Питер никогда не считал себя опытным героем, который и пожар потушит, и людей из огня вытащит, и просто пожилую леди от охамевшего грабителя спасёт, чтобы потом отправиться в космос ради защиты целой отдельной цивилизации. И несмотря даже на тот факт, что в космосе на самом деле удалось побывать, это не сильно меняет того факта, что он пока ещё оставался просто подростком, у которого помимо красно-чёрно-синих были и другие проблемы, обязанности. Он смог закончить школу, неплохо сдать экзамены, даже хорошо, учитывая, что достаточно просто прошёл отбор в колледж, стоило только предоставить сверху прочие необходимые бумаги вроде отметок на протяжении последней пары лет и рекомендательных писем. Дарси сдержала обещание, так что рекомендательное письмо от профессора Селвига было на руках ровно в срок, а уж что говорить о письме от лица Тони Старка, учитывая, что факт «стажировки» в СтаркИн всё ещё существовал. Абстрагировавшись от Бьюгла, наконец смирившись с тем, что в фотографиях не было никакого смысла уже очень давно, от их неоправданных нападок, нашёл другую, новую и куда более интересную, пускай и более сложную работу радиоведущего. Казалось бы, теперь совершенно точно всё должно наладиться, жизнь пошла в гору, даже на стороне супергеройского альтер-эго было всё относительно неплохо, но.. нет. Всё это оказывается лишь недолгой белой полосой, которая неожиданно перечёркивается куда более обширной чёрной. Хорошего должно быть понемногу, ха?

Он даже толком не понял, как это произошло, что случилось, в какой момент всё свернуло в другую сторону и почему не уследил за этим? Слишком расслабился, концентрируясь на произошедшем? Стал слишком невнимательным после столь масштабного.. можно ли это назвать поражением? В городе, в стране, да в целом мире происходило чёрт знает что, но поверх всего этого наслаивались и личные проблемы, которые не решались простым «найди это, а потом забери вон то», её нельзя было решить, просто отправившись в неизменный WEB и заперевшись там в лаборатории наедине со всевозможными реактивами. В этот раз всё было куда серьёзнее.
Проблема с клонами рано или поздно должна была превзойти саму себя. Сам факт того, что существуют практически идентичные копии нескольких людей-пауков усложнял жизнь в несколько раз, потому что это, во-первых, проблема личного характера, во-вторых, неоспоримое доказательство того, что Шакал всё ещё живёт и занимается какими-то своими планами, экспериментируя с технологией и радиоактивной ДНК в целом. Выходит, у него есть место и, скорее всего, не одно. Всё ещё не одно. И правда хотелось бы сосредоточиться на поисках безумного зелёного учёного, но вместо этого приходилось судорожно думать о том, что делать дальше, как оправдать самого себя. Как вообще всё пришло к тому, что ему теперь требовалось оправдывать самого себя за то, чего не делал?

Или, быть может, всё-таки сделал?

