Тётя неоднократно говорила о благотворительности. Питер и без этого знал, что она прекрасная, добрая женщина, которой совсем не сложно помогать людям, даже если эти люди не самые приятные на Земле. Так что слышать от неё об этом было привычно, чего не скажешь о других. В последнее время благотворительность стала чем-то вроде показателя. Даже если на самом деле тебе плевать на происходящее вокруг, ты можешь просто заняться благотворительностью, что положительно повлияет на становление личности. Ну или просто ради вида. Питер только в очередной раз обречённо выдыхает, откинувшись на спинку простенького пластмассового стула, прикрыв глаза, потирая лоб тыльной стороной ладони. В последнюю пару дней слишком много свалилось на голову подобно тому самому неожиданному снегу посреди лета. Подобные мысли обычно не посещали его голову, потому что вера в лучшее и так далее, но. Чувствовал ли он себя преданным? В каком-то смысле. Он не думал, что станет для Нью-Йорка «полноправным героем», потому что здесь есть Мстители, но и представить не мог, что любое слово в сторону Человека-Паука мгновенно разрушит его репутацию и всё то, что старался делать на протяжении целых полутора лет. Да, не обходилось без косяков, но. Но!
Полностью закрывая глаза, он на пару мгновений теряется и не слышит, что говорит Нэд, который вызвался составить компанию.
— Поэтому я думаю, что это очень круто! — резко развернувшись, Лидс, выглядя всё так же воодушевлённо, сводит ладони вместе. Питер сначала удивлённо хлопает глазами, после неловко и даже как-то снисходительно приподнимает уголки губ.
— Извини, я прослушал, — почесав затылок, в ответ получив только многозначительный тяжёлый вздох. Нэд был одним из немногих людей, что не стал задавать никаких вопросов, что был полностью уверен в том, что случившееся одна большая и нелепая ошибка, а происходящее крайне несправедливо. Он не говорил об этом, даже не зачитывал вслух все новостные сводки подряд.
Но сидеть так и дальше не вариант. Определённых временных рамок обозначено не было, но внезапно появившееся чувство, что они вот-вот опоздают, волшебным образом подгоняло.

Простая картонная коробка была почти полностью набита разномастным содержимым. Но она была небольшой, потому сверху примостилась ещё одна поменьше. Мэй сказала, что нет смысла таскаться туда-сюда в лишний раз и что при возможности лучше прихватить как можно больше, дабы остальное она забрала сама, когда найдёт время присоединиться к этой благотворительной ярмарке. Это же была она, верно? Ничего не упустил, не прослушал? Со всем происходящим это и не мудрено, голова пр-прежнему была забита лишь одним — мельтешащим вопросом о том, что делать теперь, ибо очевидно, что ни к чему хорошему это привести не может по ряду причин.

Людей было немало, как немало и знакомых лиц. Одноклассники (теперь уже бывшие) тоже заинтересовались происходящим и решили поучаствовать. Многие говорили, что большинство знакомых и даже друзей по окончанию школы теряли контакт спустя какое-то время, если им вновь не посчастливилось учиться вместе. Интересно, как много людей забудут о его существовании к следующему году? Перехватив свою скромную пару непримечательных коробочек поудобнее, Питер вновь сдвинулся с места, делая несколько шагов после того, как стоящий рядом Нэд многозначительно подоткнул его локтем в бок. В очередной раз. Обводя взглядом небольшую площадь, Питер невольно выцепляет Мишель. Он и не сомневался, что девушка тоже окажется здесь. Она не из тех, кто будет слепо следовать за модой, уповая на тренды, стараясь делать всё максимально показательно и вычурно, значит, здесь она точно по своей инициативе и желанию. Но зрительный контакт длился не долго, потоптавшись ещё на одном месте, Паук проходит немного вперёд, наклоняясь и оставляя коробки на низком раскладном столике, что принадлежал Нэду, так как он уже был здесь сегодня, только раньше, совсем не ожидая того, что за другом придётся заходить самостоятельно, так как тот растерял способность просыпаться к определённому времени. А ведь договаривались! Потому-то и пришлось зайти по дороге за кофе. И всё это при учёте того, что это именно Нэд был в роли помощника, а не главного действующего лица, что останется здесь и будет помогать и дальше, только теперь с торговлей. Ну, как торговлей.
— Ну вот, теперь точно всё, — встряхивая кистями, отряхивая ладони друг от друга, будто бы коробки и правда были пыльными.
— Моя работа здесь выполнена, — важно кивает Лидс, на что получает только взгляд, полный знакомого непонимания. И в этом заключалась его «важная, неотложная миссия»? Питер даже вздохнуть возмущённо не сумел, вместо возмущения получилось что-то скомканное и неясное, но очень многозначительное. Теперь ясно, почему Нэд спешил. Он должен был сегодня куда-то успеть, но и не мог отказаться от помощи лучшему другу, пускай и такой своеобразной.

