Зло живет в каждом из нас. Оно живет до тех пор, пока мысли человека нежно касаются противной темы в своей голове. И это нас отравляет, заставляя с каждым разом все больше и больше углубляться в нависающим над головой капканом. Эта клетка ждет подходящего момента, пока жертва не окажется полностью в ее власти. И, как мы залезаем туда полностью, щелчок оглушает нас, тем самым давая понять о случившемся. Ящик пандоры закрывается, отдаляя нас ото всего реального мира. Паника, истерика, агония — все это будут в последствии верными напарниками на протяжении всего пути. Зло живет до тех пор, пока мы о нем помним, пока мы о нем знаем. Оно питается этой ненавистью, обмазываясь чувством неподдельного страха и мерзости в свою сторону. И чем сильнее все это окутывает наше сердце, тем сильнее становится это Зло.

Дело в нас самих, а не в ком-то еще. Дело в тех, кто является верным всадником этого проклятья, разнося свою болезнь в души каждого присутствующего. Не каждому дано понять это, ну а тем более не каждый может принять такое, как данное. Но кому оно интересно, если мы не можем заметить даже собственной ошибки, собственное участие во всей этой вакханалии.

Когда он догоняет девушку, то практически оказывается на грани между тем или миром. Оружие практически останавливается у его головы, заставляя Бена замереть в каком-то оцепенении.

— Бев, успокойся! — кричит он на нее, крепкой хваткой цепляясь за тонкие плечи. Он раскачивает ее из стороны в сторону, пытаясь привести в чувства, пытаясь развеять эту дурацкую иллюзию, что так искустно управляет разумом отчаявшейся матери. Клоуну нужно было это расстройство, ему нужно было чтобы человек потерял почву под своими ногами, утопая в собственных слезах и разрывая горло от истошного крика. А после отпускает, улавливая нотки стыда в родных глазах. Все временно стало хорошо, теперь человек понимает, что происходит.

Отступя на несколько шагов в сторону, Бенджамин аккуратно выбирает из женской руки немного треснувшее оружие для собственной безопасности и окружающий. А после покорно кивает Беверли, шепча о том, что будет следовать за ней по пятам. Шаг за шагом, двое медленно передвигались в ту часть, откуда все еще доносился детский голосок. Маленькая девочка кричала в поисках мамы, кажется иногда даже заливаясь слезами. До ужаса знакомый голосок был у того видения, и чем ближе родители приближались, тем роднее становился голос.

То была самая дальняя комната, по своему масштабу большая походившая на маленький кабинет. Внутри не было мебели кроме одного, что заставило в венах кровь заледенеть. Это была маленькая детская кроватка, точь-в-точь как та, что Хенском купил своему ребенку на заказ. Эта резьба по дереву, эти украшения у изголовья - его собственное творение, его собственный эскиз. А в этой колыбельной лежало что-то, что все громче и громче звало родителей голосом их Клем.

- Помни, что это всего-лишь иллюзия, - шепчет он, делая шаг в сторону и пропуская женщину внутрь помещения. И вот они стоят у самого порога, не решаясь сделать шаг в сторону этого н е ч т а. А нож в его руке начинает словно гореть. И не понять, то самовнушение или действительно какая-то непонятная реакция метала на все происходящее.

[ava]http://s3.uploads.ru/t/btRmh.gif[/ava][nic]Ben Hanscom[/nic]