Неопределённость и непонимание сильно давят, прижимая, подминая под себя, Питер чувствует это физически — неприятно отдаёт между рёбрами и крутит живот, будто бы съел что-то не то, хотя сам прекрасно ещё помнил, что ничего съедобного во рту не было вот уже почти три дня. Почти с того самого момента, как всё началось. Даже сейчас он, сидя на одной из многочисленных крыш Манхэттена, облокотившись спиной на выступающий парапет, почти полностью «закрыв» линзы маски уже привычного красно-чёрного костюма, мог чувствовать только подкатывающую безнадёгу, слыша учащённый ритм собственного сердцебиения, что будто отдавался прямо в барабанные перепонки, заглушая звуки окружения. Хотя там в любом случае не было ничего, кроме звука проезжающих машин и редких сигналок полицейских кортежей. Только в этот раз Человек-Паук просто не мог сорваться с места и отправиться следом за удаляющимся пронзительным звуком, чтобы помочь, упростить ребятам в форме задачу. Потому что его помощи больше никто не ждёт. Потому что если он появятся, полицейские вполне законно смогут его арестовать, потому что таков приказ. И он не сможет ничего противопоставить, ведь они просто выполняют поручение, которому не могут противиться, даже если хотят. Хотя может ли быть такое? Новость-то была сенсационная, выглядела вполне натурально и естественно. И если бы Питер сам не знал, если бы он страдал лунатизмом, например, то сам поверил бы в это, в то, что снова причинил кому-то вред. Особенно Синди. Пусть это была и не она. Не совсем она.
Чутьё срабатывает. Но срабатывает оно уже не в первый раз, отдаваясь неприятным, болезненным покалыванием в области затылка. Оно уже не в первый раз за последние два дня реагирует не на внешнюю угрозу, а на то, что Питер делал с собой сам. Нервы и без того были не в порядке, а теперь на протяжении пяти долгих дней они походили на натянутую струну. Никто не мог обвинить Питера Паркера, но под удар в первую очередь попали Мстители, которым пришлось практически отчитываться, под удар попал ПИР, который был создан только ради помощи тем, кто не может помочь сам себе, а что теперь? Теперь многие считают это место едва ли не обителью зла, несмотря на слова тех, кто там жил или живёт сейчас. Людям нужно то, за что они схватятся, а после начнут грызть, а тут целая складная история. Странная, незнакомая ещё степень отчаяния. Запрокинув голову назад, он опирается затылком на твёрдую поверхность, не открывая глаз, не стараясь концентрироваться, не стараясь прислушиваться, он просто не знал, что ему делать дальше.

Пребывать в таком состоянии не только отстойно само по себе, но ещё и может быть опасно. Питер пробыл в героях только.. сколько? Чуть меньше, чем полтора года. Не так уж много, если учитывать опыт большинства других известных героев. Однако несмотря на это в его жизни завелось поразительное количество недоброжелателей, что точат зуб именно на его скромную персону. А что, если в этом большом, казалось бы, мегаполисе удастся столкнуться с таким, например, прямо сейчас? Что он тогда скажет ДокОку? Что он тогда сможет сказать кому-либо ещё? Да ничего, это будет самое быстрое и неправильное поражение в его жизни. Случайность слишком случайна, а оттого почти всегда непредсказуема. Именно поэтому он не слишком удивляется, когда слышит знакомый голос, пробившийся сквозь вязкую пелену затуманенных мыслей. Это была неплохая мотивация, чтобы избавиться от этого, подняться наконец на ноги и начать куда более активно и усердно думать о том, что следует делать. Питер не жалел себя, однако чувствовал, что упёрся носом в тупик и застрял на одном месте, не зная, куда двигаться, ведь позади только толпа, что так и жаждала стянуть маску с новоиспечённого преступника «вчерашних новостей», а по бокам ничего, кроме плотных стен.

Он не сразу поворачивает голову, давая понять, что всё отлично слышит, возможно, даже лучше, чем хотелось бы в данный момент. Паук ёрзает на месте, выпрямляет спину, медленно шевеля пальцами правой руки, пока ладонь левой упиралась в твёрдую поверхность рядом. Это совершенно точно была она. Даже поворачиваться не надо, чтобы узнать Кошку. И если бы он был более сосредоточен, то мог бы заметить её ещё на подходе и дело вовсе не в чутье. Но вот она здесь, прямо сейчас, пришедшая явно с конкретной целью, о которой тут же сообщает, пускай и не прямо в лоб. Обходные пути — негласно устоявшаяся фишка их обоих.
— И тебе привет. Как утро прошло? Уверен, что лучше, чем моё, — совсем глухо и тихо, но на высоте, в относительной тишине она не могла этого не услышать, находясь на расстоянии, но не таком большом. Придерживаться манеры «как всегда» не получается даже с натяжкой, потому Питер оставляет это и медленно поднимается на ноги. Дело не в том, что так невежливо принимать гостей, а в том, что он ощущает ярую необходимость уйти, причём, прямо сейчас, прямо в этот самый момент. — Извини, я сегодня не в настроении для твоих игр в «кошки-паучки», — неловко признавать, но на протяжении всех этих дней он на самом деле ничего не сделал. Попытался, но получил неожиданное отрицание и негативную реакцию. Все верили. Разумеется, все охотно верили, даже она.

