Сконцентрируйся. От этого зависит не только твоя жизнь. Дыши размеренно, тебе сейчас нельзя нервничать настолько сильно. Нельзя, чтобы раны вновь открылись и ты истек кровью на улице пока не сообщил того, что собирался. А после...
После хоть потоп, мать его. Прав был там какой-то французский что ли король. Не важно что после. Всегда важен тот самый момент, в котором ты имеешь несчастье пребывать, Бартон.
  Не было больше того страха перед смертью, что раньше. Он просто улетучивается стоит вспомнить.
Воспоминания... Страшная вещь, если ты когда-нибудь достаточно долго и упорно будешь задумываться над этим. Но теперь, теперь Бартон точно знал, что память - это то, что делает человека человеком. Он буквально видел это.
   Проблемы начинались в том, что он помнит эти глаза, что смотрят на него с этим непониманием и узнавание еле проскальзывает в кратком взмахе этих пушистых ресниц, а губы, которые ему доводилось когда-то целовать, раскрывшиеся чтобы обнажить звериный оскал - смыкаются. Она не может сказать ему ни слова. Она не понимает. На самом деле не понимает что творится. Что она творит своими руками. А он даже не успевает прошептать своё запоздалое "прости" прежде чем наносит удар.
   Вопрос жизни и смерти для него - проще простого. Его жизнь в данном случае равна жизни еще какого-то количества людей.
Но это только если сейчас, когда он наконец выбрался из этого адского круга, этого невыносимого лживого места, которое отобрало у него теперь все, что когда-либо было ему дорого - сделает все правильно. Если он будет достаточно убедителен.
  Мышцы все еще ныли, хотя прошло уже достаточно времени. Непозволительное количество, если вы спросите его. Он слишком долго приходил в себя. Слишком долго добирался до Нью Йорка.
  Теперь оставалось надеяться на то, что он не опоздает со своими новостями окончательно.
Оставались кое-какие вещи, которые принадлежали его прошлому. Его прошлому, связанному со Мстителями. Та тонкая ниточка, за которую ему оставалось потянуть. Единственный канал связи, за который он не беспокоился. Может, конечно, зря. Но выбора у него не было. Долго ли он протянет? Насколько хватит той легенды, что сложилась вокруг его побега? Будут ли его вообще искать?
  Клинт не знал и не мог знать наверняка. Не хотел, если быть еще честнее, откровеннее и серьезнее. Ему становилось плевать. Все то, что произошло высосало все силы, вскрыло кости и выскребло костный мозг. Он - пустая оболочка из-под того, кем он когда-то являлся. 
Все, во что он верил, все, кого он знал - все это стало настолько зыбким и не важным... Нет, оно было и есть важное, Бартон. Просто тебе невыразимо больно от того, что ты знаешь, а потому - проще сбросить все с пьедесталов. Разворотить все алтари и стать безбожником, который плюет на все заветы и суеверия.
   Это все, что ты себе позволяешь. Отречься. Не любить. Не помнить. Не верить никому.
Словно какая-то мантра это крутится в блондинистой башке, не давая ему почувствовать боль своих конечностей в полной мере когда он идет по парку. Самое прозаичное, многолюдное и одновременно пустынное место. Паранойя это то, что загоняет его в рамки, одновременно с этим принося в дар способы выживания.
  Как бы глупо это не было - а жить ему все-таки хочется. Хотя он и отрицает это уже почти целую неделю.
Старый добрый планшет с кипой наворотов. Подарок от Старка. То, чем Бартон перестал пользоваться как только услышал вести о расколе в команде. То, что является его последней надеждой сейчас.
  Он не знает писать ли. Звонить ли. Руки предательски дрогнули, когда он увидел дурацкую общую фотку команды, которую сам сделал и поставил на рабочий стол.
У него была семья, верно?
- Тони, это... Клинт. Я знаю, что ты знаешь. И я знаю что ты обо мне думаешь. Но... У меня есть кое-что для тебя. Это важно и серьезно. Если ты сможешь... Семь. Восточный парк. Отследишь по планшету, - если я еще буду жив к этому времени - бежит в голове, но он не озвучивает. Это не то, что нужно, это давление на жалость. Это манипулирование. Он не хочет этого, он хочет наконец правды, мать её. Он так жаждет её, будто верит, что это отмоет его собственные руки. Будто это как-то почистит его карму и снимет с него все обвинения.
