Этот мир вокруг сходит с ума настолько стремительно, что никто не успевает следить за всеми происходящими событиями. И он находится очень близко к самому центру всего этого хаоса, кипящего и дымящегося, бурлящего день за днем, утягивая в свои объятия все новых и новых жертв. Неважно, кто это – агенты, привыкшие к тяжелой службе, бойцы, посвятившие себя суровой жизни, гражданские, не понимающие и не знающие ровным счетом ничего, или же кто-то еще. Борьба идет, она в самом разгаре, и в ней для каждого найдется свое место вне зависимости от его времени, желания или энтузиазма. Наверное, каждый представляет себе момент – час – день, когда победа будет одержана, а война останется во вчерашнем дне в виде обветшалой костлявой, забравшей с собой слишком много жизней. Чересчур много. Не размышлять об этом сложно – мысли сами ползут в голову вереницей пауков, но всем понятно, что это пока лишь начало. Им предстоит сражение. Долгое. Протяжное. Кровавое. Не все это осознают, не все замечают, прикрывая глаза и предпочитая тонуть в ворохе повседневных забот, проблем и занятий.
Интересно, понимает ли это большинство людей? Или они преспокойно пребывают в мире грез, в котором они узнают новости из телевизора, радио, газет или сплетен соседей? Уорд никогда об этом не задумывается. Ему нет дела до обычных людей, но порой он позволяет себе роскошь задаться вопросом о том, сумеет ли Капитан выполнить свое обещание и привести мир к новому будущему. Он никогда не верил в старую Гидру, и пока что сложно искренне поверить в то, что новая действительно желает порядка, мира и спокойствия всем и вся. Хотелось бы, по крайней мере. Он сомневается, но вместо того, чтобы обращать внимание на свои же мысли, он привычно отгораживается от них, заглушает и говорит себе каждый раз, что время покажет.
Все идет так, как требуется – размеренно, бесстрастно, безошибочно. Настолько правильно, насколько это только возможно.
Нет нужды для лишних волнений.
И все же…
Следует уметь вовремя улавливать тончайшие трансформации, ускользающие от внимательного взора. Адаптироваться к новым, незнакомым условиям, крепко продолжая держать себя в стальных рукавицах и не позволяя чему-либо выйти из-под контроля. Хранить спокойствие, безмятежное выражение лица, не давая никому заглянуть под искусно вылепленную маску. Разумеется, не получается держать ее все время. Рано или поздно настает момент, когда случается нечто, что несказанно удивит и заставит остановиться, снять с себя роль и попытаться осознать произошедшее. Как бы ни стараться. Как бы ни изощряться. Обязательно нечто выбьет почву из-под ног.
Только он считал, что после забавного, но странного пребывания в Мультауне, а также после вчерашней беседы с Дейзи и агентом Колсоном его уже мало что удивит в ближайшее время, как новый день преподносит ему новый сюрприз на блюдечке. Он точно не ожидал сегодня, занося утром рапорт об успешно выполненном задании, увидеть знакомое лицо в штабе Гидры. Чересчур знакомое. Настолько, что он даже поначалу решает, что ему мерещится и что он принимает абсолютно другую, незнакомую ему девушку за Дейзи, и идет дальше по своим делам. Но мысль об этом не дает ему покоя, продолжая жужжать у него в сознании навязчивым, надоедливым вопросом, который он готов уже пристрелить, лишь бы перестать его слышать. Так что через минут десять – пятнадцать он возвращается, направляясь прямо к тому столу, но на полпути останавливается, точно вкопанный. Не веря своим глазам.
Уорд резко выдыхает, не сводя глаз с Дейзи, а затем настороженно осматривается. Первая адекватная мысль в его голове – то, что она решила проникнуть в штаб Гидры и покопаться в компьютерах. Второй – то, что ее крайне быстро поймают. Третьей мыслью становиться совершенно ненормальное и невозможное о том, что она начала работать на Гидру, отказавшись от Щ.И.Т.а. И так далее в том же духе. И самое забавное то, что он даже не знает, какой из предполагаемых вариантов может оказаться хуже или безумнее всего.
Он подходит ближе, пристально наблюдая за ней. Она увлеченно смотрит в монитор, пальцы легко и невесомо порхают по клавиатуре, на экране вспыхивают надписи, окна, тексты, а затем тут же исчезают. Все ее внимание безраздельно принадлежит чему-то, на что он даже не смотрит, предпочитая попытаться осознать, что все это значит.
Какого черта тут происходит?!
Наконец, Уорд не выдерживает, подходя к Дейзи практически вплотную, наклоняется, опираясь о стол, и с крайне задумчивым взглядом смотрит на то, что она делает. Он даже не знает, что поражает его больше всего – то, что он видит тут ее, или то, что она совсем не волнуется и не замечает бродящих вокруг агентов Гидры.
- Мне, конечно, очень хочется начать беседу с приветствия, но, быть может, объяснишь мне, что ты здесь делаешь? Только не говори, что Колсон оказался настолько глуп, что заслал тебя в штаб Гидры, - голос все так же мягкий, журчащий, дружелюбный, но только глухой не расслышит в нем не скрытые нотки полного и искреннего изумления и даже ошеломления.
Что-то подсказывает ему, что причина кроется совершенно в другом. Он не так наивен и не так верит в Щ.И.Т., чтобы поверить в одну из своих догадок. Эти ребята смелы, но не настолько. Никто из них не посмел бы пытаться следить за Гидрой теперь, когда победа окончательно за ней.
Ему нужны ответы. Срочно. Иначе он решит прямо здесь, на этом месте, развернуться и отправиться к психологу за профессиональной помощью. Это нужно было сделать еще тогда, когда он только вернулся в родную реальность из Мультауна, и, видимо, момент настал сейчас, когда он уже не может отрицать необходимость подобных мер.
- Что происходит?! Или ты настолько стала верной Гидре, что попросилась работать прямо здесь? – после вчерашнего разговора с ней и Колсоном в это крайне сложно поверить.
Уорд напряженно выжидает, за долю одной лишь секунды подбирая массу ответов на все свои вопросы, и все же он уже догадывается – ни один из них не сравнится с тем, который даст она.
Он вновь устало вздыхает.
– Мне явно нужно сходить в первый же попавшийся бар и напиться, чтобы все это осознать и переварить. Хорошо, что я успел покончить со всеми своими делами на сегодня.