Кошка даже не пытается что-либо скрывать. Пальцы вновь медленно сжимаются, но на этот раз так и остаются сжатыми в кулак, а сам Питер чувствует возрастающее напряжение. Снова.
— Того.. несчастного? — линзы маски сужаются, когда Паук всё-таки поднимает голову, переводя взгляд на неожиданную компанию. Девушка в костюме держалась на отдалении, но навряд ли ею руководил страх или осторожность, у неё не было причин бояться или опасаться, несмотря на то, что их тандем  несколько раз работал вместе, сообща, и она была осведомлена почти обо всех паучьих возможностях, но.. могла ли она? Нет. Она не боялась ни ребят с огнестрельным оружием, с которым некоторые и обращаться толком не могли, не боялась огромную серую тушу Носорога, с чего бы ей бояться общества того, кто казался самым безобидным из всех живущих в Нью-Йорке героев?
Казался?
Новость распространилась со скоростью быстрого интернета и иногда казалось, что она может превзойти скорость света, потому как иначе объяснить, что последствия появились уже на следующий день, если не раньше? Видео тоже сначала было в открытом доступе, но теперь по словам Карен блокировалось везде, кроме оригинальных источников, вроде того же Дейли Бьюгла, что и стали первооткрывателями. О, можно представить, как сейчас радуется ДжейДжей, он ведь оказался прав!
Но Кошка этого не видела, правда? Потому что в противном случае она говорила бы иначе. Что тогда, просто слухи или информация не прекратила расползаться и теперь об этом знали за любым углом?

— Нет, я.. — оправдываться Питеру было не впервой, но тогда были пропуски занятий, опоздание на урок или почему пришёл домой позже, чем обещал, да даже перед собакой было оправдаться проще, что уходя забыл отдать игрушку-пищалку, которую на ночь специально убирал в шкафчик, дабы этот противный писк не мешал никому спать. Но это совсем другое. Горло сдавливает неприятным спазмом, он поднимает руку выше, касаясь кончиками пальцев гортани, всё так же сужая линзы. Шумно втянув носом воздух и медленно выдохнув, он поворачивается боком, вновь чувствуя неприятное покалывание в области затылка. — Просто уходи, хорошо? — голос всё ещё звучит слабо и даже немного хрипло. Хотелось просто снять костюм и перевести дух. Впрочем, так и нужно было сделать, так хотя бы не будет ощущаться настолько сильное давление.

Внезапное откровение вынуждает Питера вопросительно склонить голову набок, а линзы маски из светлых щёлок наконец снова превращаются в плоские овалы. Кажется, такого раньше ещё никогда не было, потому как Кошка никогда не называла его своим другом. По крайней мере, вот так, прямо и в лицо, не имея в виду ничего другого и не пытаясь при этом просто бросать пыль в глаза, отвлекая внимание или стараясь заговорить. Это уже проходили, это сработает только если сильно-сильно постараться, но Питер научился быть начеку. Как жаль, что сейчас все полученные знания и опыт играли минимальную роль. Но в то же время эти слова так же быстро пропадают из памяти, сталкиваясь с куда более неприятной реальностью. Кошка могла считать его кем удобно, но не стоит пытаться перепрыгнуть себя, всё равно не получится. А он сейчас не просто надоедающий всем и каждому местный герой, а самый настоящий преступник.
Расстояние между ними не сокращается, что играет только на руку, это плюс. хотя теперь появляется закономерный вопрос: это она держится поодаль или наоборот? Паук поворачивается к Кошке боком, вновь сужая линзы. Он просто устал, устал что-либо чувствовать, так что не было никакого раздражения, желания отмахнуться или вновь продолжить путь, сбегая, только обречённость, которая казалась неизбежной. Впрочем, нет, не казалась, а была.

