Время очень коварно. Когда не нужно, оно словно смола, растягивает секунды в вечности, превращая их в томительные минуты, а то и часы, заставляя изводить себя  ожиданием, а когда ты готов отдать свою жизнь, лишь бы оно замедлило свой неумолимый бег хотя бы на мгновение, время ускользает, бежит вперед, словно гепард за добычей, не оставляя тебе даже шанса. Лишь когда между тобой и желаемым встаёт всего один миг, не прощающий ошибок, тогда, и только тогда, узнаёшь цену каждому щелчку секундной стрелки.
Т’Чалле не хватило какого-то жалкого мгновения чтобы спасти отца. Он слишком поздно понял, что сейчас произойдёт, слишком поздно бросился на защиту. Время для него сорвалось с места и устремилось в какой-то бешенный забег наперегонки с жизнью, не позволив спасти самого дорогого человека. Быть рядом, и оказаться неспособным что-либо сделать. Несмотря на всю его хвалёную силу. Это было не просто злой насмешкой судьбы, пощёчиной, а полноценным ударом под дых, что выбил из лёгких весь воздух и буквально вытряс весь дух, словно освобождая место для боли, что пришла следом за осознанием произошедшего. Острая, как когти из вибраниума, она вцепилась во внутренности, раздирая их изнутри, скручивая в узел кишки, выдирая лёгкие, сжимая в дьявольской хватке сердце. Ещё никогда не было так больно, как в момент, когда пальцы принца не смогли нащупать пульс на отцовской руке, той самой, которая всего несколько минут назад с теплом и любовью касалась его лица.
Принять смерть оказалось сложнее, чем Т’Чалла думал. Когда она далеко, когда она не с тобой, всё кажется куда проще. Он обнимал тело отца, крепко прижимая его к себе и ничего не мог поделать с ощущением собственного бессилия и вины. Вины за то, что был рядом и ничего не смог сделать. Пройдёт много времени, прежде чем перестанет себя корить за это, приняв факт, что не на всё в этой жизни мы можем повлиять, предугадать всю череду и цепочку событий, но сейчас это чувство въедливым червём вгрызалось в самую душу, в подкорку сознания, поднимая из глубины не слишком достойное желание мести, понятие которой обезумивший от горечи потери разум предпочёл назвать благородным желанием возмездия. Возмездия за преступление. Вот так, легко подменив понятия и расковыряв самые темные уголки души, боль заставила Т’Чаллу дать отцу обещание найти виновника его смерти и забрать его жизнь. Словно бы талион вдруг стал высшим понятием справедливости.
Боль и ненависть – поистине гремучая смесь. Даже самого хорошего человека они способны вытряхнуть наизнанку и заставить окунуть руки в чужую кровь по самые плечи. А ещё заставить считать чёрное белым, верх низом, а зло добром. Да, обещание было дано, но кому? Т’Чаке оно явно не было нужно. Месть всегда нужна живым, а не мёртвым. Т’Чалла обещал это себе.
Всё, что было дальше, напоминало страшный сон. Замедленный, спрятанный за едва различимой дымкой, путающей сознание. Принять то, что твой прежний мир рухнул оказалось не так просто. Принц не помнил, как и в какой момент оказался на улице, но с первым осознанным глотком относительно свежего воздуха, он ощутил, как одномоментно на плечи, что и так прогибались под тяжестью вины, рухнул и тяжелый груз ответственности, притащив за собой чувство растерянности. Время теперь не имело значения. Оно больше ни на что не влияло, и ничего от него не зависело. Те доли секунды, которые могли бы спасти королю Ваканды жизнь теперь обесценились и Т’Чалла потерял им счёт. Он не знал, сколько времени провёл здесь, на скамейке, пытаясь заставить себя принять новую действительность и найти ответ на, казалось бы, простой вопрос, прежде, чем уже знакомый ему голос Черной вдовы выдернул его из лабиринта собственных мыслей. Лабиринта, в глубине которого он уже нашёл ответ, на вопрос какой шаг будет следующим. Чёрная пантера выходил на тропу своей личной войны.