— Что мы говорим богу смерти? — Вопрошает за спиной Красная жрица. Ее голос не похож на тот, что прежде. Голос из прошлого, голос первого меча Браавоса, следующий за Арьей год от года. Клиган тяжело дышит где-то позади, он прав, нужно уходить. Но девушка не в силах отвести взгляд от беснующейся двери по другую сторону тускло освещенного факелами зала. Прямо за ней толпа мертвецов, они жаждут разорвать всех, кто дышит, на куски и сделать частью своей бесконечной армии. Безмозглой и беспощадной. Это еще один лик смерти, коих Арья повидала не мало, у смерти множество обличий, но это самое ужасное.
— Не сегодня, — она глухо отзывается на прозвучавший вопрос, но это не дело привычки. Много лет назад женщина пророчила Арье непонятные слова: "И во тьме на меня смотрят глаза: карие, голубые, зелёные. Глаза, закрытые навсегда. Мы снова встретимся." Она никогда не вспоминала их, до сегодняшнего дня. Но в силах ли она противостоять столь могущественному существу? Он убил дракона и подчинил себе его воскресшее тело, он привел из-за Стены армию мертвецов, он повелевает ими, он непобедим. Но тьмы не бывает без света, голубые глаза возможно закрыть, как и любые другие.
Она следит за дверью, кажется, та вот-вот не выдержит и сорвется с петель. Едва коснувшись рукояти кинжала по левую сторону пояса, Арья не медлит больше ни секунды и срывается на бег, прямо в разрушенный проход, практически не замечая окликающего и бегущего за ней Пса.
Длинные коридоры сменяются один за другим, но она знает каждую стену. Когда-то здесь эхом разносился смех Брана и Рикона, да и ее самой тоже, теперь лишь мертвая тишина и шорох перемещающихся по каменному полу разложившихся ног в старых сапогах. Из караульной проход ведет в первую твердыню, что снаружи украшают каменные гаргульи, в круглой комнатушке дверь и винтовая лестница прямо наверх. Арья мчится по ней так быстро, как может, практически не издавая ни звука, чтобы Клиган ее потерял. Она не знает, сможет ли пережить эту ночь, и совершенно точно этот старый козел не должен погибать вместе с ней. На старой башне бушует холодный северный ветер, но снег сюда не долетает из-за высокого огня, наполнившего ров перед замком. Пламя освятило Винтерфелл доселе невиданными цветами, она никогда не видела свой дом таким. Даже на высоте были слышны крики, рев драконов где-то вдалеке и скрипучий вой белых ходоков.
Следуя плану Джона, да и своему собственному, Бран должен быть в Богороще, а с ним Теон и лишь несколько вооруженных солдат. Они не защитят ее брата от Короля Ночи, Арья и сама не была уверена, что сможет его защитить, но будь она проклята, Боги существуют! И если они послали Мелисандре пророчество напрасно, и всем им суждено погибнуть этой ночью. Она убьет каждого из этих богов, где бы они не просиживали свои задницы.
Взобравшись на разрушенную когда-то молнией верхушку башни, Арья спрыгнула на внутреннюю стену и быстрыми перебежками направилась в сторону возвышающихся багровых листьев чардрева, балансируя расставленными руками, она старалась не смотреть по сторонам и вниз, боясь увидеть знакомые лица. Мертвые или живые. Но краем глаза, проходя близ кладбища, она видела как из-под покрытой снегом земли прорываются руки мертвецов, призванных их Королем. С дрожью в сердце она подумала о том, что творится в крипте, где прячутся женщины и дети. Как глупо было отправить их укрыться от битвы там, где полно захоронений.
Наконец, в отблесках языков пламени блеснула стеклянная крыша зимнего сада. Арья тихонько перебралась туда и скатилась по ней вниз как раз вовремя укрывшись за одной из высоких елей. Бран сидел под белесым деревом, сложив руки на подлокотники колесницы, его голова откинулась назад, а в глазах будто не было жизни. На самом деле он следил, глазами воронов следил за битвой, совершенно забыв о собственной безопасности. Или же нет?
Нахмурившись, Арья сглотнула ком, наблюдая, как Теон — последний из выживших — пытается противостоять их злейшему врагу и безнадежно проигрывает, падая на землю, чтобы издать свой последний вздох. Он встречается глазами с девушкой, но ничем себя не выдает, а она смотрит на него, будто провожая брата в последний путь. Когда-то он предал Старков, предал тех, кто был ему настоящей семьей, но сполна заплатил за содеянное собственными страданиями. Он отдал жизнь, сражаясь за людей. И это достойно.
Король Ночи переступает через его тело и приближается к Брану. Тот, будто чувствуя свой конец, возвращается, белая пелена спадает и взор устремляется на высокую фигуру, будто источающую тьму и неизбежно несет на собой смерть. Не издавая ни единого вздоха, Арья закрывает глаза лишь на секунду, обнажая лезвие кинжала. Валирийская сталь имеет свой вес, но еще больший вес ей придет память. Этим оружием пытались убить Брана и ее отца, этим оружием она перерезала глотки многим выродкам, что предали ее семью.
Клинок выскальзывает из ножен под собственный лязг, Арья бросается вперед. Выпрыгивает из темноты, как крошечный ночной зверек, уже в который раз превращаясь в безжалостного убийцу, готового сделать свой удар. Король Ночи опускает занесенный меч, в то время как Арья напротив поднимает руку с оружием и кричит, что есть сил, отталкивая себя от земли.
Создание изо льда и мрака перехватывает девушку прежде, чем она успевает совершить удар. Острие замирает в сантиметре от его лица, а холодные гнилые пальцы больно сжимают горло Арьи, будто прожигая теплую кожу морозом и удушьем. Его иссиня-голубые глаза наполняются ликованием, и если бы мог, он бы улыбнулся, наверняка. Однако, он лишь отголосок смерти, не больше. Не разрывая этот зрительный монолог, девушка разжимает пальцы, позволяя клинку упасть между ними, чтобы перевернуться в воздухе и мягко лечь в свободную ладонь. Скрипит кожа перчатки, узкая девичья рука совершает выпад и пронзает сталью клокочущий под ее натиском мороз.