— Он? — снова на выдохе повторяет Питер. И этот выдох невольно смешивается с невольным нервным смешком, что просаживается и оказывается слишком заметным. Теперь это не догадка, а уверенность. Она не знает. И не было понятно, хочет ли рассказать об этом. Со своей стороны. Сейчас Питер отчётливо понимал и осознавал, что не было никого на его стороне, кто не посмотрел бы косо и не усомнился. Кроме тёти. Казалось, что даже Тони после мартовских новостей воспринимает это обвинение иначе, допуская вероятность того, что это может быть правда. Именно это давило сильнее всего.
— Это была она, — глухо произносит Паук, склоняя голову, смотря теперь не куда-то в сторону, а вниз, себе под ноги. — Там была она, — и пускай голос был севшим и всё таким же хрипловатым, звучал всё равно отчётливо. Ладонь прижимается ко лбу, а сам снова чувствует это неприятное покалывание, что на этот раз слишком хорошо смешивается с подступающей мигренью. И становится интересно, могла бы хоть в теории таблетка с обезболивающим помочь, учитывая непростые особенности организма?

Эта самая дистанция сокращается и пропадает как-то слишком быстро, а прикосновение ощущается неправильным и чужеродным, из-за чего Паук сначала дёргает рукой, будто стараясь вырваться из хватки, никак не обращая внимание на.. покалывание? Иначе это и не назвать. Костюму-то ничего не будет, а острые кончики чужих коготков лишь слегка задевают кожу, никакого следа не останется.
— Я не знаю, — спустя ещё одну паузу, что длилась несколько долгих секунд. — Я не знаю, — подёрнув плечами, медленно поворачивая голову, чтобы сначала посмотреть на руку, затем поднимая взгляд на свою знакомую. Отчего-то её это тоже очень сильно волновало. И Питер понимал, что всё дело в разочаровании, ведь разочарование это ощутимая сила, которая часто толкает вперёд не хуже любой другой мотивации. Только вот..
— Что? — сказанное девушкой вынуждает его на пару мгновений отвлечься, дабы осознать новую проблему. А это определённо точно проблема. — То есть.. что ты имеешь в виду? — немного потерянно. Он ни сном ни духом о том, что.. за его маску назначили вознаграждение? Тому, кто сможет её стянуть? Тогда все опасения по поводу возможных неожиданных встреч оказываются всё более и более реальными. Плечи опускаются, а мышцы больше так не напрягаются. Почувствовав ком где-то в районе горла, Питер сначала тихо кашляет, после звучно сглатывает, уже в следующий момент срываясь на новый нервный смешок. Затем на её один, пока это не перерастает в полноценный смех, срывающийся на более высокие ноты, словно он пытался одновременно с этим что-то сказать, но. Резко дёрнув рукой, Паук освобождается от слабой кошачьей хватки, отшатнувшись в сторону, снова склоняя голову, накрывая ладонью лицо. Кажется, это был первый раз в этой супергеройской работе, когда он в упор не видел нормального выхода из сложившейся ситуации, не знал, что ему делать дальше.

— Я ничего не делал, — спустя ещё несколько секунд сдавленно выдыхает Паркер, шумно втянув носом воздух, но это не помогло. Нарастающее беспокойство граничило где-то на уровне паники, а дыхание неприятно перехватило, вынуждая снова гулко кашлять. Треклятая маска из-за которой так много проблем и от которой нельзя так просто избавиться, потому что этот костюм всё ещё его ответственность, Человек-Паук всё ещё личная ответственность. Он поворачивается к Кошке спиной, держась на расстоянии от края крыши, вместо этого медленно опускаясь на одно колено, цепляясь пальцами за ткань маски, буквально сдёргивая её со своего лица, выдыхая с заметным облегчением. Никогда ещё не было так легко избавляться от этой части костюма. И нет, сейчас ему было абсолютно плевать, есть ли ещё кто-то рядом или снова оказался один. Главное, что это не надолго, было жизненно необходимо вдохнуть и вдохнуть нормально. Устал. Снова просто банально устал.
— Я не знаю, что случилось, — голос звучал уже куда более отчётливо из-за отсутствия какого-либо препятствия в виде плотной ткани. Подушечки холодных пальцев касаются лба, глаза закрываются. Тихий и обречённый вздох. — Я ничего не понимаю, — слишком много отрицательной частицы «не», однако это то единственное, в чём мог быть полностью уверен. Пальцы другой же руки, что до этого сжимали маску, расслабляют хватку и та пластом падает рядом с ногой, не издавая ни малейшего звука.