  Но он слишком долго во всем этом варится, слишком долго делает то, что делает, чтобы понимать - этого не будет. Вина теперь навсегда с ним. Все, что он может сделать - это оставить это дурацкое голосовое сообщение для Тони и верить. Надеяться на то, что тому, кто носит имя Железного Человека, хватит разума чтобы встретиться со старым знакомым. Бывшим соратником.
Теперь у Клинта есть только это. А еще говенный кофе из забегаловки и головокружение, полученное в подарок от Наташи.

Отредактировано Clint Barton (2017-10-23 13:44:28)

Клинт, как какой-то невротик каждый свой шаг отмеряет по часам, то и дело доставая планшет и проверяя, не ответил ли Старк, не дал ли знать о чем-либо? Еще не семь, он знает, еще где-то час до этого времени, но в голове что-то щелкает, как будто бомба отмеряет свой ход. Он больше не может усидеть на месте, главный шаг еще не сделан, но уже близко та самая развязка, которую от затеял. Он шагает взад вперед распугивая других гуляющих своим нервным и невротическим передвижением.
  Бартон дергается, слыша позади себя голос. Это не Старк, это то, что ему известно на всю тысячу с лишним процентов. Но что-то в этом голосе было знакомое, отдаленно, так как мозг отказывался сейчас давать хоть какие-то подсказки, хоть какую-то посильную помощь выдавать. Осторожно, будто к его голове уже приставили пушку, Клинт повернулся на пятках, и, удивленно поднял бровь. Вижн. Не тот, абсолютно не тот человек, которого он ожидал тут увидеть, но... Не Елена Белова, и на том спасибо, верно?
  Вижн задает вопросы, а Бартон прокручивает в голове их последнюю встречу тет-а-тет, ну или близко к тому... Ванда тогда вогнала беднягу в пол, а затем и на несколько этажей ниже, чем здание. Неловко, но внезапно воспоминание об этом вызвало у бывшего циркача смешок. Тогда всё казалось простым как дважды два - Капитан был за правое дело, а Ванду держали как птицу в золотой клетке. Дело Клинта было простым - забрать принцессу из замка с драконом и отдать рыцарю в сияющих доспехах.
  Вот только теперь... Теперь понятия смылись, и ощущение того, что он забрал принцессу из родительского замка и отдал прямиком в лапы дракона, душило его изнутри.
  Вижн, пускай и не человек в привычном для Бартона понятии, но заглядывать в его глаза все еще тяжело. Он молчит, тянет, не отвечает на поставленный вопрос, понимая, что следом за этим последуют другие, более сложные. Еще более болезненные. Отвечать станет еще сложнее.
- Неудачно встал с кровати, - лучник махнул рукой, присаживаясь на ближайшую лавочку. Не удачно появился на свет - вот это уда вернее, но уже не до острот. - Я не в состоянии в одиночку захватывать в ловушки кого-либо, Вижн. Тем более - Тони и его железную армаду. - глубокий вдох, потереть осторожно переносицу, и нужно делать дела. Важные дела. - Тони придет или он делегировал тебя? У меня для него на самом деле большие новости. Важные большие новости.
  Бартон сам не знает зачем тянет кота за хвост. Не знает почему не хочет рассказать все сразу самому Вижну. Все, что его теперь волнует - это как объяснить синтезоиду, что он не хотел такой жизни для Ванды. И что он не знал, к чему приведет выполнение приказа Стивена. Правда не знал. 
- Я... Я должен перед тобой извиниться. - Клинт делает паузы, в поисках нужных слов, но какие тут могут быть нужные слова? Прости, я не подумав затащил Максимофф обратно к террористам, от которых мы её с братом забирали? Извини, Вижн, моя ошибка, я дурной? Что? Какие такие слова вообще смогут загладить то, что они все натворили? Лучник не знал. И вряд ли когда-нибудь будет близок к этому знанию. - Но она бы ушла. Она бы ушла и без меня, Вижн. Ты же... Ты же видел её.
Сильная, сияющая как какая-то яркая вспышка - Ванда Максимофф производила впечатление обыкновенной молодой девушки, но когда вы видели её в деле - мнение о ней могло совершенно измениться. Бартон был счастлив, что она была на их стороне в битве против Альтрона, но потом.. Он видел, читал отчеты о Салеме. Наткнулся абсолютно случайно. Еще более случайно до него дошла информация о том, что случилось на Манхеттене.
