Кроссмур он предпочитал посещать в немного другом качестве, реже и желательно больше никогда. Если кому-то нравились закрытые супертюрьмы, то он готов был уступить, ему вот не нравилось ни снаружи ни внутри. Каждый божий день напоминал, что он - Алистер Стюарт и ему нужно встретиться с Питом Виздомом, его никто не слушал, не принимал всерьез, как порядочный психопат он продолжал невозмутимо есть омлет на завтрак (бекон иногда излишне пережаривали, а апельсиновый сок разбавляли водой). Пошутил немного, что не переносит лактозу и глютен, он же умный, образованный человек, сколько раз доктор наук, он не мог позволить себе шутить про белую спину один раз в году, а прозябание в одиночной камере требовало разнообразия и ярких красок, додумались же покрасить все в этот мертвый серый цвет. Поэтому развлекались как могли, раз фломастеры или краски не приносили. Он бы продолжил шутить так аккуратно по-научному, с загадочными надписями на стенах, поддерживая образ сумасшедшего, это было бы даже невинно. По сравнению с тем, что там дальше.
Он же знал, главная шутка еще впереди и совсем от него не зависит. Они старались, делали фотографию, она неплохо смотрелась на его личном деле, но он не стал разочаровать их, что все его фотографии теряют актуальность быстрее чем курс доллара к нигерийской найре. Меньше знаешь, крепче спишь, а крепкий сон любому разведывательному департаменту маячил только после смерти. Зеркал в камере не было, Стюарт никому не мог помочь, каждое утро у него всегда было сюрпризом даже для себя.
О своей новой внешности он узнал из округлившегося лица охранника, который нашел на месте одного узника совершенно другого и был пренеприятно этим ошарашен. "Мне нужен Пит Виздом" так звучит уже серьезнее, ага? На душе стало веселее, настроение все же приподнялось, он продолжил примерно завтракать с ножом и вилкой, отставлять в сторону мизинец когда держал чашку в руке и ждать. Продолжал фотографироваться, чувствовал себя знаменитостью под объективами папарацци и из-за такого благостного состояния духа внешний облик менялся еще чаще, пара недель и все его личное дело будет состоять из набора фотографий никак не связанных между собой людей. Ну да, правильнее было бы предупредить Виздома, не приходя просто так в MI и не называясь именем покойного, это хорошо еще, что Кроссмур не психиатрическая лечебница... Жаль, номер телефона нынешнего главы департамента он потерял, а в Экскалибуре его сменили.
Рано или поздно Алистер дождался бы, хотя всегда предпочтет рано нежели поздно. Он бы позвякал бодренькую мелодию на цепи наручников, пока неспешно прогуливался до допросной (уже как родная, своя) в мрачной компании, но в современных супернаручниках супертюрьмы цепочки не было и идти было недолго, обходился без повышения культурного уровня окружающих с помощью Бетховена и Шопена. Зато его восклицание на пороге оценил бы сам Шекспир: - Сподобился наконец! - Пита можно узнать по темным кругам под глазами, которые придавали ему сходство с пандой, ничего за четыре года не поменялось, изменчивость - это не по его части. - Не хотите их снять? - он помотал намертво сцепленными руками перед безэмоциональными надзирателями, те отреагировали безэмоционально, чего еще следовало ожидать. Сел за столик как есть.
- Привет, Пит. Уверен что им можно подслушивать? - у него на языке остался еще один вопрос, максимальной тупой в его ситуации: не узнал?

