Без кинжала жизнь теряла свои краски.
Сперва Мордред не думал о том, где находится его возлюбленное оружие, пусть в руках было так пусто, и ладонь скучала по шершавому прикосновению рукояти, созданной, будто специально для его руки.. Но потом тоска начала нарастать, особенно по мере изучения современного мира, который так круто изменился за последние несколько сотен лет.

Двадцать первый век показался ему увлекательным, интересным, даже необычайным. Информационные технологии и научные достижения предоставляли огромные возможности, люди изобрели массу вещей, машин, устройств, которыми можно убить человека, или даже десятки их, тысячи, просто одним жестом руки. Раньше так могли только чрезвычайно сильные маги, а теперь при должной сноровке этого мог достичь каждый, абсолютно каждый!..

Раздобыв в первую очередь документы, Мордред провёл пол дня в тире, изучая разнообразное огнестрельное оружие. Пусть бой на короткой дистанции и с холодным оружием был ему ближе по духу, но различные пистолеты показались ему весьма полезной вещью, которую можно использовать с различными целями.
А уж Интернет, в котором можно было найти всё и обо всех, а в особенности, если у тебя есть хотя бы немного средств.. Это было настоящее восьмое чудо света, необъятная паутина, в которой можно скрываться бесконечно. Люди вышли на новый уровень ненависти друг к другу, если создали это всё, это было захватывающе и, безо всяких сомнений, достойно восхищения.

Мордред был увлечён и вдохновлён, он почти наслаждался жизнью, чего не было прежде. И, всё же, ему так не хватало своего клинка, настолько знакомого и родного шепота в своей голове, что теперь Мордреду казалось, будто часть его мертва, или спит.
Он мог бы призвать его сразу, безо всяких сомнений и церемоний, но после такой длительной разлуки кинжал был достоин большего, и Мордред решил разыскать его и забрать самостоятельно. Руками. Словно в извинение за своё долгое отсутствие.
Кроме того, ему слишком хотелось навестить дом Витмана, пока тот в разъездах.
Разыскать Дэйна, особенно после встречи на набережной, оказалось несложно. Потомок старины Персиваля, личная заноза в заднице для худшего из Пендрагонов, не слишком-то прятался, да и в целом был не особо осторожен.
Потому оставалось лишь дождаться, когда он уедет из города, и явиться в его поместье.

Склад обнаружился в подвале, куда Мордреда привело непреодолимое чутьё, где-то там, именно там находился его кинжал. Мордред шел по коридору, изучая место, где жил его враг, прикасаясь к стенам, с интересом рассматривая картины и фото на стенах. Что интересно Витману, кто ему дорог? Дом был достаточно обжитым, и в какой-то мере даже уютным - непозволительная роскошь для того, кто живёт в состоянии войны, не так ли? Впрочем, похоже, рыцари давно были вне войны. И никто не пытался вставлять им палки в колёса. Создавалось ощущение, что они то ли перебили всех соперников, то ли просто стали им не интересны. Но первый вариант всё ещё был вполне реален, Мордред не собирался недооценивать ни Дэйна, ни кого-либо другого.
И провоцировать раньше времени - тоже.

Хранилище встречает его запахом металла, масла, и дублёной кожи. Мордред вздыхает полной грудью, восхитительный запах, из прошлого тысячелетия, как бы ему не нравилась извращённая современность, здесь пахло домом, колыбелью, в которой он вырос, и это ощущение вызывало ностальгию.

А потом оказалось, что он здесь не один.
Напротив него стоял какой-то парень, совсем молодой, и, похоже, он заметил его первым. Не нападает - значит, не знает, кто перед ним, не предупреждён. Какая очаровательная беспечность. Мордред вдруг понимает, что перед ним - тот самый мальчуган, которого усыновил Витман, не родной, но всё же сын.

- Привет.