Это состояние было сложно описать одними только словами, да и сам Питер не мог понять его до конца. С одной стороны, хотелось разобраться во всём, понять, что могло случиться, с чего всё началось, почему эта напасть настигла его, из-за чего вдруг решили ополчиться сразу против всех паучьих, но с другой.. с другой же было желание оградиться от всего этого и сделать вид, что временно перестал существовать, потому что казалось, что так будет куда легче. Причём, не только ему. Отвратительное ощущение, когда чувствуешь, что это именно ты подставил сначала свою команду, а после и друзей, которые не были к этому причастны. Хотя к чему «этому»? Всё ли дело в щелчке Таноса, вся ли проблема заключалась в странной потере памяти у немалого количества людей? Понятно, что во всём этом была виновата не Синди, она лишь такая же жертва обстоятельств, но.. но странно признавать тот факт, что смотреть в её сторону с самого начала было проблематично. Тогда при встрече спустя почти целый месяц после непредвиденной пропажи, когда она снова словно просто испарилась без ответа и привета.

В висках всё ещё неприятно пульсировало, а пальцы только сильнее и увереннее стискивали ткань маски так, будто это она была виновата во всех грехах. Хотя практика должна была показать, что сбрасывание ответственности на неодушевлённые предметы не приносит никакого душевного умиротворения.
— Нет, — сдавленно выдыхает Паук. Сдавленно, потому что дыхание непроизвольно перехватывает, а горло снова сжимает спазмом, вынуждая кашлянуть. Мог ли он быть уверен в собственных словах? Видимо, нет. И ведь не выйдет всё сбросить на своего симбиота, потому что это органическая субстанция без собственного сознания, в отличии от того же Венома. Но факт фактом. Существует видеозапись, существует резонанс, существуют крайне разочарованные люди, а теперь ещё и награда за раскрытие личности, если верить словам Кошки. Она пускай и славилась как воровка, но для чего ей врать сейчас? Питер зажимает подушечками пальцев переносицу. И если окажется так, что это была инициатива небезызвестной Джей Джея, то ничуть не удивится. А если это пошло не с его стороны, то это будет самое настоящее открытие. Не мог главный паучий фанат номер один обойти эту историю стороной.

Кошка продолжает говорить. Говорила она быстро и временами невпопад, словно волновалась. Она и раньше не отличалась скромностью или словесной замкнутостью, но и такая говорливость была не свойственна, что в лишний раз подтверждало то, что она на самом деле нервничало. Только вот что вынуждало её чувствовать это — вопрос. Питер даже не пытается что-то отвечать, просто пропускает всё мимо, не концентрируясь ни на чём. Он никогда не понимал что значит выражение «не думать ни о чём», но теперь, кажется, начал понимать. Это не когда тебе не нужно думать вообще ни о чём, что невозможно, это в голове настолько много мыслей, что они путаются, сбиваются и смешиваются, не образуя ничего внятного.
Питер жмурится, что перед глазами начинают плясать бледные и болотно-зелёные удивительно ровные кружки. Всё это время он старательно убеждал себя в том, что просто взять и бросить костюм нельзя, ситуацию это всё равно не разрешит и не поможет другим Паукам снова выходить на улицу, не боясь оказаться подвешенными на их же паутине. Он даже не сразу замечает, что Кошка таки не ушла, как говорила до этого, вместо этого приближаясь, что мог расслышать и понять по звуку шагов, останавливаясь рядом. Другая ладонь касается собственных волос, а Паркер шипит сквозь зубы. В такой момент снимать маску где попало было опрометчивым решением, даже слишком. Да, они довольно-таки давно знакомы, возможно, в каком-то смысле были друзьями, однако полностью проникаться доверием не торопился. Но это, кажется, было актуально только до этого момента.

