В этом мире слишком много достойных людей. Было, есть, будет. Так заведено еще с самого зарождения человечества: кто-то должен погибнуть, а на его место встанет другой. И так будет продолжаться постоянно, протекать до того тупика, когда не будет никакого «после». В той точке закончится мир, закончится все то, ради чего мы стремимся. Как бы грустно это не звучало – у всего есть свой конец – она же ушла очень красиво.

Молча, горделиво. Покинула этот мир как и сделает королям, совершенно не играя на публику. Она не вызвала концертов, не вздыхала на камеры. Елизавета покинула нас так,  как показывают в фильмах, когда произносят всем знакомую фразу «по-английски». Вот только это нечаянное действие выбило землю из-под ног у всего государства. Никто не понимал, что делать дальше, на кого опираться. У стада должен быть свой поводырь, на котором будет виднеться корона в сотни самоцветах. Монарх, правитель – тот, чьё слово будет законом для многих, тот, ради которого солдаты будут браво маршировать по тротуарам, чей  портреты будут висеть практически в каждом доме. Смута накрыла все это видение желанного, оставляя лишь какие-то жалкие попытки на оставшуюся семью.

По организации это ударило ничуть не меньше. Будучи псами самой королевы, МИ теперь подчинялось только управляющему звену в этой системе. И каждая фраза о падшей Елизавете будет лишь вызывать траур на лицах всех участников. Дни траура объявлены тем, годы скорби текли в груди у каждого военного. Брайан был в их числе. Он любил свою страну, он был ей предназначен всем своим я. Как теперь он может быть ее защитником, если символ не смог сохранить. А дождь, что тяжелыми каплями спадал с серого неба, так точно отписывал душевное состояние Кэпа. Но стоит жить дальше, ради всех оставшихся британцев. Король погиб – да здравствует король.

На похороны монарха приехало слишком много людей, от которых становилось только душно. Тут были близкие родственники, близкие соратники короны. Тут были министры из других стран, что выражали сове соболезнование. Городские же, кого не пропускали на данную территорию, скорбит по-своему, отдавая честь по прямой трансляции, либо же молча наблюдали за всем  происходящем за ограждением из тонкой полицейской полосы. Тело отпели, упаковали по всем стандартам, что передавались из поколения в поколение. Была в этап своя грациозность, на которую Брэддок смотрел не без уважения. Он чтил всякие традиции, но эта была по-своему прекрасна. Но знаете, кажется, он даже смог заплакать. Не выдавить, а пролить настоящую слезу. Всего одну, но ком и жжение в глазах стояли всю церемонию.

Когда официальная часть закончилась, многие не решались подняться со своих мест. Они были словно прикованы к сидениям, а ноги не хотели слушаться и двигаться дальше. Словно никто не хотел прощаться с духом, что витал в этой церкви. Никто. Но все равно так не могло продолжаться дальше.

Нео-готика была прекрасна. Британник мог часами любоваться красотой этих искусного расписанных острых куполов здания, рассматривать замысловатые витражи в высоких окнах. Тут чувствовалась непринуждённая величественность и важность прошлых поколений. Но так можно было делать только тогда, когда вокруг тебя не вилось целое полчище любознательных, кто не хотел оставить в покое Капитана:

- Да, здравствуйте, - обращается он к людям, пока не знакомые ему. Кажется, те интересовались состоянием дел в Академии, интересовались отрядами подразделений MИ. Да, последнее не входила в прерогативу Брайана, но ответить он им должен был. Беглая улыбка пробегает по его губам, и мужчина отдаётся в рабство подошедших к нему людей.

Не то чтобы ему не хотелось отвлечься, ему не хотелось разжёвывать и так месиво, что превратилось в какую-то кашу. А они все продолжают и продолжают. Когда все закончилось, очередной претендент поймал его практически освободившемся. То была женщина, что любит говорить о серьезных вещах и политике. Почему раздельны эти две темы? В последнее время «политика» не подразумевает ничего толкового.

- Брайан Брэддок, - представляется он, хотя прекрасно понимает, что о нем знают и так. Когда речь зашла об принадлежащих к Картер организации, его лицо немного нахмурилось, - Давайте отойдём ото всего происходящего.

Он провёл Маргарет на некое крыло, что выходило во внутренний двор. Людей была тьма абсолютно везде, но именно тут никого не было. Никто из гостей не хотел намокнуть, а потому избегали этой веранды.

- Вы позволите? – обращается он к агенту, доставая из внутреннего кармана портсигар. Он не любил курить так же сильно, как и дешевое порно. Но в час нужды необходимо самые крайние меры. Дым заполонил все вокруг. Сегодня все начхали на ограничительные знаки, что мол на территории курить запрещено. Каждый по-своему утопает в печали, а капля табака не помешает даже Британии.

Когда пауза затянулась, а мужчина отошёл на некоторое расстояние, чтобы не тревожить табачным дымом свою собеседницу, он снова обратился к той:

- Что именно Вас интересует, агент Картер?