нужно что-то покрепче.

Уже дойдя до собственного кабинета, Джин улавливает перемены в спокойной атмосфере школы. Наверное, не заметила сразу, а, возможно, Эмма только сейчас проснулась. Она замирает с бутылкой вискаря в руке, прикрывая на миг глаза.
Невольно, Эмма стала свидетельницей того, что с Джин все иначе. С одной стороны раскрывать ей душу казалось опасным, с другой - ни с кем, кроме Белой королевы, Грей сейчас поговорить не могла. Ее трезвый взгляд на жизнь мог сыграть на руку Джин, а мог и поставить ее в неудобную ситуацию. Но оставаться наедине со своими демонами было еще худшим вариантом.
Рыжая бросает взгляд на бутылку. Пьет ли Эмма виски? Или предпочитает вино?
"Эмма? Если тебе нечем заняться, спускайся вниз, на спортивную площадку. У меня есть виски и два стакана".

Это почти что как в юности. Ночь, а ты сбегаешь из комнаты, чтобы покататься на качелях рядом со спортплощадкой в компании мальчика, в которого влюблена. Только сейчас не надо выбираться в окно, достаточно выйти через дверь, она ведь больше не тот неуклюжий подросток, а взрослая женщина, еще и преподаватель в этой школе.
Даром, что в пушистых тапках, цветастом халате, и крадется так, чтобы ее, не дай не увидели, а то объясняй потом аморальное поведение школьникам.