Так и порываясь ответить что-то в духе «но ты же ничего не сделал», Питер заглядывает за плечо, отзываясь на знакомый голос. Ну нет, говорить такое было неправильно, ибо присутствие Нэда, даже без его помощи в привычном понимании, всегда придавало какой-то лёгкости, разбавляя происходящее. Подоспевшая Мишель разбавляет его только сильнее. Разве она не была с Брэдом минутами ранее? Да, концентрироваться на подобных деталях в такой ситуации странно, но.. да и не концентрировался он вовсе, так, просто заметил, ничего более. Особенно примечательным это стало после их совместного похода на весенний бал PROMA. Не то, чтобы Питер думал об этом.. Гулко кашлянув и повернувшись, Паркер, покачнувшись, неловко задевает ногой крепкий, слава богам, столик, охнув, не менее неловко усмехаясь.
— Да. То есть, нет. То есть, это Нэд уходит, у него какие-то дела, — махнув рукой в сторону, будто указывая, в каком направлении должен отправиться Лидс. Нервно, словно его застали врасплох, переводя взгляд от одного предмета на другой, останавливается на газете. Очень удобно свёрнутой газете, что максимально показательно преподносила новость, которая светилась на первых полосах не первый день. Большие буквы на сероватых тонких листочках печатной бумаги. Слегка поджав губы, Питер отворачивает голову в другую сторону. Разумеется, Мишель не могла не знать о происходящем, всё-таки в одном городе живут. И он мог бы спросить, что она думает по этому поводу, ведь Джонс всегда имела своё мнение на любой случай, но неприятное ощущение кома в горле чётко давало понять, что это самая плохая идея за последние несколько часов.
— Какие новости? — на автомате выдыхает Питер, теперь не просто стараясь не смотреть на информационное собрание листов, но и на Мишель в том числе. Отчего-то. Если не знаешь что сказать, самое простое в такой ситуации это пробовать играть в несознанку. Он даже не замечает, куда и как из поля зрения пропадает Нэд. На один момент показалось, что его здесь и вовсе не было никогда. Смотреть в глаза тёте было непросто. Глаза, что смотрели с немым вопросом и надеждой на то, что неожиданная новость не найдёт подтверждения. Питер думал, что это было самое сложное. Но нет. Мэй всё прекрасно знала и понимала, чем нельзя сказать о Мишель. Она не знала, она не должна была знать, но.
Собравшись с мыслями, Питер вновь переводит-таки на неё взгляд, всё ещё слегка поджимая губы, будто это в порядке вещей. Однако то, что он опустил плечи и немного осунулся сложно было не заметить.