Но в момент, когда знакомый голос называет имя, Паук вздрагивает, поджимая плечи, удивлённо вскинув брови, медленно поднимая взгляд. Признаться честно, он никак не ожидал того, что Кошка вдруг переймёт его ненормальный порыв неуместного откровения, делая то же самое. И уж точно никак не ожидал увидеть перед собой знакомое лицо. Поджимая губы так, что те начали стремительно белеть, Питер так же медленно качает головой, словно отказываясь воспринимать происходящее, смотря будто не на девушку, а сквозь неё. Узнать Фелицию, с которой познакомился ещё весной благодаря истории с рядовым ограблением, не составило труда, но.
— А. Это.. — рука, пальцы которой до этого касалась волос, перемещается немного в сторону, а ладонь накрывает лоб. Тихий вздох и чуть покачнувшись, Паук неосторожно опускается ещё ниже, просто усаживаясь на шершавую поверхность крыши. Буквы упрямо не собирались в слова и всё, что смог из себя выдавить, это тихий полувздох. Подгибая ноги, подтягивая колени ближе к себе, Питер накрывает ладонями лицо, шумно и резко вдыхая, что на краях глаз непроизвольно выступает влага.
— Это всё так странно, — приглушённо усмехнувшись, опустив руки, располагая ладони на своих коленях. Слегка покрасневшая кожа век неприятно пощипывала, будто снова не спал несколько суток. Хотя уверенно приближался к этому. Поди попробуй уснуть, когда вокруг происходит нечто непонятное и настолько угнетающее.

Питер только тихо усмехается, качнув головой и проводя рукой по волосам, убирая завитые пряди назад со лба. Но вопреки всему в словах Кошки не было насмешки или той самой нотки, которая кричала о том, что это всё насмешка и не более того. Удивительно, что человек под маской оказался знакомым, однако даже с Фелицией они никогда не были друзьями, тогда что движет ею прямо в этот момент? Питер был человеком, который умел и всегда хотел видеть что-то хорошее в других людях, в ситуациях, поэтому он не думал о том, что это может быть просто какой-нибудь хитрый коварный план, чтобы в конечном итоге заграбастать назначенную награду за маску в свои когтистые лапы. Вот, даже делать толком ничего не надо, новая громкая сенсация может оказаться прямо под боком.
А хотя это звучит уже.. странно?
Тот факт, что Кошка сама упоминает об «убежище» на самом деле странный и вызывает.. смятение? Удивлённо вскинув брови, поднимает взгляд, переводя его на свою знакомую, тихо шмыгнув носом. И снова невольно всплывает вопрос: сможет ли сам заболеть? Ну вот просто взять и заболеть, несмотря на то, что на улице второй летний месяц и погода более, чем тёплая. Раньше, помнится, болел постоянно, вне зависимости от времени года за окном.

— Что.. что ты имеешь в виду?
Тот факт, что ему нужно какое-то нейтральное место, был очевиден. Возвращаться в особняк временно не следовало по понятным причинам даже без костюма, особенно без уверенности, что Мстители полностью убеждены в его невиновности. От ПИРа до сих пор не могли отстать и что-то подсказывало, что это только начало. Докучать тёте, чтобы волновать её в лишний раз, тоже не вариант, у неё и без того забот выше крыши, а здесь ещё и племянник, от которого всё и пошло. Но несмотря на всё это вопрос всё ещё оставался открытым и неприятно кололся.
— Ты.. приглашаешь меня к себе? — на всякий случай переспрашивая, вдруг понял или услышал что-нибудь неправильно, хотя здесь, казалось бы, всё ясно как летний день. С другой стороны, Фелиция намеренно уточнила, что говорит не про уже знакомый съёмный номер в отеле, а про личную квартиру, про своё собственное жильё и если получится так, что кто-нибудь что-нибудь прознает, она автоматически попадёт под удар и навряд ли этот факт был настолько не очевидным, чтобы сразу не обратить на него должное внимание. — Но почему? Ты могла бы запросто получить вознаграждение, — покосившись на свою маску, нервно дёрнув плечами, — возможно, тебе даже не пришлось бы больше воровать, — хотя и давно стало понятно, что для неё это скорее хобби, чем работа или способ получения прибыли. Но это волновало, это цепляло, это вызывало вопросы. Питер не был недоверчивым, но ситуация и происходящее не играли на руку.

Рука.

Рука, протянутая сейчас, ожидающая того же в ответ.