  И в этом всем была его вина.
Не прямая. Не он проводил те эксперименты. Не он вывозил Ванду на те операции.
Но он привел её туда, где все это сделали.
И теперь всё это, все эти жертвы, разрушения... Это просто ужасно. Буквально пара километров от того места, где они сейчас с Вижном встречаются - и там, на Мантхеттене, столько разрушений, столько жертв. И теперь это все припишут в список ошибок Ванды. Выдержит ли она еще один такой удар по себе? Вынесет ли?
  Клинт не знал. Он знал лишь то, что не видел её с тех пор, как Стивен вытащил его из тюрьмы. Что с ней на самом деле для него загадка.
- Если тебе так станет проще - можешь даже сдать меня в тюрьму, - произносит Клинт почти сразу, - Не факт, правда, что я задержусь там на дольше, чем в прошлый раз. Но в этот раз по немного другой причине. - вздох, и еще раз потереть виски. Головокружение отступило, но легче не становилось. Поганый день, поганый выбор. Поганая жизнь. А он в центре всего этого и у него даже нет с собой лука со стрелами. Ни пистолета.
Да даже выпивки, мать его.

- Да, извинения никому никогда не помогали. Тем людям, - он кивнул куда-то не определенно в сторону, намекая на все те разрушения на острове. - Уж точно не до моих или чьих-то извинений. - Клинт чувствует себя как какая-то сопливая школьница - ком в горле больше не хочет проглатываться, а в груди ноет то ли от ушибов, то ли от того, что его сердце больше не чувствует себя единой субстанцией. Сопли, сопли... Да кому они сдались? Кому сдались его извинения на самом деле? Он должен их Ванде. Даже не Вижну, уж тем более не Тони. Ванде.
  Решимость неясной волной охватывает его, и он смотрит Вижну прямо в глаза. Подозревает, что тот сканирует его от и до. И этому есть предпосылки - Бартон из враждебного лагеря и...
- Ты не дал Тони услышать сообщение, не так ли? - ядовитая ухмылка как-то сама появляется на его лице. Он не хочет конфронтации, он максимально заебался от происходящего. Это защитный механизм, наверное. Или же - уязвленное эго. Он рискует всем, он собирается открыть то, что просто перевернет ход событий, а какая-то жестянка решает, что разрулит этот вопрос лучше, чем Тони, с которым Клинт провел бок о бок уже больше трех лет, наверное. - Это твои личные вычисления? Посчитал, что я опасен и нужно спасти папочку Старка? - если бы это было возможно - яд бы капал у него с клыков, приземляясь в траву и шипел бы, как кислота. Его самого разъедало изнутри. Все сомнения, все те слова, это гложет, это уничтожает его и без всяких Вижнов.
  Ему нужен был даже не Тони Старк - глава Мстителей. Ему нужен был Тони Старк - его друг. Соратник. Человек, который от этой вынужденной войны точно так же как и он теряет друзей и веру в то, что они делают.
- Достоверность, хорошее слово. Когда с моим разумом игралась та штука, которая у тебя сейчас сияет во лбу - я знал так много.. Видел всё, что мне требовалось, чувствовал истину и ложь. - он помнил, помнил это ощущение. Будто его самого заперли на задворках, но при этом открыли те комнаты, которые были ему ранее недоступны. Клинт помнил, да и вряд ли сможет забыть, на самом деле. Он тогда спасся только благодаря Нат. И... Ему бы вернуть услугу. Лучник все еще не верит, что она была в своем уме. Не верит, что это все взаправду. Хотя синяки и вопят ему со всех частей тела - это истина, единственная, которая тебе доступна.
А из данных у него шифры, коды, да парочка баз, которые уже давно наверное зачистили. Это и не пахнет достоверностью. Даже близко.
  Но когда ты крутишься во всем этом - вырабатывается интуиция, вырабатывается чутье, и ты ему начинаешь верить. Редко когда оно подводит, и потому - ты держишься за него еще крепче. Клинта чутье привело к самой драматичной развязке на данный период его жизни. Хотя казалось бы - ему уже некуда было падать после заключения в бывшей тюрьме ЩИТа для суперзлодеев. Лучник - в камере для особо опасных преступников. Прекрасно. А Стив как рыцарь на белом коне - прискакал и забрал их.
