Мэри любила мачете. Тифозная Мэри, разумеется. Длинный тонкий острый нож. Идеальное оружие. Но хрупкая рыжеволосая девушка так не подумала, проснувшись утром в своей кровати с окровавленным клинком. Напротив, она тихо взвизнула и отпрянула на другой конец кровати, на всякий случай закрываясь от него одеялом (хотя кровью оно тоже пропиталось знатно). Однако хорошая идея будильника - сон как рукой сняло, оставляя абсолютное непонимание ситуации. Вернее, не так... она точно не помнит, как оружие здесь оказалось, или думает так, поскольку воображение (воспоминания?) подбрасывает ей яркие фрагментальные картинки.

- Что?... - успевает тихо пискнуть Уолкер, перед тем как услышать стук в дверь. Наверное, он повторился, ведь отчего-то девушка явно проснулась. Она вскочила на ноги, обращая внимание на то, что заснула в одежде (если рваные колготки, юбка и боди без верхней одежды являются таковыми), быстро схватила халат со спинки, накинув на себя и скрывая нелицеприятный видок, и накрыла мачете одеялом. Окровавленным. Тихо и негрубо ругнувшись, девушка также накинула на одеяло покрывало, скрывая от чужих глаз странное зрелище. А после побежала к двери, громко оповещая гостя "Уже иду".

Не смотря в глазок, Мэри открывает дверь и замечает двух полицейских, у одного из которых виднеется пистолет. Их легкое недоумение напоминает Мэри о том, что она не взглянула в зеркало, и скромно, но лихорадочно, заставляет потереть щеки, после чего обнаруживая на руках темные следы потекшей косметики.

- Добрый день, мисс Уолкер, - начинает полицейский, вернув лицу серьезное выражение, - Мы настаиваем, чтобы Вы проследовали с нами в участок. И прежде чем девушка может вставить хоть слово, её обрывают, - Вы обвиняетесь в убийстве трех человек.

- Но... - мямлит Мэри, но железная убежденность мужчины рушит ее собственную убежденность, - Я же не... я никого... не убивала.

- Показания очевидцев и дорожные камеры говорят об обратном, - встрял второй полицейский, пока первый доставал наручники.

Паника охватила тело юной девушки, и она забилась в мелкой дрожи. На глаза навернулись предательские слезы, хотя в своей невиновности Уолкер была полностью уверена. Но паника Мэри достигла эпогея, и мысли, кричащие на задворках сознания, уже не ощущались мыслями. Она точно говорила ими, пока совсем не растаяла в собственной голове.

- Вы пройдете с нами в участок. У Вас есть право хранить молчание... - Тем временем давил коп, что был ближе, замечая как рыжая вцепилась в дверь и видимо расценивая это как сопротивление, хватая Мэри за руку и ловким движением щелкая наручником.

- Чувак, ведь ты же нарыва-аешься, - как-то лениво пропела девушка будто не своим голосом, смотря мужчине прямо в глаза уже уверенным и хитрым взглядом, пусть и размытым от слёз. Но полицейского это не впечатлило и, видимо, он хотел развернуть девушку спиной, дабы сковать ее руки за спиной наручниками попрочнее, но с ловкостью у Тифозной Мэри порядок. Она очень быстро притянула к своей руке пистолет из кобуры ближнего на столь маленькое расстояние, и послышались два четких выстрела. Вообще, ее нельзя назвать мастером огнестрельного оружия, но благо цели, находящиеся так близко, не имели возможности сориентироваться. А после Тифозная Мэри кидает оружие на упавшего мужчину и скептически смотрит на забрызганный кровью халат.

- Хорошая вещь. Я бы вышла так, детка, но они нарвались сами. Кровь полицейских нынче не в тренде.

Халат также летит вниз, накрывая полицейских, пока напарники оных и любопытные соседи не набежали, как саранча. Мэри покидает здание через окно, прихватив дорогое сердцу оружие.