Возможно, в будущем об этом ещё придётся пожалеть, но в чём-то Фелиция была права. Если запустить себя, то способности начнут свербить и барахлить, в частности паучье чутьё, что само по себе серьёзная проблема, которую не надо решать, её просто следует не допускать. Хмыкнув в ответ на собственные мысли, срываясь на тихое, почти что змеиное, шипение, протягивая руку в ответ. Одна ладонь накрывает другую, более холодная чёрная ткань соприкасается с более тёплой и текстурной красно-чёрной. Питер не сразу сцепляет пальцы, только тогда, когда всё-таки решает подняться с места, подтянувшись и слегка покачнувшись из-за слишком расслабленных мышц. Стоять вот так просто здесь, на крыше, было не самой удачной идеей, так что он спешно натягивает маску, снова скрывая лицо. Линзы тут же щурятся, когда Паук смотрит на девушку рядом с собой.
— Но у меня с собой ничего нет, в том смысле, что я, амм, — заводя руки за спину, на один момент почувствовав себя даже неловко, — не могу просто снять костюм, я.. мне сначала нужно попасть домой, — но и не в особняк, где большинство вещей ещё с апреля месяца. Скорее всего, нужно будет проникнуть к тёте, но так, чтобы этого никто не видел, а его красно-чёрная тушка сейчас привлекает внимания куда больше, чем обычно, но уже не в самом приятном смысле. С какой-то стороны здорово, когда тебя узнают на улице, а с другой не очень, когда узнают только ради того, чтобы зашвырнуть гнилым помидором.

Только один раз. Это должно стать «услугой на один раз», единичная помощь только ради того, чтобы просто более-менее спокойно поспать и начать-таки решать проблему, дабы не было больше вопросов касательно того, куда требуется податься. И несмотря на то, что Синди была жива и невредима, пускай и вела себя странно, как многие с самого начала этого месяца, она в этом деле не помощник. И огорошивать новостями о том, что это фактически именно из-за неё всё началось, тоже не хотелось, это как-то неправильно, никто из Пауков не в ответе за неправильные действия и поступки своего клона.

Питер по-прежнему косится в сторону девушки с некоторым недоверием. Фелицию он не знал, да и виделся, кажется, всего лишь раз, когда помогал с пропавшей сумочкой. Зато личность Чёрной Кошки была известна куда лучше, именно поэтому просто взять и пойти было.. странно? Навряд ли она решится завести его в место, подобное утрированной тёмной подворотне, но. Да и тот факт, что он снял маску, пускай слишком импульсивно и не подумав, всё равно был важным и не обращать на него внимания уже не получится. Будто понимая эти мысли, девушка, что была всё так же достаточно близко, очень многозначительно тычит пальцем в грудь, будто стараясь обратить на что-то внимание, однако.. Всё, что она смогла получить в ответ, это не менее многозначительный обречённый вздох, который почти что сам говорил о том, что выбор не большой. Выбор был, но есть ли в нём какой-нибудь смысл? Питер Паркер — личность далеко не публичная, однако сейчас стараются отыскать Человека-Паука, вернее, того человека, что скрывался под его личиной и по заверению СМИ совершил жуткое преступление, а это значит, что произойти может что угодно, потому появляться рядом с тётей или друзьями может быть банально не безопасно. Казалось бы, Синди на самом деле жива, пускай и была подвержена этой странной массовой истерии с провалами в памяти, это не важно. Казалось бы, можно просто показать на неё пальцем и сказать, мол, вот, смотрите сами, всё это враньё, как и то странное видео неизвестного происхождения, что наверняка подделка, несмотря на уверения каких-то там специалистов. И если честно, сам об этом думал, но.. она выглядела такой потерянной и даже напуганной, что сразу кидать её в гущу событий, да ещё и не столь приятных, было бы просто свинством с его стороны, поэтому..
— Хорошо, — скромно кивает Паук, поправляя красную ткань маски на своём лице, сужая линзы маски. — Но это только один раз, — предупредительным тоном, хотя и получилось это не так, как хотелось бы, в конце Питер невольно сорвался на практически незаметную усмешку. Кошкам тоже кто-то нравится, подумать только. Но это стало катализатором к новой идее. Пускай эта своевременная помощь будет просто своеобразной благодарностью за то, что несмотря на множество возможностей Фелиция всё ещё была на свободе. Да, она не была террористом или убийцей, но всё-таки воровала, причём, воровала довольно-таки дорогие вещи, а значит, спрос был бы соответствующим. В любом другом случае.

