В этих стенах слишком шумно. Впрочем, стоит ли ожидать иного от школы, собравшей под своей крышей, к тому же, самых разношёрстных и вместе с тем самых невероятных представителей подрастающего поколения?
Искры в глазах. Желание перевернуть целый мир, а самое главное, стойкое ощущение того, что тебе это по силам. Когда-то и Рейвен была такой. Пожалуй, слишком давно для того, чтобы вспомнить, но, тем не менее, она помнит. Помнит, как хотела не много не мало — просто жить.
Рейвен была наивной, полагая, будто это будет просто... Для такой, как она. Не такой. Неправильной. Скрываться, стыдиться самой себя было чем-то привычным для Рейвен... Но не для Мистик. Со временем именно это имя стало роднее и привычней. Она научилась принимать себя, научилась любить себя настоящей. Не без чужой помощи, разумеется.
Эта помощь пришла, признаться, со стороны крайне неожиданной. Всего пара слов, но этого было достаточно для той, что привыкла убегать от себя же. Достаточно для того, чтобы ухватиться за чужую ладонь и последовать в неизвестность, оставив позади всё, что было когда-то родным. Она и рада была бы остаться тогда, изменить всё, но тем единственным человеком, что отметил её истинную красоту и превосходство стал, вопреки всем ожиданиям, не тот, кто казался на тот момент самым близким. Это был не Чарльз.

Однако, отметая всё, что было или не было в прошлом, она здесь. Сидит прямо перед названным братом, по привычке горделиво вскинув подбородок, в образе, пусть и привычном, но не её родном, очевидно, подобным жестом пытаясь подчеркнуть, что сейчас она не представляет опасности ни для школы, ни для её обитателей.
— Полезен? Нет. Я не пришла просить о помощи. Я просто хотела сказать, что... — Слова находятся не сразу. Обычно Мистик довольно уверена в высказываниях, но сейчас Рейвен крайне сложно хоть немного логично объяснить своё появление на пороге школы. Что это? Желание собственными глазами убедиться в том, что всё хорошо? Возможно, но очень глупо. А потому и озвучивать эту причину не хочется. Да она и не станет.
— Рада тебя видеть. — Звучит отрешённо, но вместе с тем слегка виновато. Так, словно только она виновата в том, что им не приходилось видеться так долго. Впрочем, если в этом виновна не только она, это ещё не значит, что за Рейвен не имеется иных прегрешений. Уж тех то с лихвой хватит на обоснование этих, внезапно возникших уколов совести и сложности при попытке поднять взгляд и посмотреть в глаза Чарльзу.
Возможно, не так давно всё это не казалось бы таким тяжёлым. Уверенность в собственной правоте, как всегда, перевесила бы всё на свете, но после времени, на протяжении которого Рейвен была предоставлена исключительно самой себе, ей пришлось задуматься о многом. Многое же переосмыслить.
— Прошло столько времени, и... Ты, на удивление, хорошо выглядишь. — Полуулыбка. Лёгкая и мимолётная, почти и вовсе незаметная. На самом деле, ей и правда весьма странно видеть Чарльза таким, как несколько десятков лет назад, когда она позволила себе взглянуть на него в последний раз прежде, чем бессовестно оставить.

Но даже дураку стало бы понятно — Рейвен пришла сюда отнюдь не с целью посидеть за чашечкой чая, да повспоминать былое, а уж им есть, что вспомнить. Как, наверняка, есть и что рассказать. За столько-то лет.
— Я слышала новость. О тебе. — Улыбка растворяется, словно её и в помине не было. Лицо Рейвен вновь приобретает строгие черты, на сей раз разбавленные волнением, вызванным воспоминаниями, и искренним недоумением.
— И если тебе вдруг хотелось узнать о причине моего визита, то, вот. Это и есть она. — Шумно выдыхает, как будто избавилась от чего-то очень её тяготящего, но нет. Легче пока не становится от слова «совсем».
— Чёрт... Я думала, что ты... — Вырывается на выдохе, но договорить, закончить фразу сил не хватает. Стоит только подумать об этом и лицо искажает гримаса боли, рвущейся откуда-то изнутри. Что ж, такая глупая по мнению Рейвин, причина появления таки оказалась озвученной, в общем-то, за неимением прочих. Да и просто из желания быть предельно честной. Начинать с лжи и недосказанности спустя столько лет, в конце концов, было бы намного хуже, нежели возможность показаться глупой или же нелогичной.
Да, они не виделись долго. Очень долго. Во многом по вине Рейвен. Девушка, в конце концов, даже не удосужилась явиться, дабы просто осведомиться о состоянии Чарльза после того ужасного случая на Кубе. Но это всё ещё не значит, что ей плевать. Это не отменяет их общего прошлого прямиком из которого тянется тонкая, местами очень непрочная связь. Их связь, от которой почти ничего не осталось. И всё же...