Сегодня Говарда Старка накрыло покрывалом и осознанием того, что домой ему можно не возвращаться. Там, в прекрасном будущем, он благополучно спустит все полимеры, не додушит Гидру, не найдет Стива Роджерса, зато разругается с Хэнком Пимом, погубит некую Марию Коллинз Карбонелл, а еще оружием из его загашников разнесет половину Заковии.
На том подвиги не заканчиваются, но багажа предоставленных знаний  накопилось уже столько, что можно обмотать пленкой и вместо рубашек везти с собой психушку.
Хмм, а  он просто клея попросил.
Странное чувство, когда вроде косячил не ты, но разгребать придется. Нет, сын (сын, вашу ж мать, сын, мать которой он в глаза не видел!) ни в чем не обвинял, не пытался влиять на отца, не подбрасывал под дверь видеоматериалов и осведомлял только о части общеизвестных к тому времени фактах.
Тони. И с этим надо тоже что-то делать. Но сначала нужно доразбираться с тем наследием, которое Говарду Старку оставил покойный он же сам. Запись декабря 91-го гений оставил на десерт, подозревая, что лучше было бы не смотреть, но придется. Легенды о том, что Старки творят только то, что хотят, не более чем популярное заблуждение. По мелочи самодурствуют, а когда приходит время, делают все необходимое. Через «не хочу», «не нравится» и «больно».
Говард явственно ощущал, как в груди намечается дыра. Сразу после новостей о появлении «команды Тони» и «команды Стива» с полной выкладкой художеств сторон. И как только щи у обоих в короны пролезли? Умерла Пегги Картер, последний бастион адекватности (и Старк никогда бы не поверил, что называет ее именно так), усугубив болезненное самочувствие. Сегодня Говард собирался довести концентрацию немыслимого до абсурда, ненадолго соприкоснуться с самым днищем зарождающейся депрессии и стремительно вылезти  на свет божий. Старый-старый (как он сам) секрет успеха гласил, «если чувствуешь, что даже юмором не вывозишь происходящее, позволь себе на мгновение раствориться в сумасшествии и быстро вылезай».
Старк планировал добить себя и молился, чтобы все прошло как надо. Метод ненадежный, рискованный, но действенный. Гений тщательно выбрал день. Обложился алкоголем на помин души. И приступил.
...Он катался на всех кругах ада как на чертовых каруселях, а Дьявол смеялся ему в лицо. Даже мысленно не соотнося себя с убитым мужчиной, ни разу не касаясь женщины с благородными чертами, его резало на части от уютного, такого...родного? звенящего в ушах негромкого  голоса, тревожно звавшего его по имени.
А ведь это могла быть его жизнь. Она могла быть его женой.
До 49-го года жизнь обоих Говардов была идентична до кляксы в документах, оформленных для пересечения границы с Советским Союзом. Старк неделю скрупулезно соотносил все события, приходя к выводу, что с вероятностью 100 процентов закончил бы так же.
Но где-то там, в другом измерении была спасена прекрасная женщина Мария. Ее будущий муж трагически пропал в ноябре 1949-го, возможно погиб в результате неудачного эксперимента.
У гениев такое случается.
«Хоть что-то хорошего сделал», - успел подумать Говард прежде чем ее голос вновь вернул душу в пекло ада. Обмануть себя не вышло. Абстрагироваться не получилось. И Старк даже близко не представлял, что твориться с ним сейчас на физике.
Прошел один миллион лет, прежде чем бесконечная промотка остановилась.
-Фрайдей?
В горле неприятно саднило. Вероятно, он орал. Хорошо, что в доме прекрасная звукоизоляция, а где носит сына не знает даже Настрадамус.
-Фрайдей!
Программа молчала, демонстративно выводя в пространство информацию о резком ухудшении самочувствия подопечного. Все верно, все так и было. 
-Сыну ни слова. И...спасибо.