Необычно. И неимоверно странно слышать нечто подобное именно от нее. Словно он внезапно оказался еще в одном мире – в безумном, непонятном, в котором все перевернуто вверх тормашками. Раньше – четыре года назад – он бы все отдал за то, чтобы услышать от нее эти слова, понять, что она на его стороне, что она не презирает его за все то, что он сделал по приказу Гарретта во имя Гидры. И все эти четыре года она ненавидит его за каждый его поступок и действие. И вот теперь… Сейчас он даже не знает, что ему необходимо сказать ей на это. Темная часть его все еще молчит, точно до сих пор не смея поверить, робко принюхивается к воздуху, пытаясь понять, что к чему, не розыгрыш ли это. А то немногое светлое, что в нем еще остается благодаря именно Дейзи, ошарашенно замирает, стараясь собрать паззл, мозаику, составить истинную картину происходящего.
Только вчера их разговор носил напряженный оттенок. Пусть его и настораживал тот факт, что она настолько резко, дерзко, гневно выступала против него и Гидры, в отличие от Колсона, он не обратил на это внимания. Она отсутствовала несколько дней, и за это время многое изменилось, перевернулось в очередной раз кувырком, и привычный порядок вещей был уничтожен. Он списал все на неожиданность. Досадный промах. Ошибка. Впрочем, от этого никто не застрахован.
Уорд только усмехается, все еще пораженный подобным поворотом дел, и готовится что-то сказать, как перед его глазами вновь мелькает ее удостоверение – удостоверение агента Гидры, а затем бросает взгляд на экран компьютера, в котором она сидит, конечно же, через свою учетную запись. На ее шутки он не реагирует. Точнее, не воспринимает их совершенно. Ему не до них. Не сейчас, когда осознание произошедшего приходит яркой вспышкой. Несколько болезненной, бьющей прямо под дых. И чем дольше он вглядывается в смеющиеся, радостные глаза Дейзи, тем все больше понимает, что это правда.
Почти так же смотрят те, кто попадается в цепкие, липкие щупальца Гидры, те, что оказываются для нее слишком полезными, чтобы их убивать, те, кого она решает подчинить, сломить их волю, заставить служить себе. Умиротворенные, довольные своей жизнью, уверенные в том, вся цель их жизни – служение Гидре. Он никогда не обращал на них внимание. Разве что считал очень забавным то, как те пляшут, точно марионетки, под дудку, выполняя приказы своего нового, несомненно, правильного руководства. Верные, преданные. Со стороны это действительно выглядит весело, ибо это является ужасающим фактом, железным подтверждением того, что человечество, а именно Гидра умеет залезать в мозг и делать там все, что пожелает.
Грант бездумно окидывает взглядом зал, затем вновь устремляет его на Дейзи, весело изучающую его выражение лица. Пожалуй, он согласится с ней – сейчас его лицо оставляет желать лучшего. Затем он вспоминает ее слова – свои слова, – которые он произнес давно, сказал в надежде на то, что она остановится, прекратит его обвинять за то, что он сделал свой выбор не в пользу Щ.И.Т.а – “когда-нибудь ты поймешь”. Нет. Не вот так. Не это он имел тогда в виду. Она должна была понять все сама. Сама. Не становясь безвольно подчиняющейся куклой Гидры. Если бы это была Мэй, Фитц или Симмонс он бы повеселился, быть может, съязвил бы о том, что и они, как и он, являются предателями, но Дейзи…
Кто угодно, но не Дейзи.
Она – последний человек в этом сумасшедшем мире, который этого заслуживает.
Впрочем, все это всего лишь его догадка, вероятная, но, тем не менее, лишенная доказательств.
- Нет уж. Ты нашла время для того, чтобы сидеть за этим компьютером, найдешь и десять минут для того, чтобы поговорить со мной и объяснить все от и до, - едва улыбается, следуя за ней.
Нескольких ее слов о том, что она теперь верой и правдой служит Гидре, ему недостаточно, и он не намерен удовлетворяться тем, что есть. Вот только он не совсем понимает, что он должен у нее спрашивать. Если его догадка подтвердится, то задавать ей вопросы будет бессмысленно. И что хуже всего, он уверен в том, что он прав. Хочется ошибаться – ничего такого он никогда не желал Дейзи. И он ничего не может сделать, не может вмешаться, хотя бы из-за того, что этим он сам покажет, что сомневается в Гидре. А этого здесь не прощают.
Уорд качает головой и, когда они, наконец, выходят из штаба и отходят на безопасное расстояние, останавливает ее, внимательно всматриваясь в ее лицо.
Впервые в своей жизни он хочет оказаться неправым.
- Я просто хочу понять – с каких именно пор ты стала настолько преданна Гидре? – задает вопрос, серьезно, не улыбаясь, не усмехаясь, не пытаясь напустить на себя спокойный вид. – Четыре года верной службы Щ.И.Т.у и ненависти к Гидре. Знаешь, что? Не говори мне о том, что ты просто так взяла и обо всем этом забыла.
В любом другом случае Грант попытался бы представить перед собой лицо агента Колсона – должно быть, новость о том, что один из членов его верной команды является шпионом Гидры, повергла бы его в шок, сбила эту идеальную маску, заставила бы мягкую, ласковую улыбку слететь с губ на долгое время. Порой он и сам жалеет, что не увидел его лица в момент, когда он узнал, что Уорд не агент Щ.И.Т.а. Но здесь и сейчас он может думать только о том, что же могло произойти в мире такого, чтобы все вышло именно так. Чтобы сегодня он в штабе Гидры он встретил Дейзи, заявляющую, что она теперь шпионит за Щ.И.Т.ом, и что она понимает его.
Такого сюрприза он не ждал.