Ему даже притворяться не надо, улыбка благодушная и умиротворённая, вот же он, замечательный улов сегодняшнего дня. Неподалеку от паренька, левее, стенд с вторым в мире, не менее уникальным, чем его кинжал, эбеновым мечом, являющимся собственностью Чёрного Рыцаря. Старина Мерлин здорово пожадничал, когда решил уничтожить все экземпляры, кроме этого, ну а клинок Мордреду удалось оставить себе чудом и стараниями матери. Теперь же близость к такому величественному оружию, можно сказать, настоящему произведению искусства, вызывала у него настоящий трепет, до покалывания в кончиках пальцев. И всё же он прекрасно знал, что меч - не его оружие, и не нужен ему. Он не из тех, кто идёт напролом, кинжал бывает куда эффективнее, да и бьёт он прицельнее, точнее.

- Я старый друг твоего отца. А тебя зовут Шон, верно. Много о тебе слышал. Хорошего.. Это правда?..

В зале полно оружия. Метательный нож появляется в руке Мордреда, словно ниоткуда. Он бросает им в парня, точёное, выверенное движение - немного в сторону, чтобы почти промазать, и пусть думает, что он не так уж хорош, и уворачивается вправо. Ещё один нож, улыбка, бросок. Вряд ли парень уверен в том, что это игра, вряд ли это вообще покажется ему весёлым, но Мордред слишком хорошо помнит себя в его годы, что им двигало, и к чему он стремился.
Шон должен отойти в сторону: подальше от кинжала Мордреда, поближе к отцовскому мечу. Это будет действительно интересно.

И всё же, мальчишка куда меньше интересовал его, чем кинжал. Мордред даже дал ему имя, точнее, несколько имён, почти ласковых прозвищ, в своё время, ведь преданнее и вернее напарника ему было не найти. Но он пока не решил, как воспользуется этой встречей. В конце концов, кинжал всё равно был его собственностью, имуществом, которое проще уничтожить, чем разлучить с владельцем, а вот сын Витмана может оказаться очень интересным ресурсом в плане того, что от него можно получить, впрочем, степень отклика - тоже вопрос, Мордреду уже хочется её прощупать.

Если бы парень попался хоть под один нож, позволил ему ранить себя, или даже убить, это бы означало точку и конец интереса, он бы оказался недостаточно умелым и быстрым, как для того, кого тренировал потомок сира Персиваля. Но этого не случается, и Шон - так, кажется, его зовут, - уворачивается очень ловко, двигается быстро, и адаптируется к условиям, которые стремительно меняются, тоже в очень неплохие сроки. Это интересно, пожалуй, довольно интересно будет с ним поиграть.

От брошенного в его сторону кинжала Мордред уходит в сторону. Лезвие ударяется о один из стендов и падает на пол. Мордред морщится - слишком шумно, в такой громкости он предпочёл бы услышать другие звуки - например, металл об металл. Он, конечно, провёл какое-то время в тире и оббил пороги парочку магазинов старинного оружия, но всё это было не то, совершенно не похоже на те предметы искусства, которые изготавливали для рыцарей Артура.

- Конечно, заметит. Он давно меня ждёт, - ещё один нож летит в его сторону. Мордред хмыкает и копирует жест парня, когда тот прятался за стойку. Укрытие довольно массивное и даёт им возможность для передышки. Наверное, не надо было сразу его атаковать, впрочем, теперь Мордред хотя бы знает, что не теряет понапрасну время.

У него появляется идея, пусть эта встреча сегодня - сумасбродство и чистой воды импровизация, но Мордред выходит из своего укрытия, спокойный, улыбчивый, обманчиво расслабленный. Он просто хочет поговорить, и немного поиграть, всего-то.

- А ты? Давно он начал тебя сюда пускать? Неужели таки решил признать тебя наследником, со всеми последствиями?.. Ну же! Я не собираюсь тебе вредить. Мне интересно, на что ты способен. Дэйн, должно быть, замечательный учитель.

Мордред подмигивает парню, и берёт с соседней стойки меч - отменно сбалансированное оружие не для игр, нет, судя по резной рукоятке и узорам на ней, тоже оружие кого-то из рыцарей. Но обычное, выкованное кузнецом-человеком, пусть и гениальным, и меч лишен всякой магии. Это хорошо.

