- Хватит! - голос Марии раздаётся по всей гостиной. Он заставляет всех студентов замолчать сию минуту, но помогает от собственных мыслей мало. Хочется тишины сейчас в собственной голове, а не в полностью заполненном помещении, где слишком много любопытных глаз, тишины хочется непробиваемой, а в ушах гул, он нарастает, он не останавливается, он вырывает все чувства из грудной клетки, словно кто-то железными щипцами тянет сердце Мари. На экране телевизора бегущая новостная строка, голубоглазая девушка, что вела новостную передачу говорила слишком тихо. Она верещит что-то о странных летящих объектах со стороны океана, а объекты не такие уж и странные кажутся самой южанке, потому что видела она их уже, и не раз. Летят они со стороны убежища, которое не так давно покинула сама Мари. Совсем рядом появляется Хэнк, его лицо не выражает ничего кроме усталости и боли. Он качает головой, он уже знает, что произошло из других источников. У Анны эмоции на лице написаны яркими красками. У Анны нервы на грани взрыва, она молчит, тяжело дышит, словно пробежала не один километр, сжимает пульт так сильно, что пластмасса начинает хрустеть под её пальцами.
На нее смотрит несколько чужие глаза, детские глаза, которые не понимают, о каком уничтожении говорят там, по телевизору, на этом чертовом куске синего экрана, и почему их преподаватель белее полотна, хотя южная душа всегда имела оттенок более темный.
Анна не может им ответит, не может проронить ни слова, потому что хочется кричать так сильно, так жалко, и так отчаянно, что сил на другой ответ у нее попросту не будет. Он не вырвется легкой усмешкой с её уст.
Она не знает, как сказать им об этом. Как сказать, что тупое человечество вновь сделало шаг не в пользу мутантов? Это вроде бы так просто, но позади стоят те мутанты, которые понесли на себе всю благосклонность человечества. А ещё там усмешки тех, кто всегда говорил о ничтожности этой расы, что их следует убивать, пока они не убили мутантов. Как мило, вновь убеждения Мари оказались потоплены под плитой чужих ошибок. Их снова убивают, уничтожают, пытаются стереть с единственного куска этой проклятое земли, где удалось найти место для собственной жизни, где черт побери, никто никому не мешал.
- Шельма? - голос из толпы такой неуверенный ,такой жалобный, но он выбивает воздух из легких, словно ее только что ударил, как минимум, Джагернаут, - Что это? Это вед…
- Нет. Ничего, вырубить это дерьмо и разойтись по своим делам, - у Шельмы не получается четко сдержать голос, потому что в последний момент он надрывается, но слезы так просящиеся из глаз она все же сдерживает, незаметно для всех вбирая воздух в легкие. Это все, на что она способна сейчас. Молча разворачивается, потому что сдерживаться нет сил. Быстрым шагом преодолевает расстояние до выхода, слишком резко открывает дверь, и также резко хлопает ею. Она срывается на бег, глаза начинает щипать от слез, а они все льются и льются, полностью блокируя способность к зрению. Бежит Мари так, что дорогу почти не разбирает, дальше, как можно быстрее и дальше, в самую отдаленную часть двора, где до сих пор есть заросшие участки, ещё не облагороженные полностью.
Она спотыкается о какую-то корягу, падает на землю, даже не пытаясь как-то сгруппироваться и устоять на ногах. Свои эмоции давит в земле, кричит, пытается выкричать все, что томилось на душе.
Ее волосы в траве, перчатки испачканы в земле, потому что несколько раз она сильно бьёт по ней, зарывается пальцами, словно вымещает свою боль. Почему? Что они опять сделали не так? Ей честно все это слишком осточертело. Возможно Мистик была права, используя то, чем одарила мать природа Анну. Возможно можно собрать все силы и уничтожить этих ублюдков, стереть с лица земли. Шельма смеется, зажмуривает глаза, потому что от собственных мыслей её слишком воротит. Это неправильно, это идет в разрез с её убеждениями.
Она так и затихает здесь, укладывается на бок, поджимая колени к груди. В школу возвращаться не хочется, совсем не хочется смотреть в эти доверчивые глаза и что-то объяснять. Она не умеет, Мари не привыкла, Мари до сих пор тот загнанный
ребенок, которые боится множества вещей, какой бы смелой казаться не хотелось. Ей проще прятать свой страх за бесконечной храбростью, бросаясь вперед первой, вырывая ошметки металла из груди тех тварей, что пытались их убить. Так легче полагаться на злость и ярость, так проще жить.
Бояться Мари не имеет права.
Сколько времени проходит совсем непонятно, ощущения до сих пор из ряда вон… Но куда от них деться? Эмоции перетекают из одного состояния в другое, а на улице стало как-то темнее, что ли. Совсем немного, словно вечер начал опускаться к ним. Сколько же пролежала тут? Черт его знает, в школу до сих пор не тянет, поэтому Мари решает переждать свое состояние где-нибудь в другом месте. Пару мгновений, несколько коридоров, лифт, и резкий свет бьет по глазам со всех ламп, что были расположены в ангаре. Никого. Совсем. Тишина приятно ласкает слух, а Анна проходит между столами с инструментами, ведя рукой по гладкой поверхности, задевая огромный разводной ключ. Она облокачивается спиной на стол, смотрит прямо на четкие линии самолета, словно эта вещь была единственной в целом доме, которая способна была отвлечь. Может и могла, Мари пока сама не поняла.
Джин появляется внезапно, и если бы эмоциональные силы были, то Роуг, скорее всего дернулась бы, не иначе. Но она лишь мягко расслабляет плечи, когда рука подруги касается её. Слова правдивы, но вновь не имеют четкого доказательства.
- Они никогда не оставят нас в покое, - повторяет Мари знакомые себе слова, подтверждая жестокую реальность, - Будут уничтожать, будут ставить эксперименты, пока не останется никого, и придется издеваться уже друг на другом, - говорит сама не знает зачем, возможно ей это нужно, выговориться, подтвердить слова для себя. Верить в лучшее уже не хочется. Верить что в этих ублюдках, есть что-то хорошее тоже. Но все это мнение сталкивается с другими убеждениями, которые поют о другом.
- Черт, если бы мы были там… Я не знаю, я не могу поверить, неужели никто не выжил? – вопросы в голове словно назойливые мухи, они отражаются в зеленых глазах, которые наверняка припухли от рыданий. Мари и не помнит, когда последний раз вообще плакала. Ах да, в прошлом году.
- Раз за разом в одни и теже ворота, скоро наши же студенты перестанут верить в светлое будущее, и знаешь, винить в этом их не смогу.