Факты говорят сами за себя. Как бы сильно ни приходилось удивляться, поражаться чему-то, именно они расставляют все точки, отрезают любые фразы, начинающиеся с “но…”, заставляют неизменно переосмысливать все. Сейчас – в данный момент – он всего лишь пытается понять, принять, при этом четко осознавая, что все его вопросы, слова, действия и решения уже не будут иметь никакого значения, если он попытается хоть что-то сделать. Поздно. Все, что он может, так это стоять и слушать то, что она говорит. И каждое слово Дейзи выбивает кислород из легких, уверяя его в его же собственных рассуждениях, догадках, смывая долой все сомнения… И что дальше? Он не знает.
Иронично.
Внимательно, пристально вглядываться ей в глаза и видеть все ту же Дейзи, но при этом улавливать в ней что-то новое, что-то незнакомое странно, необычно. И это вынуждает задаваться вопросами. Сомневаться. Путаться.
Все, чего он хотел, реально, по-настоящему, действительно, так это сделать так, чтобы ей не был причинен серьезный вред. Это даже звучит забавно, ведь из него всегда выходил не тот человек, на которого можно положиться, довериться со стопроцентной уверенностью. Он никогда не был тем, кто способен защищать других. Он не смог защитить своего младшего брата. Не смог защитить себя. Не смог защитить Дейзи. И сейчас не может. Грант даже не знает, что отвечать ей. Что сказать на ее речь? Возможно ли подобрать правильные слова? И что вообще будет являться правильным и верным?
Следует признаться себе в том, что ее слова приятно слышать некоторой части его сознания. Именно это он желал услышать еще тогда, когда сидел в клетке в штабе Щ.И.Т.а, неспособный вырваться, неспособный сделать что-либо для того, чтобы исправить ситуацию, в которую попал по собственной же ошибке. Он хотел достучаться до нее, рассказать обо всем, что им вело, что заставило его поступить конкретно так, что побудило его ко всем его действиям, но он не имел даже возможности говорить. Стоило только произнести не ту фразу, как клетка захлопывалась, стекло темнело, и он вновь и вновь оставался наедине со своими внутренними демонами, мыслями и эмоциями. И теперь вот… что-то твердит ему о том, что он дождался момента, когда может просто порадоваться тому, что она больше не по ту сторону баррикады, что они больше не враги. Но… только это иллюзия. И все его мысли заглушает один вопрос: что они с ней сделали?
А ведь они и правда с ней что-то сделали. Все эти слова – слова Дейзи – не принадлежат той, кого он знал все эти четыре года. Она всегда верила в Щ.И.Т., который стал для нее едва ли не семьей. Не бывает такого просветления, моментального переосмысления всего и вся, кардинальной смены мировоззрения. Такого просто не бывает. На это уходят долгие месяцы, годы. Нескольких дней для этого мало. Но… объяснять это для нее бессмысленное занятие. В данный момент она не послушает его. Точно так же, как и тогда.
Нет. Грант действительно был бы рад, если бы Дейзи действительно перешла на сторону Гидры. Сама. Сейчас же он просто старается понять, как ему реагировать на это, как относиться к тому, что ей капитально промыли мозги. Казалось бы, он должен прыгать от радости, но речь идет о ней, а не о ком-то левом, чужом, постороннем.
- Я всегда пытался тебя защитить. Плохой из меня вышел защитник, - усмехается, произнося это скорее для себя, не для нее, ненароком озвучивая свои же мысли в растерянности и недоумении. – Раньше я бы все отдал за то, чтобы услышать от тебя это, а теперь даже не знаю, что сказать в ответ. Не подумай ничего такого, я рад тому, что мы с тобой больше не являемся врагами, и рад, все это слышать. Просто я хочу понять, как все это произошло так быстро и… Все это очень неожиданно, признай, - голос звучит задумчиво, когда он пытается подобрать нужные, подходящие слова, не стремясь ухудшить ситуацию еще больше, еще сильнее, не желая настроить ее против себя своим неверием.
Уорд не может даже напрямую задать ей вопросы, что так рвутся с языка, стремятся обрести звуковую форму, быть услышанными и получить ответы. Все, что нужно, это успокоиться. Выдохнуть. Прекратить метаться от одной эмоции к другой. Попробовать уложить все это в голове, не давая себе запутаться. Не так уж это и легко. Но просто никогда не бывает. Ему ли этого не знать.
Дейзи говорит, что понимает его. Говорит, что понимала еще с давних пор. И он бы хотел в это поверить, и какая-то его часть все же верит, пытается отравиться самообманом. Ее прикосновение заставляет его внимательно всмотреться в ее лицо. Эгоист внутри ликует, а совесть начинает грызть его за это.
Ему необходимо выпить. Правда алкоголь не совсем ему поможет, как и поход к психологу. Увы. Он чувствует, что начинает безвозвратно путаться. Снова.
- Все, что я хочу услышать, так это то, что ты действительно хорошо себя чувствуешь. Тебя схватила Рука в плен, Гидра вытащила тебя, ты переосмыслила буквально все… Тебе пришлось многое пережить. И я вижу, что ты говоришь правду, просто мне нужно это переварить. И убедиться в том, что ты в порядке, - Грант выдыхает, отпуская внутреннее напряжение, и просто говорит правду – ему нужно знать, что она в порядке хотя бы сейчас.

Вся его жизнь даже для него самого кажется чередой ошибок и неверных выборов, о которых он старается не думать лишний раз, принимать со спокойствием все, что выпадает на его долю. Но сейчас… сейчас жизнь очевидно решает ударить и выбить из него весь воздух, заставить его остановиться, замереть, медленно осознавая вновь и вновь то, что произошло с ней, и все то, о чем она говорит.
Он внимательно ее слушает, впитывает каждое слово, постепенно начиная выдыхать спокойнее – относительно она в порядке, но его беспокоит то, что с ней будет дальше. Ему не хочется, чтобы Скай сделала что-то, о чем она после, когда придет в себя, очнется или ей помогут вновь стать самой собой, станет жалеть всю свою жизнь. Он холодеет при мысли о том, какой окажется ее реакция на все это, и о том, насколько сильным будет этот удар, нанесенный ей. Ведь Гидра, как и всегда, непременно использует все возможности и способности, чтобы извлечь выгоду для себя, чтобы одержать окончательную победу над всеми своими противниками, чтобы оказаться на несколько шагов впереди всех и вся. И неизвестно, какими будут их приказы, отдаваемые Скай.
Грант неосознанно кивает. Он согласен с ее словами. Щ.И.Т. Проклятый Щ.И.Т., который проигнорировал ее отсутствие, не обратил внимания на то, куда она отправилась, и не забил тревогу, хотя был обязан проверять местонахождение своих сотрудников в подобных случаях. Она работает на них, служит их чертовым идеалам. Они должны были встать на уши немедленно.
У него мгновенно появляются десятки возмущенных вопросов о том, почему все обернулось именно так. Неужели вся команда, эти доблестные, крутые, прекрасно подготовленные агенты, ослепли настолько сильно, что позволили себе такую беспечность? Или союз с Гидрой и признание правоты Роджерса так сильно выбили их из колеи, что они отвлеклись и решили, что все опасности позади?
Он не сомневается в том, что если когда-нибудь в будущем, когда все будет позади, он задаст им эти вопросы, у них будет наготове парочка весьма правдоподобных и логичных оправданий, точно они смогут что-то изменить. Возможно они даже выдадут целую пафосную и прочувствованную речь для своих о том, что Гидра и Рука во всем виноваты, и что Щ.И.Т. не сломается, а продолжит гордо стоять и выносить все удары. Интересно, у них хватит сил и смелости распознать и принять и свою вину в том, что случилось со Скай?
Уорд не скрывает эмоции, в досаде и тихом отчаянии закатывая глаза. Они должны были быть рядом с ней. Защищать ее. Не оставлять в одиночестве. Да, разумеется, она – нелюдь с сильной и разрушительной способностью, она может постоять за себя, ведь она уже давно не та юная девушка, которую он со скрипом в челюстях чуть ли не силой заставлял тренироваться, но все это не значит, что ей не требуется помощь. Помощь порой требуется абсолютно всем. Но они об этом, видимо, предпочли забыть. И, конечно, они не имели права забывать о той опасности, что подстерегает сейчас любого агента, так или иначе вовлеченного в этот хаос вокруг.
А теперь что? Она оказалась в когтях врага, и даже он не в силах выдрать ее из них.
- Мне жаль, - предательская часть сознания, в которой прочно оккупировался эгоизм, так не считает, но он не обращает на это внимания, по большей части пытаясь понять, что говорить и как ему теперь вести себя с ней. – Я рад, что все обошлось. Надеюсь, что команда Щ.И.Т.а, рано или поздно, за это заплатит.
Ее слова его и успокаивают, и тревожат. Она чувствует себя хорошо, и этого должно быть достаточно для того, чтобы он расслабился, но нет. Часть сознания, радеющая за справедливость, не желает утихомириваться, продолжая грызть его риторическими вопросами о том, насколько сильно ей промыли мозги. То, что очень сильно, он и так видит. И усталая, бессильная злость дает о себе знать – он ничего не может сделать, а если и попытается, то от этого не будет ни грамма пользы. И стоит помнить еще и о самой Гидре, ведь он сам на нее работает, и любой шаг влево или вправо будет означать лишь одно – измену. Впрочем, это его сейчас не особенно сильно волнует. Если бы это помогло Скай, то он, несомненно, сделал бы все, что нужно без секунды сомнений.
Уорд не может не улыбнуться, видя ее довольную и счастливую. Когда он видел ее такой в последний раз? Четыре года назад. Тогда она была просто хакером, а он просто агентом Щ.И.Т.а. Разумеется, он знает, что ей подправили воспоминания, но все же… это приятно видеть ее такой.
- Это мало кому нравится – притворяться. Но, как по мне, ты отлично справляешься. Вчера ты была на высоте. Я не заподозрил в тебе ничего такого, и точно не подумал бы, что ты теперь агент Гидры. Раз уж ты так легко обдурила меня, то тебе не составит труда обвести вокруг пальца всю команду Щ.И.Т.а, - произносит он, мягко усмехаясь и признавая ее отличную актерскую игру. – И я не буду против обеда. Есть одно неплохое местечко, но я открыт к предложениям, - прижмуривается, пытаясь, наконец, обрести свой привычный спокойный и невозмутимый вид, но черта с три это у него получается – он все еще поражен и ошарашен, и его мина все еще оставляет желать лучшего.
Единственная причина, по которой он старается взять себя в руки, – Скай. Уорд не хочет, чтобы она считала, что он не рад тому, что она теперь в Гидре, или, что хуже, что он не так сильно предан организации, на которую работает. Ему нужно сейчас быть рядом с ней, когда это только будет возможно. Конечно, теперь это ничем не поможет, но он твердо намерен защищать ее от новых бед.

