Сигнал сирены, издевательски дунув в беззащитное ухо, вырвал из короткого и темного сна-забытья. Не открывая глаз, Эрика откинула тонкое одеяло, свесила ноги на край постели и нашарила сложенную рядом стопку одежды – как раз для того, чтобы не тратить ни одной драгоценной секунды, отобранной у сна.

Проклятье! Что опять? Снова обрушились крепления на восточном крае стены? Чертовы ублюдки, которые умудряются наживаться даже на конце света, поставляя дерьмо вместо прописанных в спецификации материалов. Как будто они выживут в том хаосе, который наступит, когда кайдзю действительно выберутся на сушу, не ограничиваясь короткими устрашающими нападениями, что всё чаще и чаще мелькали в сводках новостей. Эрика давно уже думала о будущем неминуемом вторжении тварей не «если», а «когда».

Стоп! Но ведь она больше не на Стене. Остатки сна выветрились в одно мгновение. Эрика вскочила, натягивая штаны и всовывая ноги в ботинки на ребристой толстой подошве. Куртку она застегивала уже на бегу. Для чего могли потребоваться зеленые новички, как она, да еще по тревоге? Ответ был до того страшен, что додумывать его заранее не хотелось.

Алую мерцающую точку она заметила издали, а затем узнала очертания черного силуэта. И слегка выдохнула. Конец света пока отменялся. Но это было не точно.

– Какие будут приказания, сэр? – ясным четко поставленным голосом спросила Эрика и услышала за спиной топот еще одних ног.
[AVA]https://i.ibb.co/8Nq2qB6/photostudio-1566145741286-1.jpg[/AVA] [NIC]Erika Carsters[/NIC] [STA]Furiosa[/STA]

Наш век отнюдь не Век Тревоги. Это Век Пустоты.
Наш век просто сорвался с якоря и несется в никуда.
Джордж Микеш

До того, как солнце опалит очертания Шаттердома багровыми, лениво ползущими по стенам лучами, было еще минут сорок. В непроглядной темноте за воротами ангара, там, куда показал кивком их куратор, только-только занималась заря. От свежих порывов ветра, непрошено влезших под ворот одежды, по рукам расходилась «гусиная кожа». Волнение, от предстоящего дрифта, накатывало на парня словно он пил без остановки подогретый американский бурбон. Тягучий, пряный, как жженная карамель на палке.
В первые секунды, после того, как Олсен огласил причину их раннего подъема, у Фила закололо в носу. Он как маленький ребенок был готов расплакаться, кричать и обнимать всех вокруг (наверняка это не пришлось бы по душе его спутникам).
Первый серьезный дрифт. Волнительный, пугающий, но все равно самый желанный, как первый секс. Филлип ждал этого с самой первой минуты, как увидел маршала Моррисона на фоне серой бетонной стены. Сейчас парня отделяли от мечты только побитая ржавчиной лестница, пара самых долгих минут на скрипучем подъемнике и он сам.

Кабина егеря поблескивала в свете головного прожектора, выхватывающего массивные четкие линии меха. Каким же он был красивым, словно начищенным до блеска и покрытым мастикой.
Рука осторожно касается прохладного корпуса и машина, словно отвечая на прикосновение, подается вперед, покачиваясь на массивных тросах.

Карстерс одобрительно смотрит на него, но Фил чувствует ее нервозность. Оно и понятно. Увидеть дрожащее нагое тело, блестящее от капель пота, было куда менее страшно, чем обнажить всего себя внутренне. Это им двоим и предстояло.
Скрестив пальцы на удачу, он кивает Эрике и, вслед за ней входит в кабину Хитстрока.

Перед напарниками на приборной панели два шлема. Филлип берет его в руки, вертит перед собой бережно, будто младенца. Пальцы нащупывают на поверхности надпись, выцарапанную чем-то острым. Взгляд цепляется за наспех вычерченные буквы, которые складываются в Silent Phill. Кост смотрит на напарницу, которая явно не в курсе происходящего, а затем на Джейка.
- Silent Phill? 
[NIC]Phillip Van Coast[/NIC][STA]Silent Phill[/STA][AVA]https://i.yapx.ru/FDHCq.jpg[/AVA]

Застежка на шлеме не сразу поддалась под ставшими вдруг непослушными и неловкими пальцами, а щиток, подпиравший подбородок, оказался слишком жестким. Пластины панциря дрифт-костюма сдавили грудь, примеряясь к новому хозяину, и в тестовом режиме вдоль позвоночника пробежала щекочущая россыпь электрических импульсов, вызывая покалывающие мурашки по всему телу.

