Никогда не знаешь, что ждет за ближайшим поворотом. Кому это знать лучше, если не ему? За его плечами столько всего, и он все еще жив, бродит по ночному городу в попытках найти свое место, перестать заставлять себя думать о прошлом или о завтрашнем дне. О будущем думать стало в разы сложнее. Каждый раз он не устает задаваться вопросом о том, насколько правильно его решение следовать по пути Джона Гарретта и продолжать работать на Гидру, раз все прочие пути для него закрыты. Или он думает, что они закрыты. Всегда можно податься на вольные хлеба. Стать хозяином для себя сам и не думать ни о чем, только о своей шкуре. Но тогда кто гарантирует, что в один прекрасный день за ним не придут те или иные его враги? Их много. Тех, кто хочет свести счеты. Они его забавляют, ведь он уверен в том, что точно сумеет выбраться из любой передряги, но где-то в глубине души он осознает, что это безумие – полагаться на судьбу и лишь на самого себя.
Грант Уорд впервые не знает, что ему делать?
Весьма забавно. А со стороны, наверное, смотрится еще и весело.
Но это именно так и есть.
По этой причине он стоит здесь и смотрит вслед уходящим людям. Все они в кожаных куртках и черных брюках, все одинаково напряжены и невозмутимы – думают, что выглядят внушительно и круто, хотя он готов посмеяться над ними и их внешним видом. Смысл – встречаться ночью около парка, вдали от чужих глаз, если любой гуляющий по окрестностям взгляд без всякой причины может зацепиться и обратить внимание случайного прохожего к их персонам? Они одним своим видом говорят что-то вроде: “мы похожи на тех плохих парней, которые противостоят главному герою практически в каждом голливудском фильме”. Но он молчит, позволяя себе лишь редкие усмешки и насмешливый взгляд. Сам он одет непритязательно. Достаточно для того, чтобы затеряться в толпе, не привлечь ворох ненужного внимания – образ простого парня.
Главное – дело, а все прочее можно стерпеть.
По этой причине он здесь. Еще одна сделка. Еще одно дело. Гидра живет. Ее головы растут. И ей нужно действовать. Как будто не понесла стольких поражений, все еще лелеет свою мечту о мировом господстве. Ему до этого нет дела. Он все так же небрежно отмахивается от лишних мыслей. Ему не нужно думать, правильно ли он делает, продолжая играть с огнем. Не нужно беспокоиться, переживать. Он не требует славы, получая удовольствие от работы. И, разумеется, ему известно, что он может напороться на противника куда сильнее себя. Это игра с судьбой. Рулетка. Изюминка в том, кто одержит победу. В этом вся соль. В моментах, когда жизнь наполняется жаждой предстоящей битвы. Жизнь становится ярче и насыщенней, когда она оказывается прямо под Дамокловым мечом.
Все, что ему требуется, занятие – попытки забыть обо всем, что гнетет и давит незримым весом. Все, что ему требуется, дело, которому он сможет посвятить всего себя, не отвлекаясь на проблемы и заботы. Он говорит себе, что это легко и просто, как дважды два, но вот только это совсем не так. Никогда не бывает легко.
Он так и остается в тени. Незамеченный. Неузнанный кем-либо. Этот город живет дальше, и новые люди населяют его. А те, кто знал его, предпочли выкинуть все воспоминания, связанные с ним, из головы. И он не особенно по этому поводу сокрушается. Почти все они для него давно минувшее прошлое. Он забывает о них. Только воспоминания обо всех моментах, связанных со Скай, оседают в памяти тяжелым слоем, не позволяя ему окончательно потерять себя. И он уже не говорит себе, закрывая глаза, что все это слабость, которую непременно нужно искоренить.
За несколько минут Уорд быстрым шагом пересекает парк, направляясь к выходу, а затем притормаживает, заслышав впереди громкие голоса и смех. Напрягается, настораживается, прислушивается, постепенно приближаясь к ним. Обычная шумная компания, которая не сумела для себя найти места лучше. Пытаются скрыться от реальности или же просто ищут повод развлечься, не думая о том, что будет после. Таких можно встретить почти в любом городе, если забрести ненароком не туда, куда следует, заблудиться и оказаться не там, где нужно. Он расслабляется, успокаиваясь. Для него они не станут помехой. От слова совсем. И все равно он внутренне заставляет себя подобраться, начинает различать слова и фразы, выброшенные в воздух, а затем, приблизившись к ним, начинает всматриваться в их лица. Безуспешно, естественно – ночь, а ближайший фонарь едва горит.