Он согласен с ней – все, так или иначе, заплатят. За все совершенное. Хорошее или плохое – не имеет абсолютно никакого значения. Его пугает, но в то же время радует этот факт, особенно здесь и сейчас, когда он может думать только о том, что только что свалилось на его голову, обрушилось, точно снег на голову, неожиданно, вызывая обескураженность. Он не знает, что нужно говорить, и как реагировать на новую Скай. На Скай, которая с верностью и преданностью служит Гидре, которая беззаботна и, кажется, почти свободна от всего, что не давало ей смеяться так же, как раньше, когда она только-только пришла в Щ.И.Т.
Ему хочется, чтобы все это всего лишь оказалось дурным сном. Что он просто заснул и видит неприятный кошмар. Что Скай не пострадала ни от Руки, ни от Гидры. Но все не так. Это реальность. Жестокая и насмешливая. Со своими ужасными шутками, от которых даже у него холод ползет по нутру, заставляя предательски вздрагивать.
Он всегда хотел увидеть ее рядом с собой, хотя и в глубине своей души осознавал один простой факт – ее место в Щ.И.Т.е или же за его пределами. Но не рядом с ним. И не в Гидре. И сейчас он пытается раз за разом собраться с мыслями, пока ведет ее в ресторан, в который сам неизменно наведывается, но обычно в полном одиночестве. Он думает о том, стоит ли ей говорить или хотя бы намекнуть на то, что с ней произошло – но проблема в том, что она, скорее всего, отреагирует на это совершенно иначе. Она может расстроиться, отказаться контактировать с ним, расскажет все кому-то в Гидре, кому, по ее мнению, можно доверять, и тогда неизвестно, что сделают там – вновь откорректируют ей память, пройдутся по нему, постараются сделать так, чтобы подобное не повторялось.
Уорд знает, насколько Гидра подкована в умении создавать безответно верных, готовых бездумно отдать жизнь за ее идеалы агентов. Он не раз видел подобное. И тем страшнее смотреть на Скай и понимать то, что он не может ничего сделать. Даже поговорить.
И он не имеет понятия, что отвечать на ее слова. На слова, на которые правильная реакция отсутствует. Вернее, она есть, только вот выразить ее нужно правильно, не вызывая ни малейшего подозрения.
Она просит прощения за то, в чем ее вины нет.
Безумие.
Настоящее безумие.
Он всегда знал и понимал то, что он во всем виноват. Он принимал свою вину и платил за все, что совершил – пусть только перед самим собой и по-своему, но платил. Скай никогда ни в чем не была виновата, скорее наоборот – она не послушала его, не повелась на его попытки увести ее с собой, осталась с Щ.И.Т.ом. Она сделала то, на что у него сил не хватило, – осталась верной своим друзьям, своей новой семье.
Это все его вина.
Не ее. Не Щ.И.Т.а. И даже не Гидры.
Как странно. Он почти впадает в ступор, пока переваривает все, что слышит. Хочется что-то сказать, чтобы заставить ее вспомнить о том, кто она, заставить вспомнить о ненависти к нему, заставить… Ему не так важен его собственный эгоизм, который так и продолжает ядовито шептать, что все это к лучшему. Важнее то, что будет с ней.
Он прикрывает глаза, надеясь, что когда-нибудь в будущем она придет в себя, что кто-нибудь поймет, в чем дело, и окажет необходимую ей помощь. Помощь, которую он не может ей предоставить. И надеется на то, что их отношения не ухудшатся еще сильнее после этого разговора. Хотя… куда еще хуже. Он и так уже успел пасть на самое дно в ее глазах, что ниже некуда падать.
- Тебе не за что просить прощения, Скай. Я тебя никогда и ни в чем не винил. Ты делала то, что считала правильным. И если кто и должен здесь извиняться за все, то это я. Я тебе никогда не лгал, но многого просто не рассказывал. В конечном счете, если бы я хоть что-то сделал иначе, то, быть может, тебе не пришлось пережить столько всего, - выговаривает с трудом, и вновь – ни капли лжи, но о многом он просто не может говорить.
Например, о том, что ему следовало многое сделать иначе, начиная с того, что он мог просто остановиться задолго до начала всех событий, рассказать обо всем агенту Колсону, попробовать начать все с самого начала, ведь у него на тот момент появились друзья, настоящие друзья, которых у него никогда не было. Или о том, что он сожалеет обо всем, буквально обо всем. И как забавно – вот момент, когда он может об этом сказать, но этого делать категорически нельзя.
- И я… мои чувства к тебе всегда оставались неизменными. За эти годы ничто не изменилось, и не изменилось бы ни при каких обстоятельствах. Что бы ни произошло… - он, почти не задумываясь, рассказывает о том, каково его отношение к ней, но затем спохватывается, вспоминая, что пользоваться тем, что с ней сделали, плохо. – Так… это все очень странно и неожиданно. Еще вчера ты меня ненавидела, а я считал, что такой разговор у нас случился бы только в том случае, если бы мы оба попали в диснеевскую сказку, где злодеи получают шанс на искупление,
Уорд улыбается, пытаясь скрыть растерянность.
- Легко никогда не бывает. Как назло вечно что-то мешает. В любом случае, у тебя выходит очень хорошо ненавидеть меня. Колсон повелся, я повелся, все повелись. Главное… чтобы и дальше все было хорошо, - он все же сильно хочет того, чтобы она стала прежней, самой собой, той, кем всегда являлась, и надеется на то, что она не успеет совершить ничего ужасного, сожалеть о чем будет всю свою жизнь после – она этого не заслуживает. – И я буду рядом, если тебе потребуется помощь. Язвить, к примеру, я научился вполне хорошо, так что если что, то дай знак, и я попробую тебя немножко позлить, - тихо смеется, вспоминая вчерашний разговор.

