Это казалось хорошей идеей, поговорить с теми, кто не был прав в этом противостоянии. Поговорить и дать возможность выбора, да, Тони хмыкнул, именно этого им и не хватало, всем им – выбора, банальной свободы воли. Но в двадцать первом веке уже не было такого понятия, как свобода, кругом ограничения, клетки, законы и они встроенные во все это без возможности выбраться. Он кое-как залечил ребра после стычки с кэпом, что поделать, друзья всегда привносили в его жизнь капельку боли, иногда невыносимой боли, с которой приходилось жить дальше. Чаще всего друзья уходили, хлопнув дверь, ну да, только Стив хлопнул щитом о землю, тоже не плохой такой вариант.

Ванду должны были привести с минуту на минуту. Тони все гадал как ее удерживают законы физики, почему она еще не разрушила все здание и не сбежала. На чем держится девочка, которая фактически потеряла все? Что у нее осталось? За что можно хвататься, за что бороться? Есть ли у него шанс? Может ли он это просчитать?  По всему выходило, что глупо надеяться на случай. Он уже полагался на чужую беспристрастность, на чужое мнение и к чему оно привело? К чему это все? Что в итоге дало им всем эта идиотская драка в аэропорту?
Ладно.
Дверь скрипнула, потом хлопнула, девушку ввели внутрь. Как полагается, закованную по всем фронтам, осужденную, заключенную под стражу. Он даже вздрогнул. Сколько ей там, двадцать три? Это такой возраст, когда нужно жить, и заниматься всякой ерундой, вплоть до плетения макраме, а не сидеть в тюрьме, скованной собственной магией.

- Привет, Ванда, располагайся, чувствуй себя чуть свободней, чем было в камере. – Тони не веселился, но шутить, это неотъемлемая часть, особенно когда так, когда все так тяжело, когда все видится в чертовом черном цвете. – Ну, как тебе выбор? Хотя нет, не отвечай, я не о том хотел говорить, точно не о том. Ах да, Ванда, ты еще молода, у тебя впереди целая жизнь и может быть она будет чуть длиннее и счастливее, если ты сможешь осознать, что договор — это не плохо. Что ответственность за умерших, лежит на том, кто убил. Впрочем, это тоже не то. Располагайся, поделись как жизнь, как отдых, как тебе обстоятельства? Все еще не то?

Тони постучал пальцами по столку, ожидая, когда девушка расположится, напротив. Что у них на сегодня? Темная камера, мрачный допросный кабинет, наручники, один свободен, но не очень доволен собственной свободой. Вторая? Вторая ненавидит его. По Ванде видно, не нужна никакая магия, что она сдерживается. Что она закусывает губы изнутри и руки сцепляет в замок за спиной. Не смешная, не маленькая и уже не девочка. Черт его знает, к чему приведет разговор. Тони все еще помнит ужас, который посетил его в момент ее прикосновений. В момент, когда ее магия вплелась в его разум и разрушила то, что там было. Он помнит, как дрожал всем телом, как страх накатывал волнами, как перехватывало дыхание. Помнит. Но лучше бы забыл.

Что он может сказать девочке, которую запер внутри башни и отказался выпускать? Что он может сказать той, что потеряла все и осталась одна? Что все будет хорошо? Так оно и будет, с ним или без него. Тони мучительно подбирал слова, искал эпитеты, хоть что-то, что смог бы сказать ей. Что смог бы выдать за правду, за то, что требовалось сегодня.
И только нужных слов не было, такое ощущение, что это он стоял закованный перед ней, закованный и без права на помилование. Он! Не смотря на собственную правоту, на собственные решения, на то, что договор был принят, подписан, почти исполнен. Несмотря ни на что, виновен штампом красовалось у него на лбу. Несмываемое клеймо, почти как логотип СтаркИн на ракетах.
- Молчишь? Не расскажешь ничего значимого, интересного, нужного? Не так ли? Все еще предана идеалам, которых по сути нет. Только мечты о будущем, которого в общем-то тоже нет. – Тони махнул рукой. – Присаживайся, Ванда, не стой. Никакой правды в ногах нет, это миф, как и то, что я виноват в том, что ты находишься здесь. Но мы можем обсудить варианты.