Их к этому пытались подготовить, объяснить на неоконченных курсах в Академии. Пытался на свой лад объяснить и Олсен. Не сказал лишь одного, главного. К дрифту невозможно быть готовым, не пережив, не побывав там, внутри чужого сознания. Как бедуин, всю жизнь проживший в пустыне, не способен вообразить темные бесконечные воды, покрытые ледяной коркой, холод, от которого трескается кожа, солнце, не уходящее за горизонт, ночь, которая длится несколько месяцев.

– Две... Одна...

...синяя вспышка ударила по глазам, заставив зажмуриться. Но это не спасло, на внутренней поверхности век заплясали, хаотично сменяя друг друга, белесые и сизые пятна, уши заложило гулом, как от лопастей вертолетного винта, а рот наполнился вязкой мокротой с привкусом крови.

Сквозь шум настойчиво пробивался тонкий детский голос, скуливший:

– Папочка, не надо. Папочка...

– Заткнись, сопляк, – резануло слух рычание другого голоса, низкого и страшного, какого не услышишь у живых людей, разве что в кинотеатре усиленный басами и спецэффектами рык монстра.

Или в воспоминаниях.

Эрика тряхнула головой, и цветные пятна сложились в картинку. Худенький мальчик, в котором чудилось что-то знакомое, жался к стене, испуганно тараща глазенки. Рот кривился в попытке сдержать плач, но слез уже не было.

Не думая, Эрика протянула руку, и мальчишка, отпрянув, совсем вжался в стену костлявыми лопатками. Стена за его спиной подалась, распахнувшись створками разбитого окна. Звонко посыпались осколки стекла, и мир как будто опрокинулся. Эрика рванулась вперед, но опоздала. Снова.

Лицо мальчика, чья рука неумолимо и безнадежно ускользала из ее ладони, неуловимо переменилось. Русые волосы потемнели до цвета воронова крыла, бледная кожа окрасилась смуглыми красками южной крови.

– Карлос! – закричала Эрика, чувствуя, как пальцы слабеют, не в силах удержать вес маленького тела.

В проломе стены оседал в пыли разрушенный город на побережье Чили, вряд ли широко известный миру до того дня, как оказался стерт с лица земли.
[AVA]https://i.ibb.co/8Nq2qB6/photostudio-1566145741286-1.jpg[/AVA] [NIC]Erika Carsters[/NIC] [STA]Furiosa[/STA]

Отредактировано Sif (2019-10-13 21:34:33)

«Это не реальность, не реальность», – настойчиво бьется в правый висок отрезвляющая мысль. В действительности справа мигает красный предупреждающий светодиодный сигнал внутри шлема. Эрика моргнула, выдираясь из цепких и липких лап кошмара, как из колючек пуйи; выплывая из водоворота воспоминаний, которые утягивали на дно сознания. Чтобы быть подхваченной новой стремительной волной.

...Эрика лежит на пыльной земле, сбитая с ног пинком в голень. Высоко над ней, заслоняя голубое небо, смуглые лица детей, скалящие зубы, жестоко хохочущие, как могут быть жестокими только дети. Ее обступают множество ног в грязных кедах. Она узнает это место – внутренний двор приюта, куда заботами государства определили осиротевшую девочку. Первый день. Знакомство.

И в этот миг сознание будто раздваивается, а воспоминания наслаиваются, наплывают друг на друга. Эрика по-прежнему видит клочок пронзительно-голубого неба и смуглые лица, но одновременно она понимает, что небо, которое она видит, белесое, как брюхо дохлой рыбы, с серыми вкраплениями северных туч, и лицо со свирепо оскаленным ртом, нависающие над ней, принадлежит взрослому мужчине.

– Нюня! Размазня! – в унисон скандируют хриплый мужской и звонкие детские голоса.

Ей хочется плакать от страха, но она знает, что нельзя – будет только хуже. Он разъярится еще сильнее. Они навсегда заклеймят «una blandorra».

...Эрика сжимается в комок и стискивает зубы, ощущая хлесткие удары ремня по рёбрам и спине.