Остается только догадываться, что будет дальше. Что ей прикажут сделать – тайно следить за друзьями или же в определенный момент нанести удар им в спину? Легкое недоумение сменяется осознанием того, что Гидра привычно не станет стоять на месте, не будет нежничать, а сразу возьмет быка за рога, как только получит шанс прихлопнуть всех своих врагов. Всегда так, и в этот раз иначе не будет. И понимая этот простой факт, хочется вмешаться, а не уповать на надежду и удачу, которые в очередной раз легко отвернутся и растворятся в воздухе, точно их никогда и не существовало.
Пока он связан по рукам. И его успокаивает то, что в первое время Скай будет следить за Щ.И.Т.ом и его командой. Не больше, не меньше. Но после… Он точно знает, что постарается быть где-то поблизости и помешать ей и не дать совершить ошибку, не дать ей переступить черту, после которой она уже не вернется назад. Чего бы это ни стоило. Через что бы ему вновь ни пришлось проходить. Неважно. Все это неважно. И пусть катится ко всем чертям. Он обязан это сделать.
И ему следует привыкнуть к новой Скай. Стараться не сболтнуть ничего лишнего в ее присутствии. Страннее и запутаннее ситуации уже не придумать. Сложнее точно не будет. Он должен ее поддерживать, и он будет это делать. Но все, что он скажет сейчас, она запомнит и припомнит, когда «исцелится» от пагубного влияния Гидры и вернет себе свободу и саму себя. И тогда его спасет лишь всемирный катаклизм, во время которого до него точно никому не будет дела. Хотя и это далеко не факт.
Занятно. Он все бы отдал четыре года назад за этот разговор. Даже за самую малую его часть. Сейчас же все это валится на его голову точно большой снежный ком, и он даже не понимает, что нужно делать, и что говорить. Конечно, говорить он будет лишь правду, и ни грамма лжи – о том, что сделала с ней Гидра ему нужно умалчивать, даже не заикаться, чтобы не случилось ничего из того, чего он хотел бы избежать.
Если бы ее можно было утащить и спрятать где-нибудь, где она смогла бы спокойно прийти в себя, он бы это сделал. Вот только она сама на это точно не пойдет. По крайней мере, если предложить что-то такое, то от недоуменных и любопытных вопросов не будет отбоя. И еще – ей необходимо прийти в себя, а тут без чужой помощи никак не обойтись. Одна надежда на то, что этот чертов Щ.И.Т. хоть как-то извернется и включит свои мозги, оказав ей своевременную помощь.
Он все так же терпеть не может Щ.И.Т., хотя и уповает на их помощь. Он все так же остается на стороне Гидры, хотя в данный момент его вера в нее пошатывается и натужно скрипит. Сейчас все путается все сильнее, и он начинает понимать, что если ничего не делать, то все они рискуют утонуть в болоте бесконечных проблем, ошибок и грехов.
- Ты меня не предавала, Скай. Тогда я виноват был, так что не надо винить себя. Теперь я буду рядом. Всегда. И буду стараться делать все, чтобы помочь тебе, в чем бы то ни было. Ты всегда можешь на меня рассчитывать. Впрочем, ты всегда могла, - пожимает плечами, улыбаясь и повторяя про себя, как мантру, что она никогда не сделает ничего плохого и не будет жалеть о чем-либо всю свою жизнь.
Уорд смотрит на Скай, слушая ее слова. Нет, он всегда будет переживать за нее. С тех пор, как он стал ее наблюдающим офицером четыре года назад, он беспокоится о ней – сильно или всего лишь слегка. Ничего не менялось. И сегодня, точно ничто не претерпит изменений в этом плане. Сегодня, наоборот, его беспокойство увеличивается в геометрической прогрессии, и он понимает, что это далеко не предел.
Он равнодушно смотрит на проходящего мимо человека среднего возраста, а затем возвращает взгляд к Скай, и…
Все, что он услышал от нее сегодня, за этот короткий отрезок времени, сравнимо с грохотом грома посреди ясного неба, но последние ее слова действительно выбивают из него весь дух. Заставляет выдыхать и пытаться совладать с собой.
Сколько секунд проходит?
Может целая минута?
- И я тебя люблю. И всегда любил. Но ты ведь это и так знаешь, не так ли? – проговаривает, наконец, слабо улыбаясь. – И по этой причине я всегда буду беспокоиться о тебе. Ты для меня всегда будешь на первом месте.
Смешанные чувства. Запутанные. Признаваться в этом вслух тяжело, особенно осознавая то, что все это разрушится с легкостью, когда Скай помогут и вылечат ее от того, что с ней сделала Гидра. Он не думал, что такой момент вообще настанет вновь. И еще сложнее станет после. Поэтому он не знает, как реагировать на все это.
- Все будет хорошо. Как ты и сказала, рано или поздно, все заплатят за то, что совершили. И Гидра, и Щ.И.Т., и все прочие. В любом случае, я сделаю все для того, чтобы мы больше никогда не оказывались по разные стороны. Что бы ни происходило в этом чертовом мире, - в будущем ему придется делать очередной выбор – неизвестно, какой, но он будет, в этом он уверен.

