Несмотря на то, что новая внешность оказалась достаточно хороша, видеть себя в зеркале было всё еще тошно. Лена не могла с точностью определить откуда такое непринятие новой себя, ведь она привыкла меняться, привыкла вживаться в совершенно разные роли и подстраиваться под них, задвигая себя настоящую куда-то очень-очень далеко. И это касалось внешнего облика в том числе.
Но, возможно, на этот раз всё так потому, что она понимала — случившееся не временная мера, такой она теперь останется навсегда, и о том, кем Белова была раньше, в каком-то смысле придется забыть.

Каждый новый день Лена смотрела на себя в зеркало, изучала черты лица, трогала его кончиками длинных пальцев, вычерчивая на нём изменившуюся линию губ, носа, скул. Она смотрела на свое тело, обводя ладонями его изгибы.
Теперь Белова выше и худее, это нужно запомнить и решить, как лучше использовать в бою. Голос её тоже изменился, стал ниже, немного грубее. Нет, Лена и правда была хороша, но совершенно чужая.

С её смерти прошло совсем мало времени, Белова даже толком понять не успела, где оказалась, когда связь с Тони исчезла. Она мало что помнила, кроме пустоты. Кроме тишины. А потом был голос и образы из самой глубины подсознания, которые вытащил наружу человек, вернувший Елену обратно и переместивший её в это тело.

Наверное, Лена никак не могла отойти от самого факта смерти. Все-таки быть на грани и эту самую грань полностью переступить — вещи совершенно разные. Когда она оказалась на той стороне, то поняла, сколь многое потеряла, и образовавшейся пустоты воскрешение не заполнило. Добавить к этому нестабильность сознания, непривычность (граничащую с непринятием) собственного тела и исчезновение всяких способностей... Лена вновь ощутила себя студенткой Красной комнаты, которая еще в самом начале пути. Вот только времени на интенсивное обучение, поиски и становление себя у неё совсем не было. И даже если бы она хотела исчезнуть, отойти от дел или выкроить для себя очередные пятнадцать лет тренировок, всё равно ничего бы не вышло. Лена дала слово, что освободит своего спасителя. Она дала слово, что уничтожит Темную Комнату, уничтожит Кудрину со всеми её проектами и освободит его. Таков был их уговор. Такова была цена её новой жизни.

К сбору информации она приступила почти сразу, после того, как осознала себя в новом теле. И тут же столкнулась с крупной проблемой. Заниматься свержением Темной Комнаты в то время, когда Асы во главе с Тором окончательно узурпировали власть и контролировали страну, пусть местами и через посредников, будет весьма затруднительно. Лена понимала, что её тайную войну, которая вполне способна повлечь за собой совсем не тайные жертвы, едва ли пропустят. Едва ли ей спустят. А сражаться на два фронта да еще и в одиночестве сейчас было не совсем ей по силам.

Лене нужны были союзники, и через этих союзников ей нужно было детально разобраться в том, что сейчас происходило в США и других странах. Кто за кого играет, и кто играет против. Ей нужно было выползти из норы и объявить себя если не миру в целом, то одному единственному человеку, которому Белова могла бы довериться в самую паскудную минуту своей жизни.

Интересно, оплакивала ли Барбара её столь бесславную кончину? В курсе ли она вообще, что знакомой ей Елены больше не существует?

Белова была в шаге от того, чтобы узнать ответ. Она пробралась в квартиру Пересмешницы, пока той не было дома, и устроившись на диване, принялась ждать возвращения хозяйки в полумраке комнаты. В том, что Бобби вернется домой в ближайшее время, Лена была уверена — прежде чем прийти сюда, она тщательно проверила местонахождение Морс и не занята ли та на каком-нибудь из заданий Щита.