К происходящему в его жизни в последнее время подготовится было нельзя, в основном потому что не получалось. Тони привык хоть к малой степени контролировать собственные жизненные ценности и показатели, но за последнее время они потерпели изменения и от этих изменений до сих пор коробило. Не получилось вырвать у Гидры секрет и формулу успех его оживления. Не получилось даже решить для себя, хотел он этого или не хотел. Смотреть на Барнса тоже было стыдно и больно, его-то он подставил уже по инерции.

И вот у кэпа два увечных друга и сонный газ, который парализует жизнь в городе, превращая его в унылое зрелище из катастроф. Тони прибыл сюда, чтобы спасать людей, его броня, высокотехнологичная и оснащенная фильтрами, не допустила бы его отключения.
Точно не допустила бы. Тони хмыкнул и содрал с себя маску, делая первый глубокий вдох.

Его завалило, чертовски неправильно и чертовски не вовремя завалило, прямо в броне обрушившимся зданием, в которое въехал чертов поезд, который уснул. Все к одному, все как говорится, сходится. Его завалило, и Тони не мог толком пошевелить ни рукой, ни ногой, к тому же что-то в броне было повреждено, и Фрайдей не запускалась, то ли ее вырубило, то ли ее унесло в перезагрузку. Чертовщина продолжилась, как сказал бы папуля.

- Прям, сюрреализм в действии, не хватает только убойного ощущения боли во всем теле. – Тони ворчал, что оставалось делать человеку в одиночестве, если его завалило чертовым зданием.

Первый вдох, второй вдох и третий вдох. Что ж дыхание он восстановил и это единственная хорошая новость на сегодня. Газ действовал мгновенно, не нужно было считать барашков, не нужно считать заборчики и дощечки, достаточно того, что ты просто делаешь вдох.

Сон накатывает сразу, без ощущения дремы и без ощущения мягкости постели. Все это мелькает где-то уже на периферии сознания, Тони отключается, и знает это, как и то, что выбраться будет невероятно сложно. Самое странное в этом всем, он находится в пустыне, потом посреди озера, в котором купался когда-то в детстве, потом в городе, которого не знает, а потом среди равнины. Колосок к колоску, их колышет ветер, который перебирает и его волосы. Они кажутся длинными, но он знает, что это фантом, что позади нет ничего. Все только впереди. Тони знает, что это сон, но он все еще не может им управлять.

- Добро пожаловать, - произносит кто-то за спиной и Тони вздрагивает, потому что голос до боли знакомый, практически неотличимый.

- Привет, Пепп. – Он знает, что она его не узнает. Это не кошмар, это всего лишь сложная, сложная жизнь, которая заканчивается всегда по-разному.

Она его не узнает, прольет кофе, исчезнет в небытие. Он тоже исчезнет. Кажется, он уже видел этот сон? Кажется, в его голове гуляет ветер, нашептывая слова, давно позабытых реальностей. Тони вздрагивает и оборачивается на сквозняк, который почувствовал, кажется, всем собой.

- Ну, привет. – И это все, что он может произнести немеющими губами, глядя на человека, а нет, не человека, который возвышается над ним.

Это почти сон, почти миф, почти другая история. Но новые боги привыкли гулять по земле, рассказывая свои истории. И Локи возвышается над Тони, который только что был в кафе, а где он теперь – да черт его разберет.

Не нужно было дышать.

Ну хоть что-то не менялось, то есть все вокруг плыло, не имя под собой основы, но Локи оставался прежним. Хоть что-то не менялось в самом деле. Бог обмана, озорник и проказник, Тони расхохотался, это был отличный сон, шикарный сон, приключения наяву, которые закончатся, если он умрет. Интересно, Локи даст ему умереть? Или будет играть как кошка с мышкой?

А трассу Тони узнал, даже дату подсказал бы. Только не дрогнуло ничего внутри, ни от упоминания рыжей, ни от машины, которую вел Говард Старк. Только на маме дрогнуло, но Тони видел этот кошмар слишком часто, чтобы поддаваться на него так просто. Слишком часто он оставался бессилен что-либо изменить.