Пошатываясь, бросив чуть раздосадованный взгляд на заготовки несостоявшейся алковечеринки, Говард побрел на крышу. Программа мероприятий пополнилась пунктом «проорать в небо «Она жива! Слышишь? Она жива!» и только после этого, часа через два Говард обессиленно рухнул  на пол.
Она жива. Пусть не здесь, но там она жива. Вырастет, отучится, выйдет замуж и проживет долгую жизнь с достойным человеком.
А здесь...Он жив. Стивен жив. Тони жив.
Ему ли, блин, жаловаться?
С наслаждением втянув ночной воздух, Говард на выдохе  пробормотал «Господи, хорошо то как». Ему дали второй шанс, и он будет самой великой сволочью, если упустит его. Нужно то всего ничего, помочь сыну, да вернуть Роджерса.
Скоро закончится ночь, наступит утро, навсегда забрав этот вечер и развеяв остатки кошмара.
Постепенно возвращались иные чувства. Старк с удивлением понял, что успел порядком подмерзнуть стоя на крыше и прыгая по ней почти в синем состоянии. В доме его ждет виски. И бренди. И водка Столичная, Бог знает, как оказавшаяся на этом празднике то ли жизни, то ли смерти.
Пора уходить, заполировать весь спектр ощущений, что едва не вынес гению крышу (а заодно и гения с крыши). Ведь в какой-то момент безумия это показалось ему блестящей идеей.
«Торжественно клянусь больше так не делать. Никаких призраков из прошлого!»,-непонятно кому пообещал Говард.
«Ты уверен?»-спросило мироздание.
Через пару минут Старк наблюдал (излишне пофигистично) беспилотник в ночном небе. Даже когда аппарат приземлился на крышу, мозг лениво поинтересовался, а не галлюцинация ли это? Спокойная реакция системы безопасности натолкнула на мысль, что может это Старк младший-старший прибыть изволил?
-Сержант Барнс?!
Реальность. Бессердечная ты сука.

Отредактировано Howard Stark (2017-08-06 02:41:45)

Вот так и приходит шизофрения. Нежно обнимает ручками шею. Ручкой.
Нет, не так.
Ее кисть свисает с плеча. Его кисть. Знакомьтесь, это не шизофрения, это... как там его... Джеймс Бьюкенен Барнс, в сороковые более известный как Баки Барнс, в девяностые знаменитый в как зимний солдат. Кстати, почему «зимний»? Он  вроде не зимой родился.  А когда? А кто бы знал.
Память неуверенно подсказывает «март?», тут же ехидно уточняясь «тебе зачем? На мраморе выбить?» И Говард не знает, что ответить. Пару часов назад Старк умирал вместе со своим двойником, а сейчас тащит с крыши своего несостоявшегося убийцу.
-Хреново убил, раз я живой такой,-то ли на самом деле злиться, то ли просто ворчит Старк,-Не судьба тебе сегодня к вратам рая. Коньковым ходом.
Одно Говард знает точно. В случае промедления его успешно заменит архангел Михаил, и шутка про эдем потеряет свою актуальность.
Насколько Говард разобрался в непростых, как гордиев узел, взаимоотношениях Тони с окружающим миром, конкретно к этой единице мира сын любовью не страдал. Более того, с удовольствием разобрал бы Барнса на запчасти, но упс, кто-то сделал это раньше его. Зимний выглядел так, словно его жевал динозавр. Долго. Тщательно. И выплюнул в сторону Башни вместе с другой жертвой недожева. Беспилотник смотрелся очень грустно. У солдата дела были еще хуже: одной руки нет, одна нога почти не рабочая, а сам он целиком и полностью колотится в ознобе.
А тяжелый какой, гад. Сразу видно, что в армии не бабочек ловил, а в Гидре занимался не балетом.
Барнс. Говард его помнил. Прозвище его, конечно, слух коробило, но ничего, привык.