Начинает казаться, что мир вокруг методично, постепенно уходит в совершенное безумие. Раньше было легче. Раньше, когда Гидра для всего мира считалась уничтоженной. Раньше, когда для всех он был агентом Щ.И.Т.а. Раньше, когда все было спокойно, и главной проблемой являлись инопланетные артефакты и сами инопланетяне, желающие вторгнуться в этот мир. Даже тогда все было проще.
Теперь же все перемешивается, запутывается, сплетается и завязывается трижды морскими узлами, попутно вынося мозг всем окружающим. И далеко не всегда можно понять, к чему все приведет, и невозможно даже примерно предположить, что произойдет в будущем из-за одного или того события. У него уже не получается безразлично взирать на все это, и все меньше удается сохранять спокойствие, держать себя в железных рукавицах, и это не так удивительно, как могло бы показаться.
Гидра.
Он верит в намерения и идеалы Роджерса. И его новая Гидра гораздо более симпатична ему, чем та, которой он служил благодаря Гарретту. Конечно, подался в нее он лишь из-за того, что ему надоело бегать, надоело скрываться постоянно от врагов, но он практически ни о чем не пожалел, получив новый шанс для себя. Ему не нравится только то, что ему сделали непрошенный «подарок», лишив его возможности чувствовать боль, и с этим он все еще не смирился. Но и это мелочь, на самом деле. Он просто действует по накатанной дорожке – подавляет в себе неприязненность к новообретенной способности.
Все прочее для него ерунда. Со всем другим он бы свыкся. Но вот Гидра протягивает цепкие пальцы и хватает Скай, превращая ее в своего нового агента. Всегда верного. Всегда преданного. И это уже чересчур. Он не знает, что делать с этим.
Кажется, что он угодил в тупиковую ситуацию, из которой пока что не видит выхода. Одна надежда на то, что фортуна соизволит улыбнуться, во что верить, по его мнению, глупо и наивно.
Уорд пытается убедить себя в том, что в будущем, так или иначе, все встанет на свои места. И все придет в порядок, стирая, точно ластиком, все, что произошло. Но прошлое никогда не оставляет попыток причинить новую боль. Оно никогда не позволит забыть о чем-либо, что сейчас происходит в настоящем. И все же до этого масса времени. Пока…
Пока он успокаивается. Медленно. Со скрипом. Нехотя отпускает от себя мысли о том, что будет, если что-то пойдет не так, а его не окажется рядом. Он сделает все, что будет в его силах, и переступит через свои принципы и правила, если то от него потребуется. Сейчас же ему нужно постараться перестать беспокоиться и накручивать себя предположениями, начинающимися с «а если вдруг…».
Толку от переживаний и задавания самому себе бесконечных вопросов нет, и не будет. Ему просто нужно принять это и заставить себя перестать паниковать на какое-то время.
Сейчас она рядом. И с некоторой стороны ему приятно, пусть и на краткий срок, быть где-то поблизости с ней, не являясь при этом ее врагом. Слишком приятно. Он напоминает себе, что привыкать к этому не стоит, но когда он мог контролировать свои эмоции? Порой создается впечатление, будто они живут своей жизнью, не обращая внимания на него и то, что он хочет.
- Да, больше никаких преград между нами не будет. Особенно после того, как все встанет на свои места. И, пожалуйста, не надо испытывать вину и просить прощения, а то мой статус «королевы драмы» будет окончательно потерян, - улыбается, пытаясь пошутить и облегченно понимая, что все напряжение сходит, позволяя трезво рассуждать и не поддаваться панике.
Непонятно, как все будет дальше, но он твердо уверен в том, что пока не следует делать резких действий. Он должен быть рядом с ней и помочь ей, когда возникнет необходимость. Он должен пытаться не настроить ее против себя, неосторожно высказавшись в адрес Гидры, которая промыла ей мозги. Он просто должен выжидать.
Уорд слушает ее, вспоминая о Мультауне, в котором все перевернулось вверх дном, и после которого он понял, что невозможно всю жизнь подавлять в себе все сожаления и чувства. И он вспоминает тот разговор, в котором он признал четко и ясно вслух, что он совершил много ошибок, и что он был слишком слаб, чтобы хотя бы попробовать избежать их. Последние слова Скай вырывают его из воспоминаний, и он смотрит на нее, понимая, что она давно заметила то, как он едва справляется со своим замешательством и беспокойством за нее.
- Просто в последнее время столько всего произошло. Такое впечатление, будто мир несется вприпрыжку, а я не успеваю уследить за ним, не то, что подстроиться под его ритм. Прошло всего ничего после того, как я вернулся в Гидру, пройдя все испытания-проверки, как оказывается, что ты теперь тоже агент Гидры. Я пытаюсь осознать все, но тебе не надо обращать на это внимания – все нормально, и я рад, что у тебя все наладилось, - растягивает губы в улыбке, сжимая ее руку. – Ну и мне не нравится то, что ты переживала все это, а я был черт знает где, даже не зная, что с тобой происходит. Мне жаль, что я узнаю обо всем только сейчас, Скай. Вот что гложет меня, - и это правда, пусть всего лишь и часть всего того, что ему не дает покоя.

Напряжение то уходит, то возвращается, заставляя его нервничать и держать на своем лице спокойствие. Его пробирает ужас от осознания того, что в голову Дейзи кто-то пробрался и навел свой порядок. И нет никаких возможностей ей помочь. Не сейчас и не здесь. Возможно, в будущем и появится способ что-то сделать, но пока он не видит никакого выхода.

Уорд прикрывает глаза, устало размышляя обо всем. Узнал бы он о том, что произошло, если бы он не вернулся в Гидру? Если бы банально решил покончить с ней раз и навсегда? Если бы он решил, что с него довольно и того, что успело выпасть на его долю? Нет. Неизвестно. Он не знает. Возможно, какая-то информация и просочилась бы, однако это маловероятно.

Когда-то он прикладывал все усилия для того, чтобы переманить ее на свою сторону. На сторону, которую он пусть и не считал верной, однако приемлемой, ведь благодаря всей своей мощи Гидра могла тогда победить, и он верил в это. Верил в то, что дни Щ.И.Т.а окончены, и что ей не стоит оставаться с теми, кто уже обречен. Он был готов на все, чтобы убедить ее в своей правоте, прибегал к различным методам, лишь бы уберечь ее и уговорить встать на «безопасный» путь.

Сегодня его всего трясет от того, что он услышал. Уорд с трудом растягивает губы в улыбке, давая понять, что с ним все в порядке, что он всего лишь отходит от внезапного потрясения. Сегодня он реагирует не так, как отреагировал бы тот человек, которым он был. И сейчас он отчетливее осознает, что все же меняется, несмотря ни на что.

- Нет, я не оставлю тебя. И не дам больше пудрить тебе голову. Никто не смеет это делать, - и Гидра за это заплатит – он позаботится, он сделает все, что необходимо для того, чтобы заставить их пожалеть обо всем.

Слишком сильное и серьезное обещание, но он знает отлично, что не отступится перед трудностями. Месть он отложит на последнее, пока станет идеальным агентом, на которого можно положиться. Он умеет это делать. И только тогда, когда он найдет уязвимость, или же тогда, когда выбора особого не останется, он начнет действовать.

Но первостепенная задача иная – быть рядом с Дейзи. А это уже сложно. Тяжело быть рядом с человеком, который при любом раскладе должен был размазать его по стенке и прогнать прочь то, что осталось. Уорд уже чувствует свою вину за то, что обманывает ее, и за то, что делает вид, что все хорошо. Чувствует вину и за то, что смеет пользоваться моментом и побыть рядом с ней. Это ведь неправильно. Верно?