Алистер вздохнул, глубоко, один раз и уставился на Пита взглядом в упор. Когда он видел себя кем-то новым, всегда было интересно остаются ли какие-то прежние черты или каждый раз сумасшедшая генетика бросала кубики и выстраивала все с чистого листа, но если судить по отсутствию узнавания на лице Виздома... Лучше не судить, вряд ли люди с хроническим недосыпом попадают в статистические выборки. Судя по вымученным вопросам он еще и не слишком хотел здесь быть, хотя если бы Стюарт столько не спал, тоже не хотел видеть перед собой ничего кроме свежезастеленной кровати, огромной как отколовшаяся от берегов Арктики льдина, мягкой и слегка прохладной - его почти самого приятно передернуло стоило ему представить, а уж он на сон не жаловался. Даже выспался немного вперед, в целом получился хороший пансионат с полноценным питанием, отдыхом и никаких плачущих детей за стенкой, идеальная звукоизоляция. Правительству стоило подумать о продаже туров в пустующие камеры, Кроссмур вышел бы на самоокупаемость. Он написал бы первый отзыв, из минусов вот наручники немного мешали. Алистер покрутил ими перед Питом и его кислой рожей. - Ключ есть, да? - ничего не могло заставить его вести себя так, будто они сидели и разговаривали не через четыре года и штамп на личном деле о смерти был стираемым. У него где-то такой валялся, но из-за непопулярности высох и отправился через мусорное ведро дальше засорять океаны пластиком и убивать голодных акул, жующих что попало. - Получил коробку цветных карандашей от меня? Говорят рисование помогает справляться со стрессами на работе. Не пробовал? - если бы кто-то по завещанию отдал Алистеру такую детскую коробку карандашей (серьезные щи адвоката в этот момент он очень хотел бы увидеть и запечатлеть), он бы первым делом выкинул к феям на компост все некрологи. Ему просто надо было все правдоподобное, завещание и напыщенный адвокат входили в минимальный набор, но тратиться не хотелось, поэтому завещал он сущую хрень. Полезную хрень по большей части, но это были совсем не квартиры и банковские счета, ради которых устраивают атмосферу загадочности вокруг вскрытия конверта. Ну да, устроить саму смерть было дешевле чем необходимые смерти атрибуты, тот старый Ягуар все равно ему уже не нравился, продавать уж сильно много мороки, а места в гараже для новой машины не хватало. Зато выгорел красиво, есть в машинах прошлого красота даже в голой металлической раме.
- Пит, я тебе что, метаморф по заказу? - он беззлобно фыркает, делая скидку на образ панды, те тоже тугодумы и с памятью не дружат. Выбирать свой внешний вид для него вообще какой-то сюр, это как пытаться представить у человека хвост и подумать как бы им так естественно пользоваться как и руками-ногами. - Два часа? Мы можем поговорить. Добрался до моего личного дела? Наконец-то могу с кем-то его обсудить. Не смотрел на просвет затертое? Вторая страница самая интересная, да? - там конечно каждый раздел его жизни даже в сжатых шаблонных предложениях мог называться интересным, но на второй странице чаще всего упоминалась его сестра, их совместные дела, а печальный ее конец был только не третьей. Третью он всегда пролистывал не читая. Дальше было про департамент и для Виздома это было не совсем про интересное, неинтересно читать о том, что прожил сам, еще и с чужих слов.

Пит уже начал допускать, не сгребать все под сомнение, из чего он рассудил что не растерял таланта убеждать. Вопросы стали приближаться к сути, это было проще чем доказывать что ты не олень, даже если ведешь себя как олень. Алистер как любой человек с интеллектом выше среднего был трудным для восприятия нормальными людьми, Виздома к нормальным тоже не отнесешь, так что странности накладывались и получалась неведомая хрень, кривой прикол как утконос. Утконос неплохо жил в Австралии, такое же подобие на взаимоотношения у них тоже жило, шлепало ластами, клювом и хвостом бобра. Зато мило и весело брызгается водичкой. - Пит. - он намеренно выделил. - Тогда я так не думал. Сейчас думаю. Ты действительно поверил что я завещал тебе, после всего что было, коробку цветных карандашей и устроил бы представление с самым дорогим адвокатом Лондона? Спектакль был для других людей, не для тебя, тебе надо было просто в это верить. - если Стюарт будет продолжать надеяться на самостоятельное разрешение всех неукладывающихся в голове у Пита фактов, сидеть здесь они будут еще месяц. Придется разжевывать по буквам или отправить его поспать, обдумать, но тогда он проведет остаток жизни в Кроссмуре и полностью его испортит пережаренным беконом в омлете, Пит и сон были параллельными прямыми, которые пересекались только насильственно. Виздом хороший парень, даже отличный, просто с ним случилось много плохого и он никак не мог отделаться от синдрома самозванца, потому что ему бы сидеть в психушке и пускать слюни по подбородку, к другому "лечение" не приводит. Алистеру и его проповедничеству существования сверхъестественного и сказочного больше никто не верил, даже на него и его попытки держать на плаву MI-13 смотрели как на помутнение рассудка. Феи? Драконы? Что? Вы точно доктор наук и точно по физике? - Ты за четыре года не задался вопросом куда делся Клуб Адского Пламени и что стало с их привычкой влезать повсюду? Не сложил два и два? - жалко, руки были в наручниках, он мог бы иллюстрировать жестами все сказанное красочнее. - С чего бы мне не возвращаться, если все желающие подорвать меня в лифте расселись по своим камерам и ближайшие лет десять я могу наживать новых врагов, не заботясь о старых? Да и от чая в пакетиках уже начинает тошнить. - Стюарт воспринимал инсценировку и поездку в Новый Свет как длительную поездку с некоторыми незначительными трудностями, но жизнь и документы всегда были одной большой трудностью, а американцы не глядя лили молоко (или еще хуже сливки) в Earl Grey и искренне не понимали что они делают не так. Хотелось нахлобучить им на голову эту чашку с грязными коричневыми ободками. Хотелось ли ему надеть Виздому что-то на голову и постучать сверху он еще не определился.