Но и без того становится четко понятно, что происходит. Их трое. Они стоят полукругом, отрезая пути отступления молодой девушке. Он продолжает приближаться неспешным, уверенным шагом. Еще немного, и он уже в зоне их видимости – так, что они уже не могут проигнорировать его появление. Кто-то хмурится, кто-то заливается тихим смехом – самоуверенные ребята. С какой-то стороны все это более чем забавно – он не является хорошим парнем, и никогда им не был, но все же он дает понять этим уникумам, что пора прекратить свои невеселые игры. Разумеется, они этого не поймут. Такие никогда ничего не понимают вовремя. Они будут считать, что в количестве сила, но для такого, как он, в этом-то и заключается их проблема – их легче разнести, когда они мешают друг другу.
Уорд быстро оглядывает девушку – слишком юная, совсем подросток.
- Вам бы домой пойти, ребята, и проспаться. Или же, как вариант, найти кого-то другого, кто с радостью захочет провести с вами время, - он улыбается ей, обращаясь при этом к компании.
Незаметная напряженность потягивает каждый нерв. Покалывает. Заставляет мысленно проматывать заранее подготовленный план действий. Они ведь не отступят. А он не пойдет на попятную. Это не в его правилах.
А ведь он мог пройти мимо. Нет. Это вряд ли. Он все же человек, и он не может просто так пройти мимо чего-то подобного. Не оказать помощь тому, кто может оказаться его неприятелем, – да, а проигнорировать того, кто ни в чем не виноват, нет. В этом нет ничего странного и предосудительного.

Отредактировано Grant Ward (2017-11-11 00:32:18)

В сознании, пожалуй, каждого человека имеется свой собственный список страхов, тщательно подавляемых им. Люди прячут их под внешней оболочкой, выстраивают вокруг себя стенку, чтобы никто иной, чужой и непрошенный, не проник в душу и не увидел ничего. Одни делают все, чтобы избавиться от них, забываются в реальности, уходят с головой в работу, оставаясь при этом абсолютно не в ладах с самими собой, не осознавая этого в полной мере. Другие за счет окружающих пытаются сделать из себя кого-то, внушающего уважение, стараются из всех сил добиться всего при помощи силы, запугивания. Третьи стараются идти по собственной дороге, ведя тщетную борьбу с собственными демонами, как делает это он.
Что со всеми ними становится в конечном итоге? Он не знает. Вернее, никогда не задавался вопросом. Честно говоря, он практически никогда не задумывался о том, что произойдет в будущем именно с ним. Останется ли он самим собой, продолжит ли цепляться за остатки человечности в попытках склеить себя заново, пока в настоящем он из всех сил борется за выживание – хороший вопрос.
Процесс самоанализа, начавшийся в том чертовом Мультауне, идет крайне медленно. Но идет. И с каждым разом Уорд задумывается о том, что правильно, а что нет. Он напоминает себе о том, что это опасно. Если так продолжится и дальше, его и без того непонятная и спутанная жизнь станет еще более хаотичной. Он не может позволить себе метаться из стороны в сторону. Он говорит себе именно так, а затем продолжает идти по старой, набившей оскомину дорожке.
Но не всегда получается игнорировать мысли об этом.
Не получается и сейчас.
Казалось бы, ему должно плевать на неприятности, не касающиеся его самого, учитывая все то, через что он прошел. Он и сам считает точно так же. Или считал до этого самого момента. Судя по всему, все совсем не так. Он еще не растерял своего пыла. Еще не устал настолько, чтобы отворачиваться от чужих проблем. Ведь это он, а не кто-то другой, сейчас стоит перед тремя молодыми мужчинами, безмятежно усмехается, изучая и оценивая их при этом.
Кто на что из них способен? Они пьяны. Простые парни, решившие развлечься в парке, потешить свое гипертрофированное эго, показать кому-то свою силу. Они не страшны и вполовину, как хотят то показать. Ему случалось встречаться с большим количеством врагов, гораздо лучше обученных и готовых убивать. И потому эти ребята его отчасти еще и веселят. Веселят своей детской наивностью.