...Эрика дергает на себя ближайшую пару лодыжек, катается в пыли, беспорядочно и слепо нанося удары. Драться она не умеет, но у нее есть ярость и боль, которых нет у ее противника.

– Esta loca! Чокнутая! Смотрите, она ему нос в кровь разбила..!

...Жесткая рука тащит вверх за шиворот.

– Слабак! – с презрением выплевывает брезгливо кривящийся рот с желтыми прокуренными зубами. – Но я тебя научу быть мужчиной!

– Как тебе не стыдно! Ты же девочка! – укоризненно поджимается тонкий бескровный рот монахини.

Стоящий рядом недавний противник, мальчишка, шмыгающий разбитым носом, неожиданно подмигивает и улыбается. Его лицо, по-детски с пухлыми щеками, вытягивается, и черты заостряются, взрослея. Где-то вдалеке гремит музыка, а они вдвоем сидят на спинке скамьи, пьют пиво, передавая друг другу одну бутылку. Ночное небо над ними похоже на густое ежевичное желе. Пальцы ненароком соприкасаются и в смущении отдергиваются, хотя они оба, и юноша, и девушка, знают, для чего они здесь. Последний глоток пива допит, и Эрика первой придвигается ближе и кладет ладонь на обтянутое потрепанной джинсой колено парня, тянется к теплым мягким губам...

Те же губы, насмешливо изогнутые, говорящие:

– Пилотом? Ты? Да ты же девчонка! Ты все равно не поступишь в Академию, а если и поступишь, пилотом егеря тебе не бывать. Будешь кофе разносить и бумажки перебирать. Мы же обо всем договорились, все распланировали... А ты как с цепи сорвалась после того репортажа. Мало ли что там стряслось в другом полушарии, – уговаривающий голос срывается на крик. – Не будь дурой! Поедешь, можешь не возвращаться!

Последнее Эрика слышит уже в спину.

Она не обернулась и не вернулась. Будущее, о котором мечтал ее парень, было утопией в мире, где существовали кайдзю. Она не позволит своим нерожденным детям прийти в такой мир. Не позволит, чтобы ее сын цеплялся слабыми руками за край карниза, прежде чем сорваться вниз.

Рука девушки конвульсивно сжимается, и по механическому телу егеря пробегает череда электрических импульсов, передающих сигнал движения.
[AVA]https://i.ibb.co/8Nq2qB6/photostudio-1566145741286-1.jpg[/AVA] [NIC]Erika Carsters[/NIC] [STA]Furiosa[/STA]

Отредактировано Sif (2019-10-14 08:12:44)

Тихое потрескивание, похожее на шум радиопомех, переходит в сухие равномерные щелчки, частота которых понемногу возрастает, пока не переходит в густой низкий гул. Эрика отчетливо ощущает каждую мышцу своего тела, все кости, каждое натянутое сухожилие, каждый звенящий нерв. Она никогда не чувствовала себя настолько сильной, она словно гоночная машина на старте с доверху заполненным баком.

Машина?

Девушка открывает глаза, пытаясь собрать воедино расфокусированную картинку, словно после долгой темноты ей не только заново приходилось учиться видеть, а заново собирать все органы чувств из хаоса атомов и молекул.

«Эрика?»

Звуки тоже искажены, но настойчивый негромкий голос ей безусловно знаком. Она хотела было повернуть голову, но внезапно понимает, что не нужно. Ей не нужно смотреть на обладателя голоса, как нет необходимости смотреть на свою руку или ногу, чтобы знать их местонахождение. Это Фил.

– Сайлент Фил? – тихо фыркает Эрика, зрением и памятью партнера возвращаясь к надписи, нацарапанной на его шлеме. – Тебе подходит.

Она ощущает присутствие кого-то еще, не совсем живого и не вполне разумного. Прислушивается, холодея от восторга и ужаса. И в это мгновение всецело понимает привязанность пилотов к своему егерю. То, что она чувствует, не просто безжизненная механизированная груда металла, пронизанная кровеносной сетью электрических реле, напичканная датчиками, электроникой, оружием разной степени огневой мощи и... у него есть меч? Серьёзно???

– Черт, кажется, я влюбилась.
[AVA]https://i.ibb.co/8Nq2qB6/photostudio-1566145741286-1.jpg[/AVA] [NIC]Erika Carsters[/NIC] [STA]Furiosa[/STA]