Наверное, со стороны это выглядело странно, особенно если попытаться представить. Мишель могла быть идеальным другом для многих. Её нельзя назвать навязчивой, потому что порой казалось, что ей вообще не интересно всё то, что происходит с окружающими людьми, будь то друзья или просто мимолётные прохожие. Она не задавала много вопросов, просто и легко принимала всё то, что говорили, была наблюдательной и с чувством юмором, пускай зачастую мрачным, но это было своеобразной фишкой. Наверное, это больше всего Питеру и нравилось. Тот факт, что Мишель не требовалось «подгонять» себя под какие-то стандарты, она сама их создавала. Но сейчас знакомая выглядела такой.. заинтересованной? И в любой другой ситуации Питера это никак не смутило бы, однако сейчас времена не самые простые и любые поползновения в сторону тайны его личности, пускай даже надуманные, воспринимались очень остро, причём, иногда буквально, ибо ещё немного и точно начнёт чувствовать, как острые концы почти физически ощутимо впиваются в плечи, заднюю часть шеи и спину, прямо под лопатками. И стоило только бросить на девушку взгляд, становится понятно, что заинтересованность с её стороны более, чем настоящая, давящая. Питер на всякий случай даже заглянул за плечо, проверяя, нет ли поблизости стены, ибо складывалось противоречивое ощущение, словно его намеренно старались припереть к краю. Просто потому что. Может, что-то вызывало вопросы в его футболке, может, в том, что он принёс на благотворительную ярмарку, может, коробка была недостаточно большой? Да всё что угодно.
Но даже так он и не думал, что Мишель может о чём-то догадываться. Скорее, боялся неудобных вопросов. Он ведь жил в особняке Мстителей, а Человека-Паука там замечали по меньшей мере несколько раз, да и он часто работал с основным составом самых известных героев планеты.

Такая «неосведомлённость» ничуть не смутила бывшую одноклассницу, раз она решилась продолжить и развернула газету, демонстрируя первую страницу. Питеру пришлось приложить некоторые усилия, чтобы подавить обречённый вздох, звучно его сглатывая. Разумеется, это не новость, однако всё не прекратилось на следующий день и никто не сказал, что это была лишь шутка, а Синди так и не выходила на связь, что только усложняло ситуацию. Ведь всё могло быть именно так, как говорили.
— Ах, это, — и если Джонс так пристально наблюдала, да ещё и с такой короткой дистанции, то точно не могла пропустить того, как выражение лица изменилось. Не сильно, но. И если раньше взгляд бегал из стороны в сторону, словно стараясь зацепиться хоть за что-нибудь, то теперь Питер просто смотрел вниз, будто бы его в самом деле сильно заинтересовал пол под ногами. — Да-а, я видел. Мм, вчера, — тихо кашлянув, пресекая собственные попытки добавить что-нибудь ещё. Давно уже надо было понять, что лишние слова на самом деле лишние. — Странное дело, да? Ты так не думаешь? Человек-Паук и вдруг преступник, — негромкий нервный смешок и после прикушенная нижняя губа, что чувствительная кожа начала стремительно белеть, а пальцы непроизвольно цепляются за не очень приятную на ощупь бумагу, от которой всё ещё пахло новой печатью и производственной краской. И это несмотря на то, что сама газетёнка выглядела заметно потрёпанной. Либо Мишель одолжила её у кого-то, либо её саму это заинтересовало в значительной мере. Она ведь как-то упоминала, что ей нравится журналистика?