На обычных людей он почти никогда не обращает внимания. И дело не в том, что он ставит себя выше них или добровольно загоняет себя в одиночество. Все легко объяснимо – они не трогают его, а он не трогает их. Но сейчас он стоит с ними лицом к лицу. Не нужны проверки для того, чтобы понять, что они не имеют никакого отношения к миру, в котором он привык жить, рисковать жизнью, дышать. Это обычные люди, у которых, вроде бы, все хорошо, но… все же они стоят здесь, ищут проблем на свои головы.
Грант спокойно делает шаг вперед, едва девушка оказывается ближе к нему. Практически закрывает ее собой. Простое и логичное действие, но на какую-то долю секунды он задумывается об этом. Можно по пальцам перечислить все те моменты, когда он кого-либо защищал после того, как покинул Щ.И.Т. и пошел по своему пути. Тем особенно и странна эта ситуация.
Он подбирается, взгляд немедленно обращается на заводилу. Смотрит на крепко сжатые кулаки, изучает упрямое, неприятное выражение лица, со вниманием выслушивает наглые слова. Вскидывает бровь. Как и следует ожидать, они не отходят, не успокаиваются, не подавляют своего гнусного желания потешить свое самолюбие.
Уорд слегка морщится. Даже ему они не нравятся более чем. И все же, несмотря ни на что, он является хуже них всех. Пусть сейчас он и пытается сделать что-то хорошее и нормальное, не выполняя какой-то приказ, а просто из-за того, что иначе никак.
- А давайте-ка так – я вам помогу понять, что вам пора домой, и вы сваливаете отсюда. Идея неплохая, верно? – ухмыляется, внезапно становясь серьезным и произнося следующее: - Терпеть не могу таких идиотов, как вы. Ничего личного – просто вы дико раздражаете. Конечно, это не ваша вина – природа наградила вас невысоким интеллектом, что уж тут поделать.
Последняя фраза, произнесенная с наигранным сочувствием, производит именно тот эффект, на который он рассчитывает. Надеяться на то, что они начнут рассуждать здраво и уйдут восвояси, все равно глупо, и потому он решает их спровоцировать – так проще. Троица застывает на пару-тройку секунд, переваривая услышанное, – должно быть, не каждый открыто противостоит им, не страшась получить сдачи. Он даже любуется в этот момент их выражениями лиц – пораженность сменяется возмущением, за этим моментально следует вспышка гнева.
Уорд уходит от первого удара, ловко, играючи, заламывает первому руку, затем наносит удар локтем по второму, быстро выводит третьего из игры, сбивая его с ног, и возвращается к тому, что успевает прийти в себя. Движения ровные, отточенные. Сколько уходит на все это времени? И минуты не проходит, как вся троица валяется на земле в бессознательном состоянии.
Он выдыхает, отряхиваясь, и обращает внимание на девушку. Вполне возможно, что она его испугалась.
- Ты как? В порядке? – спрашивает спокойно, так, как будто это не он сейчас прошелся по троим парням, оставив им на память парочку синяков и ушибов. – Провести тебя через этот парк на всякий случай?

Сложно уследить за действиями Фортуны. В один момент она на твоей стороне, а в другой… приходится бежать, скрываться и искать место, где можно будет зализать раны. Сколько раз такое происходило с ним на его памяти? Неимоверно много. Но сегодня и сейчас эта участь ждет этих троих ребят, которые были достаточно глупы, чтобы встать у него на пути, и которые были достаточно наивны, чтобы поверить в собственные силы.
Самоуверенные, тщеславные, сильные. Повышающие свой авторитет за счет слабых и беззащитных, упивающиеся своей властью над ними. Уорд не чувствует к ним жалости – его слова о том, что он не выносит таких, как они, не являются ложью – он не любит таких, почти ненавидит, пусть и тщательно контролирует свой гнев. Причина тут очень проста, даже кристально прозрачно – его собственный старший брат был именно таким человеком, пока Грант не добрался до него, наконец, свершив свою месть.
Вероятно, потому он остановился.
Вероятно, потому и не прошел мимо.