Чувствовать тяжесть настоящего оружия в руке - ощущение такое старое, почти забытое, такое поразительно приятное, что Мордред тихо и шумно выдыхает, пока медленно выводя лезвием круг в воздухе, справа от себя, затем разворачивая кисть и очерчивая тот же круг слева, обрисовывая таким образом щит, а после повторяет эти жесты, ускоряя темп. Меч вертится восьмёркой в его руке, и вместе с этим резко вгору ползёт настроение.

Затем Мордред чуть наклоняется, перенося вес на полусогнутую ногу, кивает в приглашающем жесте. И перекидывает меч в левую руку, указывая его острым концом на Шона.

- Что же, окажете мне честь, сэр? - он смешливо улыбается, ну же, и правда не собирается вредить мальчику. Не собственными руками. И даже не оружием в своих руках.

"Ну же, возьми меч. Возьми отцовский меч.."

Зачем честь, если есть меч?..
Мордреду есть что сказать по этой теме, правда, у него материалов наберётся на целый курс лекций - по антропологии, психологии, и человеческой истории, безусловно, ведь такие вещи теперь преподают молодым образованным людям вроде Шона? Он может поделиться, рассказать в примерах, что такое настоящая честь, и сколько чести в убийствах, которыми занимаются такие, как его отец - лишь бы скрыть нелицеприятные стороны правды, лишь бы сохранить доброе имя и репутацию. Ради чего бы ты не убивал, смерть всегда одинакова, это кровь и испражнения, и попытки искать в этом хоть какое-то благородства - в первую очередь в глазах Мордреда лжецы. Историю пишут победители, а в остальном привитие моральных качеств, на взгляд Мордреда - лишь попытка накинуть на шею молодняка удавку, чтобы было удобнее направлять и контролировать в дальнейшем.
Не власть развращает, а сама человеческая природа проявляется, когда избавляется от лишнего бремени ограничений, принципов, выгодных кому-то другому.
И в этом отношении Мордред свободен безупречно.

- Я, знаете ли, долго болел, был прикован к постели. Вот даже кое-что из собственности кое-что сдал на хранение. Нет, не этот меч, это несерьёзно, раз я его в левой удержать могу. Чей он, Галахада? У этого парня всегда были слабоваты кисти.

Мордред почти не парирует, он уворачивается и отступает назад, лавируя между стендами, изредка делает шаги вперёд и так же в шутку стучит по лезвию меча Шона, поддерживая ритм игры. Конкретно сейчас он играет в поддавки,  он не выставляет защиту, позволяя Шону несколько раз толкнуть его оружие из стороны в сторону. Ему интересно, насколько этим примитивным манёвром удастся усыпить бдительность парня. Единственное, что Мордреду не нравится - что тот, находясь в равной близости от обычного меча и эбенового, взял таки обычный. Не воспринимает его всерьёз? Себя? Или же боится меча? Что же, возможно, надо напугать его получше, чтобы начал бояться за собственную жизнь.

- Правила придумали для Вас, - перейти на взаимное "вы" - тоже чистой воды импровизация, позволяет ставить их на один уровень в разговоре. Ситуация довольно шаткая, на самом деле, и Мордред прекрасно понимает, что у парня должна оставаться какая-то вера в то, что он может его победить, или хотя бы какое-то время продержаться, он ведь не глупец, и в ином случае просто сбежит, спасая собственную шкуру - правильный во всех отношениях будет поступок. - Правила делают вас предсказуемыми. Правила помогают вами управлять, не думаете? А предсказуемость в бою - это поражение.

Мордред переходит в атаку, делает шаг вперёд, взмахивает мечом, вкладывая в удары силу, заставляя противника уворачиваться, отступать. Он оттесняет его вглубь помещения, подальше от эбенового меча, и только после этого, вернув меч в правую руку, выбивает из ладоней Шона оружие.

