Их прервали.

Вокруг было достаточно шумно, потому приближение группы чужаков он не услышал - пожалуй, именно так будет оправдывать себя Барнс позже, оправдывать, что попался. На небольшую улочку буквально высыпали солдаты Гидры, а, значит, разговор с Коулсоном завершить не удастся.

Что же, в следующий раз.

Он автоматически сосчитал, сколько их было, и не мог не заметить ту, что ими руководила. Елена Белова. Когда-то - его ученица, практически воспитанница, она пошла дальше, гораздо дальше, пожалуй, в чём-то даже превзошла Солдата. Барнс стоял посреди улицы, не шевелясь, всё так же глядя прямо перед собой и вытянутыми руками удерживая наставленный на директора Коулсона пистолет. Почти не дыша. Этот город разочаровал его полностью, разочаровал, предал, разрушил себя изнутри. А, может, просто единственное, во что верил Барнс, пошатнулось, и теперь он не мог разыскать в себе силы пытаться начать снова верить. День изо дня твердить себе мысленно, что всё происходящее с кэпом - недоразумение и обман, это очень слабо получалось, Джеймс был человеком практичного склада ума, у него с большим трудом получалось верить в вещи, не подтвержденные практикой. Он ощущал себя выпавшим из времени, размороженным человеком из далёкого прошлого, родина которого, близкие которого - остались там, далеко в прошлом, а рядом лишь их тени, муляжи, оболочки, которым нельзя верить. Стивен, который оказался совершенно другим человеком и был удивительно убедителен в новой роли. Его ведь показывали по ТВ, о нём писали в газетах, Джеймс через не хочу, через внутреннюю тошноту читал каждую статью и его тошнило ещё больше. И вот теперь Елена. Она шла своей дорогой, без сомнения, стоило давно осознать это и принять решение, но это было так сложно - отказаться от якорей прошлого, нажать на курок, попрощаться. На такой мир легче всего было смотреть именно так: сквозь прицел, жаль только, не снайперской винтовки, издалека, а лишь пистолета, и находясь в эпицентре заварушки.

- Ну и что теперь? - Солдат всё так же стоял, держа на прицеле директора. Щ.И.Т. согласился сотрудничать с Роджерсом, Барнс не был до конца уверен, был ли у них выбор, впрочем, всегда был, всегда можно выбрать другой путь, это он знал точно. А действительно, что теперь? Его подстрелят транквилизаторами и уволокут в лабораторию, чтобы повторить процедуры? Или просто застрелят здесь, как бродячую псину, чтобы не расстраивать Роджерса? Расстроится ли Роджерс? И какого чёрта было идти сюда в странной надежде встретить именно его, но вместо этого натыкаться на Коулсона, а потом Лену?

Барнс не знал ответа на эти вопросы. Он откровенно говоря вообще не знал, куда себя применить теперь. И был криминально трезв, чтобы сознательно искать смерти, а жаль.

- Теперь напомнишь мне, как выглядят изнутри застенки Гидры, Лена? А то я позабыть успел, - Барнс развёл руки в стороны, медленно, аккуратно удерживая пистолет, в доверительном жесте. Он почти сдавался. Пока что. И перевёл взгляд с Фила на Белову. Как же всё-таки она выросла над собой за всё это время. - Выглядишь неплохо, несмотря на это, чьи-то кишки у тебя на штанах, - он осклабился, но не опустил оружие, так и держа руки чуть поднятыми. - Выросла, можно сказать. Платят, значит, таки хорошо? Или ты из идейных убеждений? Скажи, мне право интересно, чай, не чужие люди, - голос Барнса звучал негромко, он стоял на месте, нарочито расслабленный, спокойный. - А, нет, погоди. Я понял. Ему просто напарник новый нужен, да? Тот, кто опять будет разгребать всё дерьмо, пока он будет светить ликом на таблоидах. Неплохую же я вырастил себе замену! Горжусь.

Стоило признать, он откровенно нарочно вляпался. Быть окруженным на улице вооруженными до зубов и тренированными солдатами Гидры во главе с бывшей ученицей - не самая хреновая ситуация из тех, которые Джеймс мог себе представить, но довольно таки паршивая, и несмотря на браваду, на осуждение, с которым он обращался к Беловой, на какой-то момент он растерялся, что же делать. Он стоял неподвижно, исподлобья глядя на приближающихся боевиков, окидывая взглядом женщину в защитном костюме, выросла ведь как, повзрослела, можно сказать, прыгнула выше головы. Она так уверенно себя чувствовала, командуя отрядом этих ублюдков, господи. Барнс тщательно подавил злость, что поднималась откуда-то изнутри, из глубин сознания, и открывала свою бездонную пасть на всё живое.

