Похороны собрали на Хайгейтском кладбище много людей в форме, здесь глаза шли кругом от количества знаков различия на мундирах, звучала любая европейская речь, американский громкий акцент, но почти ни одного слова от британца, ни одной горсти земли на гробе из руки соотечественника. Никто не отдает дань памяти предателям Родины, их память демонстративно уничтожают на корню, Алисанде сорвали бы все награды и погоны если бы в Британии кто-то имел право на это, а НАТО не собиралось отрекаться. Стюарт оставил все свои слезы в особняке Брэддоков, назывался всем гостям братом покойной и не отмечал никак своей принадлежности к MI-6, уже без чувств смотрел на ровный слой влажной земли и не чувствовал капель дождя. Никто не мог понять особенной связи близнецов, их предчувствий друг друга, никому и не объяснить что сегодня он похоронил не близкого, ровно половину себя оставил в земле, это не боль и скорбь, это как собственные похороны. Они никогда не шутили кто первый из них умрет, не допускали мыслей о смерти, молодые и мечтающие прожить большую жизнь с амбициями, надеждами, заветными мечтами. Смерть никого не спросила и пришла без стука, он только испачкался в кровь напитавшуюся в ковер и закрыл ей глаза, липкие бордовые пятна с рук кажется никогда не смоет.
Алистер поворачивает голову на знакомый голос, лицо незнакомое, хотя как-то так он и представлял себе человека на другом конце провода, на фотографию он не смотрел, просто нашел визитку в ее телефонной книге. - Это вы. Спасибо что не отказались помочь, она не ошибалась в вас. - он нечасто говорил с сестрой о ее новой работе с американцами, упомянула о Фьюри не больше двух раз, но говорила о нем как о честном человеке добивавшемся своего. Он был одним из немногих кто вступился за поруганную честь Алисанды, даже прилетел сюда, хотя у директора было много другой работы в плотном графике на фоне которой похороны малознакомой англичанки выглядели незначительными. Стюарт пообещал бы что-то за его усердия, услугу, внимание, но рядовой агент разведывательного департамента не мог предложить боссу огромной организации чего-то что Николас сам не мог если не вести речь о секретах Великобритании. Это шаткий мост, обвинители только порадуются и тоже бросят его вниз если он шагнет на него, его дальнейшая карьера из-за вынесенного обвинения Алисанде уже могла оборваться, их семья уже была "испорченной" для разведки. Алистер не стал уточнять насколько срочным должен быть их разговор, личное присутствие уже говорило о безотлагательности. - Давайте поговорим у меня дома. Садитесь. - он еще не был уволен чтобы неосмотрительно разговаривать с кем угодно без опасений посреди улицы, он был в шатком положении и не хотел усугублять его раньше времени. Его Ягуар беспощадно заливал дождь, обычная погода поздней осени на островах.