- Скажу прямо, если я встречу хоть одного члена Руки, я его убью. Неважно, виновен он или нет. Неважно, пешка это или главный босс. Он заплатит. Черт. Боже… в голове не укладывается, - он проводит руками по лицу, пытаясь смахнуть усталость и раздражительность. – Хорошо, я попытаюсь уложить все это у себя в голове.

Грант улыбается, посмотрев на Дейзи. Несмотря ни на что, она рядом. Да, ей прочистили память, но… она рядом. И это поднимает настроение, которое вот-вот готово упасть и закопаться на пять метров в землю. Он радуется ее близости. И это вызывает какие-то странные ощущения, заставляет пробуждаться совесть, которая немедленно начинает его грызть.

- Пойдем. Покажу, где я живу. Надеюсь, ты не испугаешься моей холостяцкой берлоги, куда я заглядываю раз в пару дней, - усмехается, говоря о квартире, которую он нашел в тихом районе, где никто точно не стал бы никого искать. – Не хочется, чтобы о том, где я живу, знали все подряд. Вот и стараюсь туда наведываться не так часто, - пожимает плечами, надеясь на то, что дома у него не царит тотальный беспорядок.

Он оставляет деньги на столе, а заодно и чаевые, когда видит возвращающегося официанта, и встает из-за стола, подавая руку Дейзи.

Уорд растягивает губы в улыбке, стараясь быть непринужденнее, стараясь взять себя в руки, стараясь не удариться в панику. Будущее сейчас пугает его больше чем, что бы то ни было еще. Это странно, ведь он привык жить одним днем, одной попыткой, идти по одной дороге, пусть даже не до конца представляя то, куда она его приведет в итоге. Он не может сказать, что все рушится прямо сейчас, но… он не может отрицать того, что все висит на волоске.

Дейзи. Они добрались до Дейзи.

Грант не знает, как на это реагировать правильно. Он злится. Он шокирован. Растерян. Но понимает, что рано или поздно с этим необходимо будет что-то делать. Решать эту проблему, тщательно продумав план, пути отхода. Они ему понадобятся, ведь он намеревается перейти дорогу Гидре.

Да, он должен быть ей верен. Должен быть благодарен за то, что приняли обратно, за то, что не убили. Но, увы, благодарности он не испытывает. Лишь свое эгоистичное желание стать лучшим, в котором никакого смысла нет. За «дар» желания говорить «спасибо» нет. За работу – возможно, но теперь…

Теперь все изменилось.

Как жаль, что он не может вернуться на годы назад и переделать все. Сказать то, что должен был сказать. Сделать то, что хотел, но не решился. Изменить свою жизнь, жизни друзей, изменить все. Но прошлое останется неизменным. И он останется тем, кем он сделал себя сам. Своими руками. Но, наверное, у него есть шанс все исправить. Слабый, хрупкий, ничего не значащий для большинства из тех, кто его знает, вероятно, но шанс.

«Мы».

Дейзи считает, что это реально, что все это действительно так и должно быть. Уорд не так уверен. Да, он желает этого больше всего на свете, так как любит, так как никогда не переставал любить. Но он не наивный ребенок, чтобы верить в то, что после всех его былых ошибок и ошибок нынешних у него есть шанс на «мы».

По коже пробегает легкий холодок – это «мы» приятно слышать, приятно думать, что на какое-то время оно реально, и они действительно вместе. На какое-то время. И это «какое-то время» и нагоняет страх перед тем, что будет дальше, когда все закончится. Оттого он крепко держит ее за руку, пока ведет к себе.

- У меня есть машина. В ней весьма удобное водительское сидение – можно вздремнуть между заданиями, - фыркает, понимая, как это звучит. – Наверное, пора завязывать с этим.

Наверное, следовало бы опасаться того, что их кто-то сможет увидеть, но Нью-Йорк огромен, и в нем правит Гидра, не Щ.И.Т. Может, это обезопасит. Хотя, если бы это произошло, то проблемы Дейзи окончились бы достаточно быстро. Может, Коулсон понял бы, что происходит, разгадал бы, решил бы задачу, которую он пока не может решить. Может быть.

- Тем не менее, это берлога, - он тихо смеется, закрывая дверь за собой и тоже осматривая свое жилище – чисто, тихо, спокойно. – Специально подобрал квартиру здесь. О ней мало кто знает. Когда перебрался в этот город окончательно, то решил, что мне нужно место, где я смог бы скрываться от… всех. Не знаю, получилось ли у меня.

Уорд усмехается, вспоминая свои первые недели в этом городе, и садится рядом с Дейзи. Откидывается на спинку, прикрывая глаза.

- Если хочешь, то можешь здесь жить, когда захочешь отдохнуть от шпионской жизни. Я выдам тебе ключи, - внезапно для себя приподнимает брови, задумываясь о том, как все же все забавно выходит – дни назад они были врагами, теперь… - Как тебе идея?

Уорд улыбается. Искренне, радостно. Ему за это несколько стыдно, ведь Дейзи промыли голову, и она сейчас не помнит о своей ненависти к нему, но сейчас это теряет все значение. Сейчас, когда она соглашается жить с ним. Он не думал, что когда-нибудь такое вообще произойдет. Не думал, что они будут вместе. Не думал, что у них что-нибудь получится.

Пальцы сжимают ее руку, пока он наблюдает за улыбкой на ее лице. Он все еще помнит о тех временах, когда она в ответ ему так же улыбалась. Это было четыре года назад, и у них столько всего произошло за этот срок, что всего и не перечислить. Сейчас она в Гидре, и это не совсем та Дейзи, которую он знал, но видеть ее счастливой приятно.

- Я стараюсь. И совершенствуюсь, - приподнимает брови, мягко улыбаясь.

Рядом с ней спокойно. Приятно. Ни о чем не приходится думать, так как все остается где-то за стенами, вдалеке от них обоих. Вокруг тихо, и никто не сможет побеспокоить их покой, ворваться в это пространство. Сейчас он действительно рад тому, что убил массу времени на то, чтобы подобрать такую квартиру.

- И я тоже этому рад. Не представляешь даже, как сильно.

Досадно то, что все это в будущем может исчезнуть, что от этого не останется ничего, кроме воспоминаний. Грант целует ее, позволяя себе, наконец, расслабиться. Он замирает, когда ощущает ее прикосновение, смотрит ей в глаза с секунду, а после обнимает, крепко, даже не помышляя о том, чтобы ее отпустить.

Это очень странно. Это действительно странно, но приятно. У них не было возможности дойти до подобной близости. Учитывая все, у них не было и шанса. Разумеется, у них не было бы шанса и дальше, и наверное, это не совсем честно по отношению к Дейзи, ведь когда она избавится от влияния Гидры, когда она перестанет быть куклой, то непременно пожалеет и об этом, но остановиться оказывается невозможно.

Невозможно, так как они оба этого хотят.

Невозможно, даже просто подумать об этом.

- И я тебя люблю, - выдыхает, едва отрываясь от ее губ. – Никогда больше не отпущу тебя. Никогда.