И теперь он удовлетворенно осматривает результат своих действий. Он полностью доволен тем, что смог хоть что-то сделать правильно. В том, что в его поступке нет ничего дурного, он уверен практически абсолютно. Впервые за долгое время. Странно, что это оказалось приятно, необычно приятно. С тех пор, как он распрощался с Щ.И.Т.ом, помахав ему белым платочком, ему крайне редко приходилось вступаться за кого-либо. По пальцам можно пересчитать все случаи. Но не то, что он сетует по этому поводу, однако…
Грант удерживается от банальных, привычно просящихся на язык слов о том, что так поздно ночью в полном одиночестве лучше не гулять. Вместо этого он просто пожимает плечами в ответ на слова девушки. Для него это ничего не стоило. Даже немного порадовало.
- Не за что. Грант Уорд, и можно просто на “ты”, - пожимает ее руку, а затем вновь обращает свое внимание на безвольно валяющихся парней – в принципе, он согласен с тем, что их следует отправить в ближайший полицейский участок, хотя связываться с офицерами правопорядка не хочется, но и выбора особого нет. – Полагаю, если не вызвать полицию, завтра они вернутся на это же самое место. Они никогда ничему не учатся, насколько я знаю.
Уорд произносит это легко, но слегка морщится, осознавая, что так, скорее всего, и будет. Его не особенно волнует уровень преступности в городе, особенно тогда, когда перед ним самим стоит крайне простая, но сложная задача – выжить. И звать стражей закона у него нет ни малейшего желания – они его ищут, и будут готовы в лепешку разбиться, чтобы поймать разыскиваемого агента Гидры, а если у них не достанет на то сил, то они сообщат Щ.И.Т.у, и тут дело осложнится еще больше. Но своих сомнений или же нежелания он не выражает ни одной эмоцией, сохраняя спокойствие и даже веселость.
Он успеет уйти до их появления. Если что. В конце концов, его преследуют по всему миру, но никак не могут поймать. Он обведет их вокруг пальца еще раз, а затем скроется в тени, не оставив следов и заставив всех кусать свои локти. Поэтому он не спешит поднимать панику. Это вообще не его стиль.
В следующий миг Грант удивленно поднимает голову, вглядываясь в лицо Лин. Она не шутит, когда просит его научить самообороне. И это весьма неожиданно. Настолько неожиданно, что он замирает на пару секунд, осмысливая ее слова.
Нет ничего странного в том, что она желает постоять за себя. В конце концов, неизвестно, чем бы окончилось дело, если бы его не оказалось поблизости. И если она и впредь намеревается совершать опасные прогулки по паркам посреди ночи, то ей и в самом деле следует научиться защищать саму себя. Но чтобы ее обучал именно он? Несколько месяцев назад он посмеялся бы над этой просьбой, но сейчас другое время.
Ему симпатична девушка. Но он не знает, кто она, а проблемы с доверием у него были еще с раннего детства. И она тоже не в курсе того, кем он является. В этом и вся загвоздка.
- Я, конечно, согласен с тем, что нужно учиться стоять за себя, но я – не самый лучший кандидат на роль тренера. Могу научить базовым приемам самообороны, но это займет время, и я уже молчу о том, сколько потребуется терпения и желания, - он вспоминает о том, как он обучал Скай драться – не то, что из него плохой учитель, но времени тренировки и в самом деле займут изрядно. – И ты ведь даже не знаешь, кто я, - пожимает плечами, намекая на то, что доверять так быстро незнакомому человеку опасно.

Нью-Йорк. Город грехов. Только самые смелые аналитики могут с точностью предположить то, насколько он переполнен подобным сбродом, скрывающимся днем и выползающим из укрытий по ночам. Уорд никогда об этом не задумывался до этого момента. Сейчас он, посмотрев на парней в очередной раз, вновь переисполняется отвращения. Но он едва заметно мотает головой, напоминая себе о том, что на его собственной совести полно поступков намного хуже, и что по сравнению с ним они всего лишь мелкие щенки, не вылезшие из молочного возраста. И все же даже они способны причинить много вреда тем, кто не может за себя постоять.