Голос Флэша был подобен грому среди ясного неба. Странное ощущение, когда с одной стороны, вроде, рад, а с другой не испытываешь ничего, кроме привычной обречённости, ведь это далеко не первый раз. Когда Томпсону становилось скучно или он считал, что придумал нечто остроумное, тут же стремился поделиться этим сначала с живой публикой, а после мог разместить и в одной из своих многочисленных соц. сетей. Подписчики подписчиками, однако сколько раз видел, страницы не создавали впечатление, будто их существование на самом деле интересно большому количеству посторонних людей, которых сам Флэш любовно называл фанатами.
Питер ничего не отвечает, да и не планирует, это не в его духе, да и смысла никакого не будет. Сам всегда действовал по принципу «если я не буду смотреть, оно само уйдёт». Обычно именно так и получалось. Флэш продолжал заведённую пластинку, чувствуя полную безнаказанность, а Паркер занимал позицию «и так сойдёт», из-за чего первый обычно быстро терял всякий интерес к происходящему, переключаясь на что-то более активное. Только сейчас было одно небольшое, но весомое отличие. Это наличие рядом Мишель. Правда, отвечать Флэшу она тоже не стала, вместо этого нанося удар с тыла, обращаясь к девушке-волонтёру, которая, видимо, была с ним как-то связана. Питер был слишком сконцентрирован на другом, чтобы обращать на окружение так много внимания, подмечая детали.

И это, как ни странно, сработало, даже лучше, чем сам представлял. Девушку это ничуть не смутило, зато Флэша немного подстегнуло, видимо, он быстро смекнул, что если продолжит, то сам себе выроет могилу. Питер невольно усмехается, на несколько недолгих секунд свободно выдыхая, сумев расслабиться. Особенно с осознанием того, что Мишель не намеревается продолжать это психологическое давление, ибо уже начинал чувствовать, что готов в любой момент самовольно уползти на потолок. Он неуверенно приподнимает уголки губ в ответ, повинуясь привычке и запуская пальцы правой руки в волосы, зарываясь всей пятернёй.

С ворчливыми прохожими Питер тоже встречался довольно-таки часто, причём, порой это касалось и Человека-Паука. Этот раз тоже не стал исключением. Не так важно, чем именно ты занят и где находишься, в любом людном месте, будь то магазин, улица или популярный торговый центр, кто-нибудь ворчливый обязательно найдётся. Реакция всё ещё была выверенной и не подводила, потому он практически мгновенно подаётся самую малость вперёд, протягивая руки, осторожно перехватывая заметно покачнувшуюся девушку под локти, дабы она не свалилась на пол или прямо вот так, пластом. Глубокий вдох и медленный выдох. Пусть Мишель была немного выше ростом, прямо сейчас Питеру пришлось опустить взгляд, удивлённо приподняв взгляд, будто бы это было не просто досадное упущение, но запланированный шаг. И судя по выражению лица, для неё самой это оказалось неожиданностью. Паркер непроизвольно отступает на маленький шажок назад, при этом не разжимая пальцы, увлекая за собой и знакомую, вынуждая её тоже шагнуть.
— Извини, — получается почти одновременно. Неловко усмехнувшись, Паук, помедлив ещё немного, резко разводит руки в стороны, словно Мишель была древней китайской вазой, к которой резко запретили прикасаться, а то разобьётся ещё, не приведи боже. И если бы она не стояла ровно на ногах, то претерпела новое падение, только на этот раз куда более удачное.
— А.. правда? — с присущей ему неловкостью, что не отступала. Хотя как раз в этом ничего удивительного не было. Неуместное высказывание оказывается как нельзя кстати. Почему-то. Питер усмехается уже более звучно, для чего-то кивая, будто это было не утверждение, а пробная выдвинутая на суд теория.

