Беда, как известно, всегда приходит оттуда, откуда меньше всего ждёшь. Сегодня была пятница — последний учебный день этой недели, что, стоит сказать, радовало не всех, так как у большого количества учеников перед носом лежали уже знакомые листочки с напечатанными заданиями. Тест, ну конечно, так ещё и сдвинутый на самый последний урок, словно издевательство для тех, кто обычно не выдерживал нагрузки целого расписанного дня. Подпирая голову рукой, Питер внимательно гипнотизировал задания. Казалось бы, ничего особенного или необычного, тем более, испанский он практиковал практически каждый день, стоило только заглянуть в магазинчик Далмара, но где вопросы о хлебе и майонезе, а где сложные конструкции и правила составления целостного правильного предложения. И если с последним ещё всё было понятно, так как задание повторялось на каждом тесте, то для остального пришлось поднапрячься и один раз отвлечься на прилетевшую прямо в затылок скомканную бумажку.
Однако оставаться сосредоточенным до конца не удаётся. Питер постоянно поднимал взгляд на настенные часы, постукивая носком кроссовка, нервно перебирая пальцами левой руки лежащий рядом абсолютно чистый листок, который в конечном итоге превратился во что-то непригодное для прямого назначения, потому со звонком просто комкает его, поднимаясь на ноги, вручая подоспевшему учителю листок с ответами, перед этим убедившись, что ничего не перепутал. Было бы вовсе не смешно смять нужное, в преподавателю вручить пустую безделушку. За первую минуту класс опустел на половину, за вторую там не оставалось уже вообще никого, так как учитель и сам подхватил свои папки и поспешил покинуть помещение. Проводив последнего человека взглядом, переглядывается с Нэдом, пожимая плечами, отправляя плотно смятый бумажный комок прямиком до мусорного ведра, попадая практически с одного конца класса в другой. Стоящий рядом лучший друг как-то прокомментировал такую меткость, а Питер только подёрну плечами, мол, дело обычное, это ты меткости ещё не видел.

И пока Нэд пытался выговорить словосочетание «пчёлы создают мёд» на испанском три рада подряд каждый раз ускоряясь, Питер отвлекается на входящий вызов, останавливаясь, зарываясь в рюкзаке. Они как раз пошли выбрались из здания школы, тормозя в главном холле прямо напротив главного входа.
— Да чёрт, — шипит он, никак не сообразив, в каком из двух соседних закрытых кармашков на этот раз оказался телефон. — Ага, — таки хватаясь за гаджет и нажимая на кнопку «принять», даже не посмотрев на имя звонившего. Впрочем, в этом не было необходимости, так как голос на той стороне он узнал сразу же — звонила тётя. — Привет, Мэй, — махнув другу рукой, чтобы он немного подождал и не торопился, так как сам двигаться с места не планировал, на улице куча машин, для более хорошей слышимости потребуется вытащить наушники, а это лучше делать с опорой. Женский голос звучал приглушённо и обеспокоенно. Питер заметно хмурится, цепляясь пальцами за лямку рюкзака. Серьёзно поговорить? — Что-то случилось? — сходу спрашивает он, однако быстро получает отрицательный ответ. Нэд, заприметив растерянный вид друга, подбирается ближе, оставляя свои попытки сблизиться с испанской культурой. — А, ну.. л-ладно, хорошо, — пожимая плечами, словно тётушка могла услышать и это, сбрасывая вызов. Это и правда как-то странно.

До дома добирался на автобусе, постоянно смотря в окно, подпирая голову рукой, едва не пропустив свою остановку. Он и подумать не мог, в чём могла быть проблема, а это именно проблема, если судить по встревоженному голову. Питер достаточно хорошо знал свою тётю, чтобы сделать определённые выводы. Вот сейчас, подходя к двери квартиры, вставляя ключ в замочную скважину, он был уверен в том, что застанет тётю на месте без какого-либо дела, так как её голос звучал слишком задумчиво и отстранённо для того, чтобы она чем-то занималась, потому что во время какого-то дела Мэй проявляла куда больше заинтересованности.
Заглядывая в квартиру и прикрывая за собой дверь, Паук тихо проходит вперёд, ступая осторожно, будто боясь разбудить кого-то.

