У него был план, когда-то очень давно и этот план включал в себя мир и процветание, безопасность для каждого, спокойствие и тишину для всего живого. Его план не имел ни целей, ни положения, он не имел даже основы и у него не было даты старта. Тони держал его в голове как игрушку, которой иногда сам себя развлекал. Он строил в этом мире города, завязанные на компьютеры, он строил дороги, которые были бы управляемы, он строил завесы, которые регулировали свет, ночь и день. Он крутил в голове эту картинку, и так и этак проверяя ее на прочность, он выстраивал новые и новые связи, старательно доделывая всякие мелочи.

У этого мира никогда не было даты старта.
Этого мира никогда не было.

А потом он очнулся у ног нового правителя мира, захлебываясь собственной болью и слезами, которые уже не могли бы пролиться. А потом он стал жертвой, символом, который принесли на алтарь и растрепали все внутренности по ветру. А потом он очнулся в агонии, когда мир горел, когда все что он знал сгорело в нем, он очнулся, чтобы сделать следующий вдох, чтобы проглотить свои слезы, чтобы подавиться своими зубами, которые скрипели от боли.

Он очнулся, когда они не ждали его и его ненависть очнулась вперед него.

Его мир не имел даты старта.
Но новый Тони Старк имел ее. О, он хорошо знал дату своего рождения, первое августа, не так ли? Первое августа, момент, когда Лена и Стив вкололи ему вирус, который никогда не должен был его касаться. Первое августа, добрый день, хороший день, день когда они уничтожили то, кем был Тони Старк, день, когда они сожгли его тело в агонии и боли, а потом заперли в мягких и белых стенах, в надежде что он погибнет.

Тони хорошо помнил глаза Елены, которая приходила мстить. Помнил ее руки, по локоть в его крови, помнил ее слова, шипящие через всю его нервную систему, помнил ее руку у собственного сердца, потому что этот холод сложно было забыть.

Он так хорошо это помнил, что даже странно, как это еще не начали транслировать прямо из его головы на все экраны его страны, его мира.

У его мира не было даты старта, она была у него самого.

Когда он вышел из мягких стен, сломанный, перекошенный, механический, он пытался исчезнуть, пытался сгинуть, пытался найти повод чтобы закончить существование, а вместо этого обрел цель. Мир должен быть защищен.

Мир должен быть спасен, раз он не смог спасти самого себя.

И его безумные личные затеи теперь висели в воздухе, в виде нанитов, в виде роботов, в виде щита, который контролирует свет, день и ночь.

И вот он стоит посреди своей башни, другой Башни Старка, новой Башни, которая возвышается над миром, так высоко не взлетают даже птицы, он стоит здесь один и в его голове раз за разом возникает картинка, как он валяется в грязи и у ног Стивен Роджерса.

И сколько бы раз он это не видел. Сколько бы раз это не приходило ему в голову фотокарточкой, он каждый раз думает только о том, что с удовольствием воткнул бы ему щит в горло еще раз. С удовольствием повторил бы это несколько раз, лишь бы получить наконец-то какое-то успокоение своей душе.

Но чтобы не происходило, сколько бы времени не проходило, внутри все оставалось по-прежнему, боль от вируса смешивалась с его яростью и мир снова и снова изменялся под его желания и хотения. И горстка людей, решивших что они должны всех спасти – небольшая помеха.

- А вот и ты, дорогая. – Он усмехнулся, рассматривая приближение этой не-армии к его Башне. – Почти как в старые добрые времена, только костюм теперь отличается, не правда ли.

Ему не потребовалось даже спускаться, он просто перелетел на землю, опускаясь перед ней во всем своем величии.

- Чего бы ты не ожидала, это твое последнее выступление Лена. Дальше у этого мира останусь только я, раз уж ты оказала ему такую любезность.
[AVA]https://i.imgur.com/gHQ7iTl.jpg[/AVA]