Любое затишье воспринималось Скоттом как кратка передышка перед очередным ворохом проблем, которые как цунами снесут на своём пути всё и всех, кому не хватило ума отойти в сторону. Ума у Саммерса было хоть отбавляй, но отойти он пока ещё ни разу не догадался.  Обычно и вовсе лез туда, где пахнет жаренным, даже когда изначально был не в эпицентре очередных лихих сюжетных поворотов в истории мира. Привычка или стиль жизни - никто не знает. Но закономерность определённо имелась. И всё же пока всё было тихо, что даже удивляло, учитывая насколько апрель месяц был богат на сомнительные события. Ну, если не учитывать явление странного парнишки, по-прежнему пребывающего в коме и прописавшегося в медблоке, но тем занималась Джин. Чтобы там кто не говорил, Скотт чётко знал какие сферы ему подконтрольны, а куда лезть со своим занудством и сотней вопросов, уточняющих реальное положение дел, не стоит. Вот в медблок он заходил только, чтобы уточнить все ли живы. Так что сейчас Саммерс предпочитал заниматься тем, чем привык и тем, что в самом деле входило в зону его ответственности, вопреки легенде, что ему дай волю и он найдёт неприятностей. И это было даже неплохо - бесконечные попытки спасти мир утомляли даже его.

А привычная рутина успокаивала что ли. Пусть в его списке обычных ежедневных дел не значилось ничего, что стоило бы иметь женатому мужчине под сорок, но его всё равно устраивало. Мечты о домике, собаке и толпе собственных детишек на заднем дворе давно ушли на задний план. Вместо них был идеально сидящий костюм с буквой Х, чужие  дети, нуждающиеся в одобрении взрослых не меньше, чем его несуществующие, уроки, которые никто и никогда не отменял, если преподаватели были в состоянии их вести, тренировки во избежание проблем, когда снова станет горячо, да и веселья ради, ну и возможность провести свободные часы в гараже. Последнее можно было даже отнести к тому, что он мог бы делать, живи они с Грей  душа в душу, не пытаясь сжечь дотла ни друг друга, ни мир, активно увеличивая количество Саммерсов в природе, и не пытайся мир вокруг сойти с ума, попутно сам себя уничтожая, ну и будь он не Циклопом, а обычным среднестатистическим американцем тридцати шести лет, работающим в офисе, или вот в автомастерской.

Вот только тишина в эфире длилась недолго.
Мрачное раздражение и какой-то внутренний раздрай жены Скотт почувствовал раньше, чем окружающие его ребята, которым он до этого охотно рассказывал, что делает и зачем, на удивление абсолютно не раздражаясь из-за их порой глупых вопросов - уж лучше спрашивают, чем пытаются угнать его байк и наломать дров, попутно нанеся себе какие-то увечья. Вот только, не смотря на то, что он ещё до того, как женщина зашла в помещение, где он, по-хорошему прятался от своих прямых обязанностей, называя это отдыхом, отлично знал, что Грей что-то беспокоит и догадываясь, что сюда она направилась вовсе не случайно, ничего делать не стал: ни просить ребят оставить их вдвоём, ни вставать с пола, на котором сидел в окружении инструментов с измазанными маслом руками. В конце концов мало ли почему Джин в таком состоянии? Вполне возможно, что среди воодушевлённой стайки подростков затесался знатный косячник и прикрывать его Саммерс точно не собирался, как и помогать избежать справедливого наказания - оспаривать решение других преподавателей, особенно собственной жены, дурной тон. Каждому по заслугам и всё такое. Да и в глубине души он в самом деле надеялся, что проблема пусть и серьёзная, но локальная, мало ли могут натворить подростки с плохо контролируемыми силами? В любом случае подозревать жену в том, что она излучает во все стороны свой мрачный настрой из-за сломанного ногтя, и заранее отмахиваться от неё, как будто её проблемы совсем ему не интересны, ему как-то в голову не приходило - он слишком давно и хорошо её знает.

Дети всё же были не при чём. Может это и хорошо, всегда приятно, когда студенты не творят никакой дичи. Но стоило Джин заговорить, как Саммерс понял, что, кажется, выходной подошёл к концу.
Скотт молчал, пока его жена делилась тем, что её так обеспокоило, ни капли не удивившись тому, что они остались вдвоём - он бы тоже был не прочь куда-нибудь уйти, только вот ему по статусу не положено. Молчал и думал, что другие реальности слишком часто стали преподносить сюрпризы. Сын Ричардсов - вот это новость, жаль только, что парнишка так и не пришёл в себя. Это удручающий факт. Саммерс отложил инструменты с тихим стуком, встал с пола, отряхивая джинсы и думал, что надо бы, наверное, рассказать о находке Сью с Ридом, они, наверное, будут рады, а даже если нет, всё равно имеют право знать, что за гость поселился у Чарльза в школе.  И всё вроде бы просто и понятно, и с чего бы вообще Джин так мрачна...
Вот оно что.

- Дочь? - Скотт прошёл все стадии принятия ещё со Страйфом. Там, конечно, всё сложно, но взрослым  детям откуда-то не отсюда он уже не противился. Удивлялся, конечно. Это всегда странно узнавать, что где-то есть твой ребёнок, пусть взрослый, пусть и не совсем твой, но... Гены то общие. Да ещё и в опасности. Приятного мало, если честно. И всё ещё странно, да, пожалуй, самое подходящее определение ситуации. Вот только вопросов что делать у него не возникало - любому нуждающемуся мутанту нужно попробовать протянуть руку. А уж когда речь идёт о собственных как бы детях, сомнений быть не должно. Пусть они и не семья по факту и, чёрт его знает, что там произошло в другой реальности, всегда есть вероятность, что своих родителей из другой реальность ребёнок вдруг захочет убить за всё хорошее или откажется общаться, потому что больно - с этим можно разобраться уже после того, как все будут в относительной безопасности. Просто остаться в стороне - непозволительная роскошь, которая уж скорее причинит боль и навредит, чем попытка что-то сделать. - Знаешь, такое странное чувство. Я уже даже не в шоке. Удивлён немного. Интересно на кого похожа, хах, ладно, прости. Ты же пришла не просто поделиться фактом, верно? Мы же можем её найти и помочь?

Саммерс давно не мечтал о домике на озере, о приторной на вкус новости, что у них с Джин будут дети, по-хорошему они пока даже с собственным браком разобраться не могли, куда уж им дети, да и в их случае подходящего момента никогда не будет, но... Но он всегда хотел семью. Да, она у него есть. У него есть отец в лице Чарльза. Есть Джин, которую он по-прежнему любит, пусть у них всё давно не похоже на красивую историю любви, но они друг у друга так или иначе есть, и это уже гораздо больше, чем он мог мечтать, когда был подростком. У него есть воспитанники, о которых он заботится как умеет, есть друзья, братья. Но всё же свои дети это другое. Может быть в этом мире ему и не стать никогда отцом, но у него бы, наверное, получилось. И он был бы рад пообщаться с кровью от крови своей лично, пусть и рождённой не ими с Джин, но всё же ими (как же всё это сложно). По крайней мере от новости, что где-то есть взрослая дочь, которой грозит опасность, он чувствует, что хочет её защитить, помочь, протянуть руку. И только где-то на периферии сознания верещит страх. Вполне логичный, но неприемлемый для него, потому не имеющий права голоса. А что? А если?
Плевать. Разберутся по ходу дела. Сейчас важнее другое.