Хозяйка квартиры обнаруживается в гостиной сидящей на диване. Оперевшись рукой на стену, Питер привычно склоняет голову набок.
— Мэй? — медленно снимая рюкзак, опуская его на пол рядом со своей ногой. Тётя реагирует быстро, поворачивается и поднимается. Питер отчётливо ощущает подкравшееся незаметно напряжение, которое сковывает ноги, вынуждая переминаться с ноги на ногу, дабы хоть как-то откреститься от этого чувства. И её слова ничуть не помогают, а наоборот, заметно усложняют и без того непростую ситуацию, которая ощущалась неправильно с того самого момента, как переступил порог. — Что? — её вопрос прозвучал так неожиданно, что Питер поначалу и не сообразил, чего именно от него хотят добиться, да и общий вид тёти не внушал доверия. — А.. — осознание медленно прокрадывается и вклинивается в общий мыслительный процесс, из-за чего он сам вздрагивает и разжимает пальцы. Рюкзак с приглушённым «плюх» сваливается на пол, а Паук поджимает плечи, словно его уличили в чём-то противозаконном. Но кто бы мог подумать, что Тони выразит желание придти сюда самостоятельно! И кто бы мог подумать, что сам так легко и быстро забудет об этом, обходя разговор с тётушкой стороной! Глаза округляются, а Питер замирает с приоткрытым ртом прямо напротив женщины не в силах подобрать правильных слов. Да что там правильные, сейчас надо было говорить хоть какие-нибудь слова.
— Вот дер.. — кашлянув, не заканчивая почти сорвавшуюся с языка фразу, звучно её проглатывая. — Ах, э-это. Да-а, я.. эмм, ну, понимаешь, тут такое дело, — типично для себя запуская пальцы руки в свои волосы, только сильнее их растрепав. — Так получилось, что.. — обречённый вздох. — Я забыл. Я.. правда, я забегался и не подумал, я.. прости, Мэй, — сводя руки вместе, удерживая их на уровне груди, покусывая нижнюю губу, что та начала стремительно белеть, явно нервничая ничуть не меньше.

Питер чувствовал себя.. странно. И это ещё было мягко сказано. Он и не думал, что попадёт в такую ситуацию. Хотя кто когда думает о том, что ему предстоит отчитываться перед тётушкой за такой косяк? С одной стороны, казалось бы, ерунда какая, но по виду и тону её голоса так не скажешь, видимо, для Мэй это в самом деле было очень важно. Потому Питер только ещё раз звучно сглатывает, также поджимая плечи, будто это давало чувство защищённости, пускай и временной, работающей ровно до того момента, пока она снова не начнёт что-то говорить. Но самое страшное здесь другое. Питер не врал. Он и правда всего-навсего забыл, потому что..потому. Такое предложение со стороны Тони было необычным, неожиданным, однако несмотря на это прижилось довольно-таки быстро. Да, называть его «отцом» не за спиной и не мысленно, а стоя напротив и в глаза будет непросто ещё как минимум какое-то время, но сам факт принялся так легко и просто, словно всё встало на свои места, словно всё так должно быть. И это основная причина, за которой следовали все последующие, вроде «устал», «забегался», «не до того было». Только вот не знал, как передать это Мэй. Да так, чтобы это не воспринялось в неправильном свете. Питер прикусывает нижнюю губу, будто в лишний раз самому себе напоминая, что зачастую его слова оказываются неуместными и многие вещи выставляют в невыгодном свете.
— Да, я.. я.. Знаю. Да. Да, ты права, — он продолжал запинаться, хотя уже и получил сам от себя несколько мысленных пощёчин. Максимально не хотелось выглядеть перед тётей тем, кто просто юлит и ускользает, однако чем больше он на этом концентрировался, тем больше походил на того, кем быть не хотел.

Внешний вид тёти вынуждал чувствовать себя виноватым, виноватым вообще во всём на свете, но при этом Питер не чувствовал характерного в такой ситуации давления. Он понимал, что, видимо, сделал что-то неправильно, но.. разве случилось что-то плохое? Он по-прежнему здесь, по-прежнему носит костюм и имя Человека-Паука, не перебрался в другой город или страну. Он всё ещё в первую очередь Паркер — подросток, который думает не только о геройствах, но и об экзаменах. Ни слова не сказал о том, что ему больше нужна Мэй в роли опекуна, просто тёти и так далее. Да и не ей удивляться тому, что племянник забыл нечто важное, в конечном итоге, это далеко не первый и наверняка не последний раз.

Новый вздох, но на этот раз без попыток сдержать самого себя. Питер подступает ближе, делая несколько шагов и замирая, но не потому, что он считал нужным держать какую-то дистанцию, а потому, что не думал, что нужно ближе. По крайней мере, пока.
— Да, да, я идиот, я знаю, — всё так же спешно выговаривая слова, словно у него на это было очень мало времени, что отсчитывалось исключительно в те моменты, когда он говорил, ибо паузы между словами не стали меньше. — Но я на самом деле.. забыл. Это не потому, что я не считаю тебя важной или что-то в этом роде, нет. Понимаешь, всё это, — приподнимая руки, возводя их к потолку, словно с люстры должно спуститься озарение. Причём, буквально. — Весь тот переезд.. Я не могу бросить всё, понимаешь? Но совсем скоро экзамены и я пытаюсь.. — тихий вздох. Это также не должно быть похожим на типичное оправдание, потому Питер бесшумно прикладывает ладонь ко лбу, выжидает пару секунд и потирает подушечками пальцев переносицу.
— Прости, Мэй, — снова опуская обе руки. То, что Тони сам решит заглянуть в гости было, конечно, удивительно. Отчего-то этого Питер ожидал в последнюю очередь. А следовало бы, потому как чувствовать себя ребёнком, что прогулял среднюю школу и попался родителям, не очень нравится.