Предыдущая тема, раздражающая нервные окончания, окончательно свернулся и Питер был готов делать что угодно, дабы к этому не возвращаться хотя бы в ближайшее время. Так что как только Джонс заикнулась о книгах, он вздрогнул и в долю секунды оказался рядом со своей коробкой, для чего-то широким жестом указывая на неё, словно он продавец-консультант, у которого от удачной продажи этого собрания зависела будущая карьера.
— Да нет, всё в порядке. Думаю, я смогу справиться с книгами, — хмыкает в ответ Питер, во второй раз задевая край стола, только на этот раз боком, тихо шикнув, удерживая в руках два тонких собрания стихов, что в следующий же момент с характерным хлопком опускаются на шаткий столик. Мишель это заявление, судя по всему, не убедило, раз она всё же решила остаться. Что ж, так будет даже лучше, если Нэд уже успел пропасть из зоны видимости. И это после того как сам выступил инициатором, благодаря которому удалось не забыть об этом мероприятии. Не торопясь перекладывая книги, Питер даже не сразу замечает, что Мишель останавливается. Потребовалось немного времени. А ведь и не думал, что эта фотография может оказаться в таком месте. Видимо, тётя как-то читала, оставила и забыла. Правда, эта фотография не слишком отличалась от той, что стояла в отдельной рамке в комнате. Но они очевидно делались в одно время, даже одежда была той же самой. Девушка протягивает руку, сам делает так же в ответ, только уже не так уверенно, будто ему отдавали совершенно чужую вещь. Пальцы касаются плотной печатной бумаги и Питер не сумел подавить сдавленный вздох. Он не убирает её сразу в рюкзак или другую книгу, вместо этого замирая секунд на десять, всматриваясь в знакомые, но в то же время непривычные черты чужих лиц. Своё-то не сильно волновало.
Тишина зависает над головой, прерываемая только внешними звуками. Наверное, ему было проще смириться из-за банального незнания всей истории. Что произошло, куда они делись, кем были и для чего вообще всё это — вопросы, что провисят в воздухе ещё очень долго. Уголки губ вновь слегка и будто бы неуверенно дрогнули, приподнимаясь, а фото любовно отправилось в рюкзак, перекочевав в меньшую книжку, о существовании которой точно не забудет, ведь это ежедневник и там есть записи, как ни странно. Правда, совет тёти по поводу того, что удобнее всё записывать, не очень работал. Он тоже не проронил ни слова. Просто не знал, что может сказать. Вместо этого кашлянул, снова хватаясь за книги, давая понять, что это можно просто принять как должное или вообще пропустить, мол, да и не было ничего.

Только вот..
Поджав плечи, Паркер жмурится на пару мгновений, пока перед глазами не появляются пляшущие тёмные круги, выкладывая последние книги, складывая их теперь рядом друг с другом, чтобы были видны обложки с названиями и скупыми иллюстрациями, если они вообще были.
— Я не.. не знаю. В смысле, амм, — проводя подушечкой указательного пальца по корешку одной из книг. — Мне кажется, в этой истории что-то не так. Не похоже на Человека-Паука, — подёрнув плечами. — То есть, что он же помогал всегда. Наверно, — гулко кашлянув в сторону. Походило ли это на слова обывателя, который мог наблюдать за ситуацией со стороны? — А что ты думаешь об этом? Думаешь, он мог бы..? — пауза, однако вопросительная интонация говорила сама за себя.  Питер не хотел спрашивать об этом, да ещё так в лоб, но ему важно это мнение. Мнение знакомого человека, что никак не замешан в супергеройстве. Но он тут же встряхивает головой и сдувает несколько закрученных тёмных прядок, свалившихся на лоб, поднимая взгляд на девушку. — А ты уже знаешь, куда будешь поступать? — нечестный ход, но самый простой способ переключиться на что-то другое. А такой человек как Мишель с большой долей вероятностью заходит продолжения учёбы.