- А ты я смотрю не меняешься, все те же зеленый тона, все тот же скверный характер и все еще без намордника. Ой, нет, намордник был, потерял при побеге? Как же так, Локи? Как же так. – Тони язвил, а что ему оставалось, ничего не было и все было. Пустота в голове, пустота в сердце, он молча смотрел на то, что уже свершилось. – Ты знаешь, это мелковато для тебя. Для всех мелковато.

Мотоцикл приближался, Барнс тоже, Тони хорошо его знал, уже хорошо. Тони знал, что будет дальше, машина въедет в столб, камера повернется на движение, Барнс снимет каску. Мама вскрикнет, Тони вцепится руками в асфальт, раздирая его. Ничего не изменится.

Кроме одного.

Сон подстраивался под того, кто в нем был. Сон был субстанцией, которая не давала замирать на одном месте. Тони вцепился в асфальт, приготовившись наблюдать в тысячный раз одно и тоже и оказался в другом месте. Мегаполис, люди, мир снова дрогнул. Люди обходили его стороной, терялись где-то за поворотом, находили снова. Кто-то шел, уткнувшись в гаджет, кто-то смотрел новостные порталы, Тони расхохотался, не зная почему. Расхохотался и направился к мосту.

Если умереть будет проще, думалось ему, если умереть, будет свободно и легко. Поэтому он обходил машины, автоматически уворачивался от кранов и избегал смотреть в зеркала. Умереть было так просто, а до моста было так близко. Еще пара кварталов, еще чуть-чуть избранного пути и он будет на месте, в точке, в которой должен был быть изначально.

А люди начинали толпится за спиной, заглядывали через плечо, искали его взглядами. Сон, в котором он сам себе показался вирусом.

Тони расхохотался, в какой-то момент его навязчивое желание умереть переросло в настоящую жажду. Если бы, если бы, чертовы условности, правила, чужие ожидания, которые он с завидным постоянством не оправдывал. Эти чертовы условности, чертовы призраки, которые смеялись за спиной, ненавидели и молча припоминали ему грехи. Все до единого греха.

И Тони хохотал стоя на самом краю моста, который приведет его в реальность, пусть больную и искореженную, но приведет в реальность. И Тони хохотал как безумный, пока Локи не появился перед ним снова.

- Я смотрю ты не сдаешься просто так, все еще надеешься править мирами и быть королем? Младший сын ненастоящего отца или что там у вас за драма? Я забыл у Тора уточнить. Ты что думаешь, что сказал что-то принципиально новое сейчас? Или что до тебя не было таких доброхотов? Никто никогда не хотел уничтожить Тони Старка? Ты так и правда думаешь? – Тони оглянулся, высматривая только самое ценное, от чего даже руки дрожали.

Нет, ее здесь не было. Их здесь не было оно и понятно, никому не нужно смотреть на падение мечты, даже если она падает только во сне. Даже если это недолго, не больно и не страшно.
Он смотрел под ноги. Умирать всегда было странно, потому что никто никогда не хотел умирать. А еще умирать было горько, потому что дела, дела и незаконченное. Тони ненавидел оставлять после себя хаос, но ему частенько приходилось это делать, так что больше никто не жаловался. Он подумал о том, как было бы круто однажды действительно не проснуться, провалиться в себя так глубоко, что выбраться не получится. А потом подумал о том, что у Говарда и так есть поводы его ненавидеть, было бы смешно дать ему еще один.

- Конечно я прыгну идиот, там выход.

Он хмыкнул и шагнул вперед, не задумываясь, не ожидая никакого подвоха. Ветер свистел в ушах, брони не было, это не было полетом, простое банальное падение, которое должно было закончится там под завалами, где он надышался проклятого газа. Только сон снова изменился, терялись очертания автострады, размывались линии и границы. Мир снова плыл буквально на глазах.