- Не верю, - хмыкает Мордред, отступая на шаг назад, - сын Витмана дерётся лучше. Я, должно быть, столкнулся с его прислугой? Признайтесь, вы здесь протирали пыль, и вас не предупредили о моём приходе? Или вы считаете, что бой всегда будет вестись в открытом пространстве, где вам не будет ничего мешать?

Мордред усмехается и поворачивается к парню спиной. С ним когда-то так же поступил его учитель в далёкие шестнадцать лет, о это так оскорбило его тогда, что он попытался атаковать в спину, и в последствии неделю ходил с разбитым носом.
На самом деле, Мордред даже не думает выпускать Шона из виду, рассматривая его в отражении зеркально начищенного щита на стене.

Отредактировано Mordred (2019-11-10 14:05:14)

После вынужденного целибата в отношении боя и спаррингов, в этот поединок Мордред медленно и со вкусом втягивается, всё больше и больше наслаждаясь каждым ударом. Мальчишка ещё молод, безусловно, но как прилежно он нападает, как старательно защищается, и - в какой-то момент Мордреду кажется, что он сражается с юным сиром Перси, что вызывает в нём неоднозначные чувства, и, разумеется, подогревает интерес. Тот всегда был занудным отличником. После его приёмчики перешли к Дэйну, а уж последний, очевидно, и обучал крошку Шона по своему образу и подобию.
Мордред тихо вздыхает, разглядывая парня в отражении щита. Ничего страшного, думает он, пустяки. Они это поправят.

Причём довольно быстро. После вздоха Мордред больше не дышит, нет. Он пристально наблюдает за чужими руками, ему кажется, он спиной ощущает чужое волнение, сомнения, через которые так быстро удаётся перемахнуть. Шон таки идёт на поводу у своих инстинктов, и хватается за эбеновый меч, как это красиво, чёрт возьми, как замечательно.
А потом фигура в отражении стремительно приближается, и Мордред понимает, что, кажется, все его мечты на сегодняшний день-вечер сбылись, вот же он - наконец-то кто-то думающий среди этих остолопов. Думающий о себе и о победе, а не о нелепых правилах.

Уворачиваясь от удара, Мордред уходит в сторону, парирует и атакует сам, ему даже не скучно, и это практически не похоже на тренировку. Он приходит к решению, что мальчишка ему гораздо больше нравится, чем нет, возможно, они даже смогут найти общий язык?.. Очередной удар проходит в сантиметре от носа Мордреда, и он со смешком отпрыгивает назад, снова пытаясь зайти с фланга.
Бой становится ожесточённым, они роняют пару стендов, разбивая стекло, разбрасывая по полу ценные экспонаты.. Какая досада. Мордред предпочёл бы полностью развалить этот мавзолей, жаль, время ещё не пришло. Клинки Мордреду жаль в разы больше, чем людей. Такое оружие не должно пылиться на полках. Не так нелепо.. Зачем идиот Витман оставил их здесь умирать?..

В какой-то момент Мордреду кажется, что он дерётся не с Шоном, а с клинком. Что этот бой он уже видел, участвовал в нём много раз, проигрывал и выигрывал - без счёта. А потом он сознательно позволяет себя ранить.
Уходит в сторону недостаточно быстро, недостаточно далеко.
Лезвие скользит по его торсу, распарывая ткань на десяток дюймов, и серый хлопок тотчас напитывается кровью.

Возникает пауза, во время которой Мордред делает шаг назад и склоняет голову. Уважительный, отточенный жест - сдача.

- Бой до первой крови?.. Желаете прекратить? Я был к вам несправедлив. Вы победили, - в голосе скользят недовольные нотки, но всё это - игра и враньё. Мордред ликует. Пусть и морщится от ноющего ощущения слишком близкого контакта с эбеновым лезвией и раны, которая после такого оружия не затягивается мгновенно, не затягивается вообще, можно сказать, а заживает, как у обычных людей.

Именно этого он и добивался: чтобы, находясь в руках парня, проклятый меч отведал крови предателя. Мальчишка ведь почувствует это, верно? Проснувшуюся в клинке жажду. Эбеновый клинок сира Перси не раз напивался кровью Мордреда, и в этот раз его трапезу оборвали слишком быстро, лишь подразнили. Особенно с учётом того, что меч пылится здесь уже сколько?.. Годы?.. И наверняка проголодался.