Наверное, именно поэтому некоторые индивидуумы выходят на улицы и вступаются за людей, влезают в переделки и преподают урок недоумкам, а после попадают на первые полосы газет. Супергерои. Таких людей он точно не понимал. Сложно понять тех, кто практически живет в другом мире, тех, у кого совершенно иное мировоззрение и кто, в отличие от него, думает о себе в последнюю очередь. Сейчас, кажется, он начинает чуть-чуть понимать их.
Троице не нравится то, о чем они говорят, – это видно и слышно, но кому какая разница. Они ничего уже не смогут сделать, и они сами это осознают. Наверное, они поражены тем, что их раскатал всего один человек. Должно быть, тактика «трое на одного» впервые их подвела и не сработала на их памяти.
Уорд делает несколько шагов, подходя к главарю, что еще не так давно – буквально пару минут назад – угрожал ему. Все они в сознании, но лежат, зная, что он может запросто уложить их обратно, но теперь уже с более серьезными травмами. Он удерживается от того, чтобы не наступить на его пальцы ногой и перенести весь свой вес на нее. Их ждет замечательная поездка в полицейский участок, которую они давно откладывали, и он может с уверенностью сказать, что она не будет приятной для них.
- Заткнись. Если еще раз услышу от вас хоть писк, то я сломаю вам пару конечностей, - говорит он, когда главарь чуть ли не начинает вопить в ответ на слова Лин о полиции. – Вызывай полицию. Я вырублю их, чтобы не сбежали до их приезда. Синяки будут, но они и так не являются красавцами, так что невелика беда.
Разумеется, они расскажут полиции о том, как выглядит тот, кто выбил из них всю дурь, однако Уорд просто убежден в том, что их нужно отправить за решетку. Он знает, что спустя некоторое время их место займут другие, возможно даже более опасные личности, но иначе никак. И урок, преподанный им, забудется очень скоро, когда заживут царапины и исчезнут ссадины.
Грант просто пожимает плечами, вновь задумываясь о просьбе Лин. Это может быть опасно, и он подвергнет себя лишнему риску. С другой же стороны он в Нью-Йорке задержится достаточно на долгое время, а дел не особенно много. Просто нужно оставаться вне поля зрения полиции и многочисленных врагов. Никто не знает, что он в городе. Почти никто. Должно пройти изрядное количество времени для того, чтобы кто-то понял, что он здесь и почти не прячется.
Вопрос в другом – нужно ли это ему?
Ей нужно защищаться. Особенно в мире, в котором начинает царить хаос. Он бы посоветовал тренера по самообороне, который за небольшое количество купюр обучит всему, что необходимо. Хотя… в Нью-Йорке, должно быть, их уроки стоят дорого.
А что насчет его самого… Тут проблема. Разыскиваемый агент Гидры, совершивший ряд преступлений, никак не может тренировать и подготавливать к будущим дракам кого-либо. Вернее, может, но это будет выглядеть весьма странно.
Уорд смотрит на притихшую троицу, которая вслушивается в каждое их слово. Если бы тогда в детстве он смог так же легко одолеть брата, может он и не стал бы хуже них всех вместе взятых. Разумеется, вся вина в том, кем он стал, лежит на Гарретте и нем самом, но его история началась именно с того злополучного дня, воспоминания о котором все так же свежи и не дают ему ни грамма покоя.
- Я не самый хороший человек. И многие бы поспорили с тобой насчет того, можно ли мне доверять, - усмехается, вспоминая и перечисляя мысленно всех своих врагов, которым, так или иначе, досталось от него, и бывших друзей и напарников, которых он предал. – Но для тебя я не представляю опасности. И я могу тебя научить всему, но это будет физически тяжело для тебя самой, и поэтому ты должна решить – точно ли ты этого хочешь. А что касается меня, то я остаюсь в городе на долгое время, и времени у меня с избытком.
Вероятно, ему не следует соглашаться, но ему хочется поступить правильно. Он остановился, вмешался, и просто так уйти уже не получится.

Практически все в этой ситуации является необычным – начиная с того, что он остановился, забыв про свое безразличие к окружающим, и заканчивая уже тем, что он практически без долгих раздумий согласился обучить незнакомую девушку самообороне. Кажется, что всем этим он подверг себя опасности быть обнаруженным и загнанным в угол, но пройти мимо он уже точно не сможет. И отказаться. Если так он сделает, то после будет непременно вспоминать об этом, коря себя за то, что он в очередной раз решил продолжать бежать без оглядки, не оборачиваясь, не останавливаясь, не думая ни о чем, только о собственном выживании. Поступить так было бы ошибкой.