Барнс. Лучший друг Стива. На линии фронта те еще были попугаи неразлучники.  Вооружал его Старк соответственно, раз уж ближе всех к кэпу, значит отвечаешь за безопасность. О безопасности самого Джеймса Старк как-то не подумал. Война была, за каждым не уследишь, а Барнс внушал чувство основательности, непоколебимости, бытия на своем месте.  Был на слуху у Старка, а мгновенно незабытой (за ненадобностью) информации хватило на какую-никакую характеристику.
Барнс умел думать. Умел шутить. И не зацикливался на возвышенных идеалах. Был человеком земли, другом для многих, ярким и не теряющимся на фоне именитого товарища. Был.
Старк не пришел на его похороны, посчитав это неуместным. Старк ненавидел подобные мероприятия, и, в конце концов, не был усопшему близким или родственником. Но был тем человеком, который сразу сказал, что искать тело будет бесполезно.
Может зря сказал.
И вот теперь один восставший из мертвых тащит второго восставшего из мертвых, действуя больше по инерции, чем по велению ума. Это потом Говард подгонит обоснуй, мол так и так, умереть наш гость всегда успеет, а вдруг сгодится на что живым?
А сейчас Старк не думал. Он тащил бойца, потерянного семь лет назад. И очень хотел дотащить.
Стол отлетел в стену, посланный в космическое пространство хорошим пинком. Жалобно звякнув, бутылки дорогого и не очень алкоголя превратились в стеклянный неликвид, но Говарду было плевать. Он освобождал место на полу, на единственной ровной поверхности.
-Фрайдей, сканируй. Как можешь сканируй.

Еще никогда технологии не осваивались им с такой скоростью. Старк мысленно благодарил все зло мира, нападавшее, нападающее и строящее планы нападения на Мстителей хотя бы за то, что в плане оснащения на случай экстренной медицинской помощи Башня давала миллиарды очков вперед тому, что было в самых современных госпиталях сорок девятого года.
Состояние Барнса было неоптимистичным, но и жизнеугрожающим оно быть перестало. Переломы, глубокие порезы, асфиксия. Давая мужчине побыть в забытье, Старк с удивлением читал отчеты Фрайдей, снятые с приборов.
Что есть Гидра? В биологии-мелкое пресноводное. Вот и вернуть бы ее на историческую родину,и чтоб как можно глубже.
Один анализ крови чего стоил. Вообще-то Говард опасался заражения, но теперь даже немного сочувствовал возбудителям инфекций. 
Инфекциям то сочувствовал, а кредит сочувствия Барнсу  исчерпался уже к утру, начиная стремительно уходить в минус. В момент «данунафигнадоело» мужчина был бесцеремонно  приведен в чувство. Программы отсчитывали дозировку медикоментов, чтобы незваный мог хоть как-то осознавать  реальность, не покинув при этом грешный мир на крыльях ангелов.
-Итак, убийца дней моих суровых, перед тем, как Тони превратит мой мозг в конфети, а тебя превратит в труп, поясни, на кой черт я так рискую?
Ответ они знали оба.
Стив.

Отредактировано Howard Stark (2017-08-06 02:54:20)

Он стоит перед Барнсом без​ всякой защиты или оружия, и возможно это самая большая глупость, которая его однажды погубит.
Потому что аура гениальной ушибленности за щит не считается.
Он стоит и думает. Учится думать, как днями ранее учился ходить. Ходить по улицам, переполненным людьми и транспортом, коих неожиданно стало слишком много, ходить по полу мастерской, чье покрытие способно обездвижить любого воришку.  Учился смотреть на буйство неестественных цветов и красок, учился слышать о том, как он жил и как умер, как его лучший друг едва не убил его сына, учился дышать после всего, что узнал.