- Хотите, докажу вам, что у меня есть право здесь находиться? О, не просто так, конечно. В обмен на вашу помощь с этим, - морщась, Мордред указывает на свою царапину. Ранение неглубокое, но крови набежало уже прилично. - Не слишком-то хочется показываться на улице, истекая кровью.

- Тогда хотя бы.. пластыри. И полотенце! Влажное, пожалуйста. Тут разве нет аптечки? Ну же, я ведь действительно прошу вас о помощи.

Мордред скрипит зубами, с одной стороны, в своё время он был слишком избалован прислугой, чтобы отвыкнуть от потребности заниматься такими делами, как обработка царапин, не дело для особы королевской крови, правда?.. С другой, он не может не отмечать, что у парня нет малейшего чувства вины по поводу сделанного, ему даже интересно, была бы реакция аналогичной, если бы он распорол незнакомого человека глубже? Если бы удар оказался немного более точным, а Мордред - немного более медлительным.. Эбен не слишком-то ласково бы обошелся с ним, он достаточно тяжел, чтобы крошить кости, которые не может разрезать, ну а рёбра далеко не самые крепкие из костей. Чувствовал бы Шон вину тогда, или так же восторженно смотрел бы, как из живого брюха, когда-то-живого, пока-ещё-живого, вываливаются внутренности?

Прижав ладонью ткань поплотнее к ране, Мордред облокачивается на один из не упавших стендов, проходит почти полминуты в молчании, когда он понимает, что парень не собирается выполнять его просьбы, и более того, всё ещё держит в руках меч. Видок у Шона отличный, возбуждённо-напуганный, аж скулы побелели. Мордред тонко улыбается, скользя взглядом по руке парня, и рассматривая пальцы, вцепившиеся в меч так, будто это самый важный элемент его жизни. Крепко же его прихватило, впрочем, Мордред может его понять, живое оружие, пусть некоторые считают его проклятым, пьянит похлеще любого вина, может быть вернее и преданнее любого друга. А может стать и заклятым врагом. Всё зависит от общих интересов - с оружием, разумеется.

- Согласен, драка была хорошей, и закончилась слишком быстро. Но мы и так навели достаточный порядок в этом погребальном склепе Дэйна. Вы же не думаете, что он покупал всё это оружие? Нет: оно принадлежало людям, врагам, соратникам. Это всё, что от них осталось, практически кости от сгнивших скелетов из прошлого. И кое-что, что осталось от меня.

Меч в руках Шона его не пугает. Напротив. Мордред рассматривает его с интересом естествоиспытателя, ему кажется, ему снова четыре года, и он наблюдает за тем, как бабочка пока ещё ползает, перебирает крошечными лапками по шелковистой паутине, развешенной меж кустов. Хватка ладони на рукоятке становится то сильнее, то слабее, разворот плеча и руки свидетельствует о том, что парень готов атаковать. Мордред скользит взглядом выше, теперь объект его интереса - часто вздымающаяся грудь Шона и его шея, напряженная - виднеются жилы, да и не только они, невооруженным взглядом видна пульсация под кожей, а это громкое, очень громкое и сильное сердцебиение.
Это красиво, даже слишком. Мордред почти слышит этот хрустально-стеклянный перезвон, вот так и стираются под ноль, так и выкручиваются, выламываются и разбиваются человеческие принципы. Так слетает с личности лишняя шелуха.
Только бы мальчишке хватило духу пойти дальше.

- Справа от вас - шлифовочная тряпка из плотной замши. Она слишком прочная, чтобы быть случайно разрезанной, и под ней не прощупывается лезвие, - Мордред понижает голос, он больше не смеётся, он делится опытом. Своим. Опытом возрастом в полторы тысячи лет. - Возьмите её в руки, оберните клинок, и лишь потом отпустите рукоятку. Так легче, в разы.