— Хэй! — встрепенувшись после непродолжительной паузы. — Никто никого не грабит, — с заметным возмущением. В конечном итоге, он ведь забирался не в дом к незнакомому человеку, чтобы незаметно стащить пару футболок, штаны и какую-нибудь кепку на макушку. Да и вещи были своими. Питер тихо кашлянул в сжатый кулак, поворачивая в другую сторону. Предложение переждать оказалось куда более развёрнутым, чем поначалу.
— Я не.. не думаю, что это хорошая идея, — только сильнее сужая сероватые линзы маски, слегка поджимая губы. — Давай остановимся на варианте с диваном, — тихо усмехнувшись, стараясь как-то скрыть собственную неловкость. Казалось бы, ничего такого, однако.

Отмахнувшись и покачав головой, Питер нервным движением поправляет маску, хотя в этом не было никакой необходимости, подбираясь ближе к парапету, ловко на него заскакивая и отталкиваясь, прыгнув вперёд. Если слишком долго быть на одном месте, тем более, на таком свободном и открытом как крыша дома, то добром это не закончится, а перспектива, в которой надо было прятаться от новостного вертолёта не слишком нравилась. По пути он успел несколько раз пожалеть о том, что сам же сделал, несколько раз подумать о том, что как бы то ни было, но Фелиция всё равно подставляется, хотя и не обязана, о том, что это плохая идея и можно свернуть, пока было время и возможность. До того момента, пока девушка не замедлилась, что говорило о том, что они почти на месте. Навряд ли их видел хоть кто-то, ибо приходилось выбирать обходные пути и двигаться, скрываясь в тёмных углах. Оставалось только надеяться, что эта проблема не затянется слишком надолго и всё в конечном итоге вернётся на круги своя.

Кошка, оказывается, была довольно-таки гостеприимной и предусмотрительной. Паук вновь хмыкает, отмечая, что попасть в квартиру ему придётся проверенным и самым часто используемым образом — через окно. Оглянувшись за плечо, продолжая щуриться, красно-чёрный проскользнул внутрь, аккуратно прикрывая за собой створку, только после этого выдыхая с облегчением, но, однако, не расслабляясь полностью. Рука потянулась к лицу, но вместо желаемого Питер просто касается подушечками пальцем ткани, так и замирая.
Но знакомый голос и шуршание со стороны вытягивают из неожиданной задумчивости. Повернувшись, словно вспоминая, где он и как тут оказался, Питер медленно кивает, всё-таки медленно стягивая с головы маску, стараясь подавить очередной обречённый вздох, вместо этого шумно втянув носом воздух.
— Что угодно, главное, чтобы не ананасы, — немного севшим голосом, только теперь решившись сделать пару шагов в сторону, окидывая комнату беглым взглядом. Очевидно, она не единственная. Интересно, насколько большая эта квартира? Если судить по уже увиденному ранее забронированному номеру в отеле, то Кошка, то есть, Фелиция это не та девушка, которая готова размениваться на что-то максимально скромное. Ещё два шага вперёд, почти выходя в самый центр комнаты. Это же не спальня, верно?

Несмотря на то, что окно было полностью закрыто, какие-то звуки с улицы всё равно можно разобрать. Вот, к примеру, сигнализация полицейской машины. Звук неожиданно появился и также быстро пропал — проехали мимо. Слегка поджав плечи и нахмурившись, поджимая пересохшие губы, Питер отшатнулся к дивану, опустившись привычно на его подлокотник.
— Наверное, мне всё-таки не стоило сюда приходить, мне не хотелось бы тебя подставлять, — ладонь опускается на слегка взмокший из-за большого количества нервных переживаний лоб. — Извини, — выдержав секундную паузу, всё-таки не сдерживаясь и протяжно выдыхая, медленно сползая с подлокотника на подушки дивана, запрокинув голову назад, резко откидываясь на спинку.