Скурпулезно, вдумчиво впитывая каждое ощущение и заставляя его быть частью себя. Адаптируя чуждое, разбирая болезненное до таких степеней, когда оно перестает быть болезненным, превращаясь просто в информацию. У него нет времени на полноценную адаптацию нервной системы, он нужен здесь и сейчас, в рабочем адекватном состоянии, без множества внутренних демонов, которые хотят есть и без конца отвлекают.
За бесконечным юмором, лёгкостью бытия скрывался тот ещё завод по утилизации мусора. Сказывалась относительно спокойная когда-то жизнь и относительно нормальная когда-то семья.
И горький урок 46-го года.
Он  уже спокойно, почти нормально, вспоминал, что совсем недавно Стивен выбрал из двух друзей, Джеймса и Говарда, Баки Барнса, потому что так было правильно. Мертвые не товарищи живым, и надо бороться за тех, кто еще дышит. Кэп сделал трудный (а может и лёгкий) но всё-таки правильный выбор.
А ко во второй части мерлезонского балета имелись претензии, и очень, очень большие претензии. Как сказал бы Лекси, "вот иду по асфальту я в лыжи обутый..."
Старк и сам был грешен сокрытием важной инфорции, за что всегда был готов к люлям справедливости, если чувствовал, что спрятал гадость недостаточно глубоко.
Ладно, что было, то было. Между Зимним и Железным Стив выбрал Барнса. Его право. С  зубным скрежетом, но Говард признавал этот выбор. С огромными трудом, но Тони жил дальше
Допустим. Но.
Какого черта?! Если ты желаешь убить человека, ради которого пошел против всего мира,  не проще ли было оставить его в сибирском бункере? Можно было выйти покурить, и наши герои без проблем поубивали бы друг друга сами.
Нелепица. Бессмыслица какая-то.
-У вас там в гидре что, сначала борщ с бутиратом, а потом все остальное?
Говард устало трёт переносицу. Не то, чтобы известие доконало его полностью, просто он не спал три ночи, а до этого дремал урывками. Мозг совершенно не желал обрабатывать информацию, полученную из столь странного источника, что не мешало Старка заставлять себя думать.
-Я тебе не верю, но я все проверю. Ваканда, говоришь? Душевная страна.
Говард  наконец-то полностью фокусирует внимание на Барнсе. Знакомое лицо незнакомо до неузнаваемости.
В одной жизни они были очень мало знакомы. В другой жизни Барнс его убил. Что будет в этой Старк не знал.
-Я тебе не враг. Но я отец человека, пострадавшего от твоих рук...- Говард задумчиво смотрит в глазв обессиленного солдата, пытаясь найти ту самую формулу, что не утянет Тони, Стива и его самого в бездну, заодно пытаясь встроить в уровнение найденного Барнса, - Значит так. Долги за свою жизнь прощаю все оптом.  Не думаю, что старый хрыч в могиле будет сильно против, он свою карму долго нарабатывал. Марию только жалко. Но за сына ничего решать не могу, разбирайтесь сами. Что смотришь, я тот самый Говард из 49-го, не туда заехал на машине времени. Банально, у тебя более увлекательная история. И...Джеймс. Хорошо, что ты выжил. Покойники тянут живых вниз, а конкретно наши живые итак на самом днище. У нас  чертовски много работы, Джеймс.
В конце концов, не сам ли Говард исповедовал принцип "Накосячил? Исправляй. Пробуй. Пытайся. Хотя бы вид сделай"?
А ещё он не без мрачного удовлетворения думал о том, что наконец у него появилась возможность безнаказанно скинуть на кого-то часть своей работы. На кого-то, кого он знает, и кто так же заинтересован в результате, будучи замотивированным по самое не балуйся.
Слава Богу.
Старк ещё покопается в темной истории с прибытием Зимнего, слишком много вопросов в ней и белых пятен.  Но даже если это изощрённый план гидры, Старк успеет припахать Барнса на разгребании этой руды. А там посмотрим, кто он есть на самом деле, опрометчиво подаренный врагом ресурс и потенциальный труп или будущий союзник.