  Только для того, чтобы они на самом деле стали этими пресловутыми суперзлодеями.
  Бартон сжал кулаки, усмехнувшись в пустоту вокруг себя.
- Стивен Роджерс - работает с ГИДРой. - наконец он выдает, смотрит на Вижна, будто все еще надеясь поймать у него хоть какую-то эмоцию, что-то что определенно свойственно людям, а не андроидам.

Резкое движение Вижна заставляет вздрогнуть. Не то, чтобы Бартон не понимал - тот способен был убить его не приближаясь. С расстояния не то, что вытянутой руки, но километров двух точно.
Он помнил как видел падающего Родни. Не понимал, правда, как Тони вообще мог отдать такой приказ - ведь точно так же мог падать Сэм, если бы он не увернулся, но это был уже другой вопрос и точно не к Вижну.
   Ощущение того, что Вижн что-то затеял, а он не понимает что именно - давило на Клинта, и его природное упрямство от этого разрождалось новыми внутренними тирадами ненависти к происходящему. Ведь, как ни крути, а от Бартона больше ничего не зависело. 
Слова Вижна не делали не холодно, ни жарко. Терперамент у Бартона, конечно, был взрывной, но благоразумия на отсутствие какого-либо сопротивления хватало. Ему все еще хотелось брызгать во все стороны ядом, заливаться с упоением ненавистью к миру, ситуации и себе, но осознание того, что в первую очередь он пришел сюда не за этим - отрезвляло и заставляло держать язык за зубами.
  Да и усталость брала свое. Последние несколько дней выжали из мужчины все соки, которые только могли. У него болели новые травмы, во всю давали о себе знать старые травмы. Клинт ощущал себя развалиной, старой машиной, которую выкинули, когда она пришла в негодность, а потом ей выбили все стекла, разукрасили подростки, вытащили все, что можно продать бомжи - и все что осталось бедной колымаге - догнивать свой век под пронизывающими ветрами и ржаветь под дождями, которые совсем не редкость в этом регионе.
Так не хотелось. Так было противно. Не для того он выбивался в люди из циркачей и детей бухающего фермера. Но, кажется, жизнь не оставляет ему других шансов.
  Синтетические пальцы, чье прикосновение одновременно напоминает человеческое, но именно мысленно Клинт старается дистанцировать его от такового, без труда находят его артерию.
- Стивен Роджерс, так же известный как Капитан Америка, связан с ГИДРой. Он чуть ли не их новый руководитель. - Без просьб Вижна Клинт проговаривает то, для чего он сюда и пришел. - Я знаю, что у меня нет никаких доказательств, а у тебя - никаких поводов мне доверять. Но это то, что мне известно. Это то, что я видел своими глазами.
  Бартон, наверное, уже смирился с мыслью, что эта информация так и не дойдет до Тони. Но ничего, Старк же гений. И при том, с какой скоростью Стив набирает обороты в своем "покорении" вершин подполья - рано или поздно это все начнет всплывать на поверхность. А уж там знаменитый Железный Человек сложит как-нибудь два и два.
- Ты можешь не говорить Тони, если ты так уж не веришь мне. Только не давай ему верить Стивену на слово. Старк этого слишком хотел бы. Он, как и я, рос на этих идеалах. Даже больше меня, наверное. Не дай ему попасть в ту ловушку, которая захлопнулась, поломав мне хребет, Вижн. - Клинт обхватил лицо андроида своими руками, заставляя того посмотреть ему в глаза. - Не дай.
  Лучнику было плевать на то, как Вижн, самый новый член их теперь уже канувшей в лету команды, к нему относится на самом деле. Ему было важно то, что  Вижн, если потребуется, будет единственным, кто способен без какого-либо пиетета отсечь Роджерса от остальных. Именно Вижн на это способен, и, наверное, стоит быть благодарным ему за это. Но когда-нибудь потом.
  Еще, наверное, стоило принести и тут флэшку с информацией, но Бартон не мог. У него на это дело были свои планы. Если, выживет, конечно.
  Так что - может все-таки то, что на встречу пришел Вижн - не самое плохое на сегодня, а наоборот?