Питер сглатывает. Люди — не всегда те, за кого себя выдают. Мишель была бесспорно права, но Питер воспринимает это в первую очередь на свой счёт, в чём нет ничего удивительного, ибо до этого девушка старательно пыталась вытянуть информацию, которая, вообще, являлась правдой, однако он предпочёл оставаться тем, кем всегда и был для окружающих. Просто Питером Паркером, который радуется тому, что закончил школу и теперь мог двинуться дальше, сразу же поступая в колледж. Обычно именно после этого человек окончательно понимает, какой жизненный путь ему нужен. Конечно, кто-то ошибается, ну а кого-то всё полностью устраивает. И в этом тоже была загвоздка. Теперь он не мог быть и просто героем, как это было раньше на протяжении полутора лет, всё это слишком быстро и неожиданно разрушилось, будто и не было ничего.
Он даже не сразу замечает недолгую борьбу бывшей одноклассницы с пробегающим мимо пучком. Питер не понаслышке знал, что эти животные вне зависимости от размеров оставляли после себя след паутины, даже если особенно не старались. И Паркер даже подался чуть вперёд с желанием как-то помочь хотя бы здесь, но Мишель удачно справляется и сама, потому он только гулко кашлянул, поднеся сжатую в кулак кисть к лицу. Оставалось только надеяться, что таким изящным жестом она избавилась только от прилипшей паутины, а не от бедного путешественника-паучка в общем, потому как иначе это было бы как-то слишком уж иронично, учитывая, что и с пауком побольше она вполне сможет проделать нечто подобное, если продолжит в том же духе. А Питер просто не сможет сбежать, не сможет развернуться и уйти, ничего не сказав или ссылаясь на неожиданно появившиеся дела, о которых раньше и подозревать не приходилось. И дело не только в том, что это могло быть подозрительно, но и в том, что для него ещё будет здесь работа, здесь, на благотворительной ярмарке, которую хотел посетить сам и уходить просто так.. не будет ли странно, даже если вечно зудящий Флэш оставался тут?

— Нет, — также быстро находится Питер, всё ещё стараясь выглядеть как можно более отстранённо, но вместо этого получалось только напряжение, которое, правда, ещё немного и могло стать вполне ощутимым физически. Он не пытается отговариваться как-то ещё и понимает, что если начнёт говорить про жильё в особняке Мстителей, только сам себе выроет могилку. Даже больше прежней. Мишель всё ещё могла за это схватиться в любой момент, так что в лишний раз лучше не упоминать. Вместо этого Питер отшагнул немного назад, всё так же блуждая взглядом от одного предмета к другому. Ему нравилась Мишель, она приятная девушка, с которой легко найти тему для разговора, она часто сама их предлагает, пускай это выглядело всегда странно, что для неё, впрочем, уже считалось нормой. Но сейчас он мог хотеть только провалиться под землю и можно даже ниже подземного метро. Так, чтобы была возможность скрыться от её внимательного взора и вкрадчивого голоса, что ходил вокруг да около, будто стайка рапторов, окружающих потенциальную добычу. Правда, в этот раз добыча решила не уповать на свои ноги, вместо спасения бегством притворившись мёртвым телом, надеясь, что всё как-то само собой разрешится.

Удивительно, но так и получается, а Джонс переключается на следующую тему, которую Паук в этот раз подбросил сам. Он резко поворачивается полубоком, делая вид, что очень заинтересовался тем, насколько ровно лежат книги на импровизированном столике, таким образом только скрывая облегчённый вздох и как он прикрывает глаза, поджимая губы. Пальцы сжимают первое попавшееся издание в твёрдом переплёте, цепляясь за него как за своеобразный островок чего-то надёжного, что точно не станет ничего спрашивать про какого-то Человека-Паука. И стоило понять, что Мишель делает всё это только из личного интереса, а ведь могли быть куда более серьёзные (возможно, даже такие же каверзные) вопросы со стороны журналистов, которые тоже могли подумать в сторону небезызвестного белого особняка. Питер прикладывает похолодевшую ладонь к своему лбу, медленно выдыхая. Сколько проблем же теперь из-за этого будет.

