Волны и течение ласкают чешую того, кто дремлет на дне холодных вод сурового объятого ветрами и зимами края. Карая, в котором некогда достойные предки под пение рога и бой литавр, единым движением загребая волны под борта шли походами дальше, где жили иноверцы. Теперь же всё иначе. Давно уж не звучат барабаны и выкрики храбрых мужей. Давно этот край не видел славной битвы.
Голос Девы Войны звенит вместе с ветром, сливаясь в единую песнь о доблести, что колыбельной звучат для змия, свернувшегося кольцами под тёмно-синей рябью. Пробирается в сны, тревожит память неясным предчувствием и запахом тех - не забытых лишь велением ненависти и мстительности - кого чуял ещё совсем ребёнком, кто отнял кров и семью.

Асгардка. Йормунганд размыкает веки и чуть поворачивает голову, убеждаясь, что ему не приснилось. Давно он не видел пришельцев с обратной стороны Биврёста, никто из возвращавшихся не смел беспокоить его уединение, опасаясь накликать беду на себя и свой край. Теперь же что-то изменилось, иначе та, что застыла на вершине, не дерзнула бы явиться и теперь. По змеиной морде ползёт рябь, обнажая клыки, Йормунганд медленно разворачивает кольца, поднимаясь на поверхность и возвышаясь к небу, показывая часть своего огромного тела и нависая над воительницей.
Не говоря ничего, он издаёт утробный протяжный звук, напоминающий не то завывание шторма, не то вибрацию, наклоняется ниже, обдавая холодных дыханием. Не спеша, чуть покачиваясь из стороны в сторону, не то стремясь рассмотреть деву ближе, не то давая рассмотреть себя и устрашиться выказанной наглости.
Внутри змея же растёт азарт. Как давно он не видел крепких противников, и даже не развлекался тем, что перемалывал суда с возомнившими себя властелинами вод мидгардцами. Слабыми, а от того недостойными.

- Валькирия. - Медленно тянет он слова, выталкивая их из глотки, змеиное тело мало приспособлено для бесед. Он бы обратился юношей, но был не так глуп, чтоб добровольно терять преимущество перед тем, кто явился с желанием убить. Это даже смешно. И достойно внимания, чтоб поэты могли сложить легенду о самонадеянной но храброй деве, бросившей вызов Мировому Змею.
- Как пос-смела ты наруш-шить мой сон, Дева Войны? Время Рагнарёка ещё не приш-шло и не тебе выпала чес-сть! - Низкий шипящий голос сливается с ветром, Йормунганд поднимается выше над девой, не мигая глядя на неё.
- Храбрая и глупая, ты поплатишься. - Не говоря ни слова больше, Йормунганд бросается обратно в синь воды, чтоб спустя несколько секунд, сильным ударом хвоста разбить твердь подле неё на куски твёрдой, разлетающейся почвы.