Еще одной ошибкой в его копилке.
Вместо того чтобы в очередной раз задуматься о верности своего выбора, Грант поочередно подходит к тройке парней, которые продолжали лежать на земле безвольными тушками, не осмеливаясь даже дернуться, и наносит им точные и выверенные удары. Ничего лишнего. Просто лишение сознания на несколько часов. Работает безотказно, лучше всякого продвинутого успокоительного. И красивый синяк на память о встрече.
Он весело усмехается, когда слышит жалкий стон последнего – не следовало им лезть на него. Пора бы уяснить простую вещь – если человек внезапно решает вступиться, то значит, у него либо есть стойкая уверенность в том, что он способен справиться с численным превосходством противников, либо отчаянная смелость и героизм, которые ни к чему хорошему для самого героя не приводят. Следовало понимать, что в Нью-Йорке никто просто так ни за кого не вступается, никого не защищает, а если такие люди и есть, то их катастрофически мало. В любом случае, парни прокололись. В будущем подумают дважды.
Лин в это время вызывает полицию, и он вслушивается в ее слова, когда она говорит, что человек, защитивший ее, ушел практически сразу. Он с благодарностью выдыхает. Офицеры правопорядка, конечно, позже выцарапают признание и подробный рассказ у горе-тройки, но ничего стоящего не получат в ответ. Только его словесный портрет. Но и если так, то он сильно сомневается в том, что полиции будет дело до него – они заняты работой, преступлениями различной степени тяжести, в которых этот город просто тонет и задыхается. Они могут и не обратить пристального внимания на эту историю, просто решат вопрос с троицей и закроют дело.
Но если обратят… Нет. Такого не случится. Хотя о чем это он? Всякое возможно. С его-то уровнем везучести и умением попадать в невероятные ситуации особенно.
В любом случае, разумеется, ему придется быть осторожнее и внимательнее, чем раньше. Хотя бы на некоторое время.
После Уорд мгновение внимательно смотрит на Лин, когда она выключает телефон, и едва заметно расслабляется, зная, что не нужно будет объяснять свое нежелание столкнуться со стражами правопорядка лоб в лоб. На бандитов им будет плевать, если рядом с ними окажется беглый агент Гидры. Добыча крупнее, как ни крути.
Ее слова о готовности к испытаниям и трудностям заставляют его удивленно вздернуть бровь, но он ничего не говорит, коротко кивая. Хорошо. Он ее научит всему, что ей потребуется в будущем, чтоб защитить себя в случае опасности. А после он еще и полностью успокаивается, когда она сама предлагает уйти отсюда. Фактически в тот самый момент, когда полицейские сирены становятся громче, приближаются, напрягая, заставляя нервничать и неосознанно подготавливаться к худшему развитию сюжета. Прекрасно.
- Пойдем. У самого ноль желания с ними контактировать, - бросает смешливо, оглядываясь, а затем ускоряя шаг и следуя за Лин. – Надеюсь, не зря их вызывали, - или все же возможно, что зря.
Возможно, что эти ребята завтра вернутся в этот парк, но уже на другую его часть, или же решат от греха подальше облюбовать какой-нибудь другой в соседнем районе. Если так, то они огребут уже от тех, кто там занимает место прямо сейчас. Уорд покачивает головой при мысли о том, сколько в парках таких личностей. Его старший брат успешно занял бы среди них лидирующие позиции. Эта мысль слегка веселит его.
- Твои родители не будут беспокоиться о тебе? Уже довольно поздно, - спохватывается, внезапно вспомнив о том, что Лин только выходит из подросткового возраста, должно быть. – Провожу тебя до дома. Заодно расскажешь, когда у тебя будет свободное время для тренировок, раз ты так серьезно настроена, - а у нее его, скорее всего, очень мало, поэтому нужно будет тщательнее все планировать. К этому тоже следует быть готовым.