— Здорово! — всполошившись, звучно опуская книгу обратно на столешницу. С выражением, с желанием тянуться именно к этой теме, она была самой нормальной из всех возможных. Что ещё могли обсуждать два подростка, что только что окончили школу? Ну, такие подростки как Мишель и Питер, которые уделяли больше времени чему-то менее приземлённому. По крайней мере, сам думал, что Мишель тоже на самом деле мало интересуют долгие и шумные прогулки в большой компании и что она лишь пытается выглядеть отстранённой, дабы как-то оградиться от.. от чего? — А. Извини, — неловко приподнимая уголки губ. Наверное, это и правда было слишком резко. Неоправданно резко. — Амм, нет, наверное, нет, я уже окончил свою стажировку, так что теперь я должен продолжить учиться самостоятельно. Я хотел поступить в Колумбийский университет на факультет прикладных наук и инженерного дела. Правда, я пока не так уверен в специальности.. — почесав макушку. Питер всегда создавал впечатление очень неуверенного в себе и своих выборах парня, впрочем, в каком-то смысле так оно и было, особенно в последнее время, потому что выбор становился всё сложнее и сложнее, а последствия неправильного шага всё неприятнее и неприятнее. Как сейчас, например. Осталось только понять, где и когда так оступился, что всё случилось именно так.

Мишель отчего-то начинает отдаляться, пробираясь через немногочисленных посетителей, которые только начинали подтягиваться. Питер не думал о том, надо ли ему следовать за девушкой или таким образом она решила просто закончить странный разговор и заняться более полезным делом, за которым сюда и пришла. Но это показалось слишком резким, таким неоконченным, потому и последовал, словно надеясь на то, что после этого всё совершенно точно разрешится прямо на месте, а Мишель внезапно скажет, что на самом деле пошутила и ничего плохого она не думала и всё это не более, чем её специфический юмор, дабы добиться от людей какой-то реакции.
Но разве для этого требуется куда-то уходить? Да ещё и для чего-то.. Паук приоткрывает рот, будто намереваясь что-то сказать, но вместо этого беспомощно наблюдая за тем, как бывшая одноклассница ловко забирается вверх по пожарной лестнице. Он и правда ощущал какую-то беспомощность. Он не мог сказать, мол, не лезь туда, лучше спускайся, потому что это может быть опасно, разве кто-то послушает? Но и развернуться, сбежать тоже не мог, потому что это не шутки, а в самом деле довольно-таки опасное занятие, а если Мишель запнётся и упадёт? Виноват будет совершенно точно он сам. Поэтому пальцы сжимают тёплые металлические перекладины лестницы, сам также забирается выше, продолжая немо поджимать губы, ожидая чего-то плохого. Ведь если ты заранее готовишься к худшему, то после с большой долей вероятности удивишься не так сильно.

— Почему тебе так это интересно? — почти сразу спрашивает Паркер, стоило ему только оказаться на крыше. Быть на высоте было привычно. Но это для Человека-Паука. Питеру Паркеру же следовало поёжиться и поджать плечи, кинуть опасливый взгляд в сторону края парапета, отшатнуться от него ещё на несколько спасительных метров, словно боясь удержаться на собственных ногах. Это не актёрская игра, это уже нечто, засевшее в подкорке головного мозга, Питер делал это уже непреднамеренно, не задумываясь, просто как въевшаяся установка: он и тот парень в паучьем костюме это разные люди. Это необходимость, словно выработанная организмом как защитный механизм. Правда, ЭмДжей была с этим, кажется, вообще не согласна, раз так уверенно оказалась у самого края, решившись ещё и свеситься, как будто внизу происходило нечто настолько интересное, что пропустить никак нельзя. Именно поэтому сам и оказался здесь.
— Э..эй, осторожнее, — сделав несколько шагов по направлению к девушке. Поверхность под ногами твёрдая, надёжная, но здесь ветер был куда более порывистым и, казалось, более горячим, чем там, внизу, когда ноги касаются более привычного асфальта, а не прорезиненного покрытия. Он был близко. Настолько близко, что оставалось только протянуть руку, дабы прикоснуться к изогнутой спине. Но Питер не делал этого, оставаясь на месте, словно прямо сейчас перед его носом появилась невидимая, но непроницаемая стена, которую воздвиг сам.