Пожалуй, сейчас он даже не злился.
Он ненавидел.
Ненавидел Белову, которая выбрала местечко потеплее, совершенно не ставя в расчёт такие вещи, как честность, принципы, порядочность, о чём он вообще? Впору было расхохотаться своей наивности, порядочные и честные выпускники Красных комнат, как же, дождётся он. Но не только Лена доводила до дрожи в тесно сомкнутых в кулаки пальцах. Чёртовы идиоты в спецовках, скорее всего, клюнувшие на баснословные гонорары, те самые, что окружали его, и были лишь пушечным мясом - тоже доводили до бешенства своей глупостью. Барнс ненавидел и сам город, что снова так "удачно" подставился, где-то за углом горело очередное здание, с треском рушились его стены, будь он рядом, непременно оглох бы хотя бы на пять минут. Всё летело к чертям, и слова Лены только распаляли ненависть Зимнего. Что она вообще знает о Гидре? Что знает о Роджерсе? Ещё недавно Барнс мог бы утверждать что никто не знает Стива, как он. И Гидра определённо была абсолютным злом в системе координат, прямо напротив, противоставленная Роджерсу.

"Это катастрофа", - Джеймс смотрел в глаза Лены, смотрел и слушал предложение перейти на ту сторону, поговорить по душам с кэпом наконец, выяснить... И ужаснулся, поняв, что он действительно задумался. Задумался и усомнился, что под началом Стива Гидра может изменить себе и стать чем-то действительно другим, чем-то, с чем он сможет смириться.

Может, так и было? Может, он ошибался с самого начала?..

Он действительно сомневался. Ровно несколько секунд. Затем же вздохнул, тихо и немного обречённо. Словно смирившись с неизбежным. Аккуратным жестом сложил оружие к ногам, умиротворяюще поднял руки. Он был готов сдаться, да и какие у него были шансы против сработанной опер-группы боевиков во главе с Беловой? К нему подошли двое, осторожно, не снимая с него прицела, доставая наручники - Джеймс оценил, специально спроектированная модель, способная удержать бионику. Но щелчка сомкнувшихся вокруг запястья браслетов не прозвучало. В последний момент Барнс извернулся, тотчас дёрнув солдата на себя и воспользовавшись им, как живым щитом от уже полетевших в него пуль.

А потом на улице начался сущий ад. Джеймс вертелся волчком, уворачиваясь от ударов, выстрелов, избавляясь от атаковавших его боевиков - по одному. Ему нередко доводилось сражаться с несколькими противниками сразу. И в ближнем бою, как этот, он предпочитал отнюдь не огнестрельное оружие. Бионика до сих пор была оружием, способным не только крушить кости и наносить смертельные удары в один приём, но и помогала защищаться от выстрелов. Каждый из них, оставляя почти незаметную вмятину на протезе, отдавался болью, но это было незначительно. Не важно. Солдат обладал множеством навыков и умел убивать чисто, с минимумом крови, но сейчас он словно нарочно действовал грязно, как в уличной драке. Первому боевику он сломал шею, второму - проломил череп бионикой, да так, она вошла внутрь на пол кулака. Третьему досталось по рёбрам - одним мощным ударом Барнс вогнул внутрь его грудную клетку, парень отдал концы ещё до того, как успел захлебнуться собственной кровью. А потом Солдат достал из-за голенища армейский нож.

К моменту, когда они остались с Леной наедине, Зимний был перемазан кровью, как чёрт, никого не осталось теперь между ними, никого, кто бы мешал.

- Гори в аду со своими предложениями, Лена. Гори в аду, как пылает весь этот город,  - Солдат почти смеялся, глядел в глаза своей противнице, зло, безумно, как сорвавшаяся с цепи собака. В руках у него оставался только нож и он метнул его в Белову, он не хотел её убивать, потому метил в ноги, пусть танцует, это у неё всегда получалось красиво.

Он не уловил момент, когда к ним присоединился кто-то ещё.