У него всегда было безотказное средство доказать, убрать всякие сомнения, надежды, огорчить и обрадовать одновременно. Самое ненадежное и смешное, они сами взяли эту идею из старых черно-белых фильмов про шпионов и разведчиков. Не найдя и тени понимания на лице Пита, Алистер еще раз вздохнул. - Сегодня Ее Величество пила чай с зефиром. - бред же, пяти часов еще даже не было, не говоря уже про зефир. Вот парни с той стороны камеры наблюдения поржут.

Они как-то спорили об этих глупых фразах, Алистер придумал причины почему это плохая идея, но где-то на упоминании телепатов вся защита сошла на нет, потому что он доказывал телепату и зашел совсем не на территорию где хорошо ориентировался. Если бы он читал мысли, делал бы это внимательно (соврать в мыслях ему даже звучало странно) и поэтому наверное не читал, только отдаленно представлял и отдался здравому смыслу, поверил более знающему что ни один уважающий себя телепат не будет копаться в таком бреде. Вроде бы работало или не уважающих себя телепатов он не встретил, настолько несуразные короткие предложения отлично запоминались как и вся хрень в жизни: можно забыть кошелек, паспорт, но слова дурацкой попсовой песенки, услышанной десять лет назад в машине такси, до сих пор крутятся в голове. Судя по резко сменившемуся Питу работало лучше чем он мог себе представить.
Он бы еще сказал по поводу обманул, жирно обвел все подсказки за эти четыре года, которыми кажется перехитрил себя и окружающих, но тычок (не стоило называть это ударом, Виздом мог вломить больше) под грудь выдавил воздух и Стюарт только хрипло вдохнул вдруг найдя себя в объятиях. Еще бы привыкнуть пользоваться свободными руками, но ничего лучше чем приобнять в ответ он не придумал. - Дурак. - умный парень, иногда становится похож на наивного шестилетку. - Ты так ничего и не понял. - он произнес без разочарования в голосе, хотя ведь старался объяснить всеми словами какие можно произнести вслух и не быть обвиненным в разбалтывании чужих секретов. - Тебе же лучше, иначе ожить мне пришлось бы чтобы похоронить тебя уже по-настоящему. Не люблю грустные поводы. - если дело доходит до мести, решать ее нужно один на один не втягивая никого со стороны, особенно близкого. Пита он намеренно близким не делал, само получилось, он был не против.
Алистер пояснил бы, рассказал, с чего только начать было сложно выбрать. Как решился на это? Зачем столько не сказал? Почему нельзя было иначе, почему не шепнул на ухо даже над своей могилой что ничего не стоит принимать за чистую монету? Он отстранился назад, заглянул в глаза Виздому, у него все держащиеся внутри вопросы распирали, детская обида тоже где-то там затаилась. Он вытянул руку к Питу, но не руку пожать. - Посмотри сам, я покажу тебе. Потом спросишь об остальном. - он не любил когда кто-то лез в его голову, считал мысли слишком интимной частью и редко показывал даже тем кому доверял, хотя как сейчас бывало не подобрать нужных слов. Со словами иногда не сладить, их любят понимать неверно как бы виртуозно они не владели собой, речью и какие бы светлые головы они не носили на плечах.