Когда-нибудь придется, напоминает он себе, но эта мысль исчезает, как и все прочие. Грант прижимает к себе Дейзи, наслаждаясь каждым ее прикосновением. Помогает ей стащить с себя футболку, стаскивая одежду с нее, стараясь не торопиться и сдерживать себя. Тяжело дышит, так как сердце колотится, словно бешеное. И жадно ловит каждый ее поцелуй, не давая выдохнуть ни себе, ни ей. Это волнующе. Неожиданно. Об этом он даже не позволил бы себе мечтать, но сейчас…

Не так важно то, что было в прошлом, и то, что будет в будущем, сейчас для него важно лишь то, что происходит сейчас. Впервые за неимоверное количество времени Грант становится более свободным, чем когда бы то ни было. Ничто им здесь не помешает. И лучше бы всем проблемам, которые они должны решить, на время остаться где-нибудь в стороне.

Он не помнит, когда в последний раз он себя чувствовал точно так же. Спокойным, свободным от всех волнений, тревог, проблем. Пожалуй, слово «никогда» подойдет идеально. Сейчас есть лишь они двое. И все. Нет ничего больше.

Нельзя сказать, что у них все получилось, что у них больше нет иных забот, но сейчас все это не имеет ни малейшего значения.

Уорд выдыхает, едва улыбаясь, позволяя себе все то, в чем отказывал себе, наверное, целую вечность. Стать самим собой, перестать дергаться, забыться в ласках Дейзи, от которых приятные мурашки бегут по всему телу. Постепенно в легких заканчивается кислород, заставляя чаще дышать, находить время для вдохов, хотя это сложно, очень сложно оторваться от ее губ хотя бы на секунду.

В такое тяжело поверить. После всего того, что было, можно легко представить то, о чем он думал. Он не думал, что такое возможно. Он не думал, что это «мы» может быть реальным и настоящим, пусть даже временно. Да, это все по вине Гидры. Да, это не та Дейзи, которую он знал всегда. Да, но сейчас нет никакой разницы. Это она. Наверное, после он пожалеет, наверное, будет испытывать вину перед ней, о которой ни за что не скажет, по крайней мере сейчас. Но сейчас все это маловажно.

Эмоции и чувства перехлестывают через край, превращаясь в одно громадное неразборчивое пятно. Вся одежда летит куда-то на пол. Руки скользят по телу Дейзи, вновь и вновь, точно стараясь запомнить каждый его изгиб. Ее прикосновения все больше дурманят, распаляют, превращают все в нечто сказочное, что он и описать не сможет, даже если бы его пытались заставить под угрозой немедленного расстрела.

- Я люблю тебя, - находит время, успевает произнести, затем вновь забывается в ее объятиях.

Происходящее странно, но в то же время такое впечатление, что все так и должно было быть. Давно. Просто у них не получалось быть счастливыми, друг с другом, всегда на пути вставали препятствия, серьезные, с которыми сложно было бороться, но теперь все это позади на какое-то время. Убеждения, чужие приказы, проблемы и неприятности – от всего этого теперь одна лишь пыль.

Они вместе. Временно. Но вместе. Никаких сомнений, никаких страхов. Это опьяняет. Но еще больше его пьянит ее близость. Внезапно всего ему становится мало. Ему хочется показать ей, как сильно он ее любит, но недостаточно одних движений, фраз или прикосновений. Он прижимает ее к себе, не желая ее отпускать от себя. Целует ее по разгоряченной коже, скользя губами по шее, сжимая ее пальцы. Это то, что было нужно им обоим. Они двое, и ничего больше.

Сколько времени они потеряли, идя на поводу у чего-то иного? Об этом не хочется думать, и не хочется гадать о том, что будет после, завтра, через неделю. Нет разницы. Есть лишь они. В этом мире – в этой тихой квартирке можно было бы жить дальше, не обращая ни на кого внимания, кроме друг друга. Если бы у них это могло получиться, то он бы непременно предложил ей сделать это.

Кажется, что весь прочий мир размывается, превращаясь во что-то незначительное. И это кажется таким правильным. Настоящим. Таким, каким оно и должно было быть всегда. У них не выходило до этого момента стать еще ближе друг к другу. Сейчас, даже непонятно, почему раньше они не послали все проблемы к черту на рога, почему не стремились к счастью, а вместо этого решали проблемы, участвовали в заданиях, выполняли приказы.

Теперь же отчаянно хочется все наверстать. Получить все то, чего они были лишены, дать друг другу то, что должны были дать давно.

Какая разница сколько дел их ждет снаружи. Он о них не думает, как и о той кипе заданий, которые должен выполнить. О Щ.И.Т.е и Гидре, готовых сцепиться друг с другом. О тех, кто разрушает этот мир и привносит в него хаос, и о тех, кто постоянно его спасает, отсрочивая его гибель.

Грант теряет счет времени, полностью увлеченный Дейзи. Они получили возможность побыть вместе. Они получили небольшой шанс, и он постарается его не упустить. Не теперь. Только не снова. Да, он не до конца верит в то, что все это действительно происходит, даже в отдаленной части сознания зреет пессимистичная догадка, что все это некий сон. Сладкий, прекрасный, но всего лишь сон.

Но догадка исчезает, едва он слышит голос Дейзи. Растворяется под прикосновениями ее пальцев, плавится под теплом ее тела. И с каждым движением он словно все больше сходит с ума, но это приятное ощущение, настолько приятное, что не хочется, чтобы оно оканчивалось. Он прижимает ее к себе, пальцами чуть не путаясь в ее волосах, пытаясь показать ей, как сильно он по ней скучал, как сильно любит, показать ей все, что хочет.

Они вместе, и пламя между ними, кажется, только-только разгорается в полную силу. И это чертовски приятно. Приятно не контролировать свои эмоции и чувства постоянно. Приятно быть с ней, не прячась ни от кого, пребывая в твердой уверенности, что никто им не помешает. Приятно, что она рядом. Это – все, что ему всегда было нужно. Она. И он понимает, что сделает ради нее все, на что не шел ради себя самого.

Их тела горят, но он едва это замечает, почти не обращает внимания, не желая пропускать и миллиметра ее кожи. Несколько раз он хрипло, сбивчиво повторяет ее имя. Смотрит ей в глаза, но ровно на секунду, не желая останавливаться.

Ощущения совершенно новые. Странные, точнее непривычные, но желанные. И все больше он прижимается к ней, тянясь за новыми ласками, за новыми поцелуями – всего мало, и он знает, что и она испытывает то же самое. Видит, чувствует, хотя в нем все мысли и чувства давно сплелись в яркий комок безумных красок, и он уже не в состоянии, чтобы что-то трезво осмыслить. А потому движения становятся быстрее, мягче, хаотичнее.

Это то, в чем им было практически всегда отказано. И он желает того, чтобы так было всегда, чтобы они были вместе и впредь, несмотря ни на что. И пусть, что это всего лишь мечта, в которую сложно верить, но сейчас все кажется возможным. Любое будущее с Дейзи. Им нужно только захотеть.