Нет, речь шла не об отряде захвата Гидры, эти ребята уже распластались на асфальте, недвижимо, раскинув руки и ноги в разные стороны, будто просто прилегли отдохнуть, было так спокойно теперь, тихо... Некоторые из них ещё дышали, но это было временное явление. Зимнему очень давно не отдавали распоряжения "минимизировать потери", да и в целом сегодня он не собирался идти кому-либо навстречу, на уступки, играть в поддавки, чёрт возьми, кто-то из них готов был его пощадить? Пожалеть? Сохранить жизнь, сохранить целостность конечностей? Чёрта с два. Белова не отдавала такого распоряжения, а Барнс слишком хорошо знал таких парней, простых наёмников Гидры, которые следовали зову выгоды, банально ради того, чтобы сдохнуть где-то в качестве пушечного мяса. Нет, они не были Леной Беловой, которой достались модификации - Джеймс слишком хорошо помнил её как в Красных комнатах, так и несравнимо позже, в Башне Старка, когда именно она послужила причиной взрыва; они не были даже сраным Броком Рамлоу, наёмником, ради жизни которого Гидра пошла на экстраординарный расход ресурсов... О чём это он? Ах да, дело было в тенях, скользнувших где-то в окнах находящихся рядом помещений, о странных тенях, что приближались к ним, и ощущались спиной, вздыбленными волосами на затылке.

Джеймс замер, ожидая атаки - он тоже достаточно знал и любил наблюдать за Беловой, она была отменным бойцом высочайшего класса, и теперь её, кажется, натравили на него. Но тени, что мелькнули до этого в разбитых окнах, приближались к ним слишком стремительно. И в какой-то момент Барнс тоже почувствовал это - острую нехватку воздуха, словно вот-вот потеряешь сознание. И будто что-то чужое, тёплое, горячее, кипящее, словно из ада, обнимает тебя со спины, просачиваясь внутрь, пытаясь выжечь изнутри. И тут же остывает.

Его замутило. Шепот, что слышался у его уха, чужой, жуткий, злой шепот, он не смог разобрать, ни единого слова: затылок прострелило острой болью и Солдат, не сдержавшись, скривился от неё, сморщился от боли, чуть было не заорав во всю глотку; что-то щелкнуло внутри, болезненно, остро, словно рубануло переключатель, навсегда обрывая связи с чем-то из прошлого. Джеймс отшатнулся на месте, на какое-то мгновение потеряв равновесие, едва удержавшись на ногах, моргнул, приходя в себя, и понял, что не слышит больше ничего.

Ни голосов, ни собственной паники, ни мыслей, ничего, что мешало бы ему действовать дальше. Это было потрясающее расслабление, словно он только что принял убойную дозу кокса, словно мозг, запыленный и душный, остудили и протёрли тряпочкой, чёрт, наконец-то он всё видел ясно, наконец-то он просто видел, он понимал. Понимал, что только что произошло, ведь такое уже бывало с ним при сбоях - откат до чёртовых заводских настроек. Слишком много дерьма в голове Зимнего, и некоторое из него оказывается полезным.

Момент, когда на несколько секунд "вырубило" Белову, момент, когда её словно переключило, тоже, в другой режим, Барнс не отследил. Он вдруг сам нашел себя посреди улицы, перемазанным чужой кровью, среди умирающих, очевидно, от его рук, а напротив - светловолосая женщина из прошлого, его подопечная.

Леночка. Бледный паучок. Теперь - пешка Гидры. Им больше не по пути.

От удара в челюсть Джеймс увернулся, захватывая метящую в него ногу Беловой и отбрасывая ею в стену находящегося рядом, и без того полуразрушенного помещения. В такие моменты ему всегда казалось, что город строили на соплях: кирпичная кладка под небольшим весом Лены трескается с грохотом, из неё вылетает пара кирпичей, стена дрожит. А, может, всё дело в повреждённом произошедшими рядом взрывами фундаментом?

Впрочем, к чёрту.

- Не боишься, что это будет твой последний танец? - Джеймс шипит, кажется, он только вошел в раж, для него не имеют значения лежащие рядом тела, он переступает через них, приближаясь к противнице, он не помнит, зачем пришел сюда, не помнит, что двигало им, не помнит, что изначально он хотел встретить другого человека, не помнит, что хотел прийти сюда ради мира. Ради собственного покоя. Это уже не важно, Зимний солдат и так спокоен, его тревожит только один факт - здесь и сейчас Белова хочет его убить, или вырубить и приволочь в лабораторию Гидры, что, по сути в разы хуже смерти. Поэтому он отвечает ей взаимностью - пока Лена не успела подняться, бьёт ногой куда-то в область брюшины, несколько раз, и, наклонившись, хватает её за шею бионическим протезом. Пальцы накрепко сжимают белую кожу, перекрывая доступ воздуха полностью, вот так, она больше ничего ему не скажет, не потревожит своими ядовитыми речами. Никогда.