С Питом ему было трудно выбирать между игрой в кого-то и собой настоящим, сейчас Алистер выбрал не особенно удачный путь, а Виздом довел образ до конца, он даже удовлетворенно подумал что гордится тем как он это делал. Им все еще не стоило работать на одном поле, для этого следует быть готовым каждому, из них двоих хоть на малую долю оставить личное за скобками мог Пит, но и он не идеально обходил все острые углы, камера в углу комнаты вряд ли подлежала восстановлению. На силе воли и упрямстве далеко не уехать, он пытался, ему удавалось, но все равно дурак. Зная и предполагая привычки Пита обижаться он будет продолжать дуться еще полгода, разрываться между "плюнуть и забить" и "мучать себя и других", Стюарт к этому уже почти привык и не принимал все на свой счет, но тут ему стоило признать за собой даже часть вины.
С чистой совестью на свободу он вышел в легких сумерках, к сумеркам глубоким и плавно переходящим в ночь был в Лондоне. Свою квартиру он нашел даже слишком ухоженной как для простоявшей без хозяина четыре года, с превеликим удовольствием растянулся на кровати и бросил где-то в прихожей коробку с вещами со склада разведки (он был удивлен что что-то осталось или не растащено на сувениры). Спать хотел, предвкушал сладкие сны.
Ключ от дверей был только у одного человека, ковыряние в замке на взлом похоже не было, но он все равно ничего не слышал сквозь дрему пока шаги не стали очевидно близкими, Виздом относился пренебрежительно не только к своему сну. Алистер открыл один глаз, посмотрел на Пита и смирился что ему придется рассказать прямо сегодня, до завтра разговор не отложится, он не уйдет и уснуть не поможет, бесполезно. Правда эту историю он предпочел бы показывать нагляднее, она была долгой и начавшейся давно. Он ни слова не сказал, поднялся с теплого одеяла и выдвинул средний ящик старого комода у стены, хладнокровно вытряхнул из него все сваленные мелочи на пол и хитро подковырнул пальцем подковырнул дно, он обожал старую мебель и многочисленные тайники в ней, умные люди раньше жили и знали толк в сохранении секретов. Из ниши он вытянул три под завязку заполненные бумагами папки, бросил их на ковер перед Питом, потом поступил так же с оставшимися двумя ящиками, добавил в убранную комнату немного бардака и сложил всю коллекцию папок перед Виздомом. Девять штук, с гербами MI, но без всех стандартных отметок которые обычно ставились, наклеивались, штамповались, папки-невидимки департамента. На каких-то он написал только год. - Ты конечно можешь взять почитать домой, но это совсем не книги из библиотеки. - Стюарт тоже сел на пол. Подумать только, больше чем десять лет собирания мозаики лежали на ковре, мозаику до сих пор можно было собирать, но не было никакой необходимости. - Думал их сжечь, не успел. Хотел бы сказать что никому бы больше об этом не знать, но сейчас они опасны не больше чем стопка таблоидов в куче макулатуры. - к счастью. Он взял верхнюю папку, мелко озаглавленную "2001", начало всей истории, она давным-давно появилась когда записей и бумаг стало слишком много чтобы хранить их незаметно в ящике стола, первая ступенька к его "смерти". - Это обо всем. Почему MI-13 надо было закрыть тогда, почему мне надо было умереть, всему исчезнуть. Были разные причины, но это все о главной, без нее все можно было бы как-то пережить все остальное. Тебе как, издалека или покороче, ближе к концу? - то как он трепал уголок папки выдавало в нем смятение, хотя Алистер не собирался его прятать, даже ради безопасности не соглашался ставить в доме что-то записывающее и снимающее, поговорка про дом и крепость старая, но он был консервативен. - Стоило еще тогда тебе рассказать, я знаю. Плохой год получился, а я все же надломился и не особенно думал о других. - голос где-то тоже чуть надломился, дрогнул, он не рассказывал никому, эти тайны раньше знала только бумага и он. Клуб Адского Пламени оставил Лондон, но какой ценой?