В какой-то момент все проблемы, сгущавшиеся вокруг него последние несколько месяцев, отступают, или же это ему так кажется. Быть может, он начинает обманывать самого себя, успокаиваясь небольшим затишьем. Спокойствие – то, чего ему не хватало долгое время. Сколько он уже идет вперед, порой даже недостаточно точно представляя, куда именно ведет его тот или иной путь? Сколько еще времени займет это его бесцельное шатание в попытке найти возможность зацепиться за что-то и выжить, заняться чем-то, во что он может погрузиться с головой? Он устает от всего этого, и становится неудивительно то, что он позволяет себе в данный момент роскошь слегка расслабиться, дышать спокойнее, не собираясь куда-то сию же минуту срываться и нестись черт знает куда.
Уорд не испытывает тревогу по поводу Лин, не чувствует в ней угрозу для самого себя. Возможно, что это ошибка, и возможно, что в будущем, рано или поздно, он за нее расплатится, но в этом он сильно сомневается. Странное ощущение. Для любого другого человека в этом нет ничего необычного, ошеломляющего хотя бы немножко, но для того, кто давно с трудом верит окружающим его людям, оно почти сравнимо с громом посреди ясного неба. Миру сложно верить. Никто никогда не понимает, кто стоит перед ним. Никто не знает, откуда и чьей рукой будет нанесен удар. Таков мир, и люди его населяющие. Это для него так знакомо. Так же, как и собственное биение сердца. Но остатки сомнений затихают. Внутренний голос перестает метаться из стороны в сторону и задавать вопросы, начинающиеся с банального «а если…?».
Все спокойно.
Похоже на то.
А вот Лин… очевидно, у нее нет с этим проблем. Она доверяет ему просто из-за того, что он не смог пройти мимо нее и троих парней, из-за того, что он остановился, забыв о собственном равнодушии, и решил ей помочь. В том, что он не представляет для нее опасности, он не солгал ей. И ей нет необходимости бояться его, но, тем не менее, он не тот человек, которому можно верить безоглядно. Если когда-нибудь настанет тот день, в который она узнает всю правду о нем, то она поймет, как поступила опрометчиво и как сильно рисковала, связавшись с незнакомцем, что без долгих размышлений согласился ей помочь. Он готов поспорить, что все именно так и будет.
Слишком многим он испортил жизнь, пытаясь остаться верным чему-то, во что под самый конец перестал верить. Он не хочет очередной такой истории. Не хочет стать заклятым врагом еще и для нее. И надеется на то, что у нее не возникнут проблемы из-за него. По крайней мере, он постарается избежать подобного. Если у него получится, то ничего страшного не произойдет, и она даже не поймет того, какую именно жизнь ведет он, и того, как отчаянно он сражается, чтобы увидеть новый день.
Грант скептично хмыкает, слушая ее слова – нет, он знает, что среди полицейских есть люди, верные и преданные своей работе, непродажные и упрямые, но их чертовски мало. Так мало, что даже он готов считать их мифом, красивой сказкой, которую рассказывают детям на ночь.
- Если так, то я надеюсь, что наши добрые «друзья» попадут именно в их руки, - проговаривает, зная, что шансов на это мало, и что есть только надежда на то, что тому копу, который будет заниматься этим делом, просто захочется кого-то посадить.
Ему хватает только пары секунд, чтобы посмотреть на ее лицо и понять то, что она не собирается рассказывать матери о том, что случилось. Он ничего не говорит, и не знает, что нужно говорить в таких случаях. Заурядные речи о том, что это безответственно и неправильно, никто уже давно не слушает.
- Вторник, четверг и суббота. Значит, в эти дни и будем тренироваться, как только у тебя появится время. Я перенесу свои дела на остальные дни – их не так много, чтобы о них переживать, - пожимает плечами, размышляя о том, что скоро он покончит и с ними, а значит, в ближайшем будущем перед ним встанет вопрос: «присоединяться ли к новой Гидре Стива Роджерса или нет?». – От тебя только спортивный костюм, а я найду место для тренировок. Хотя одна идея уже есть, - кивает самому себе, вспоминая о том, что можно просто не задумываться долго и устроить тренировки во временно закрывшемся спортзале, куда он, заплатив за эту возможность владельцу, наведывается пару раз в неделю.
Он провожает взглядом пронесшегося мимо человека, совершающего позднюю вечернюю пробежку.
- Ты матери расскажешь о том, что собираешься учиться самообороне? Такое тяжело будет скрыть, - он прекрасно знает, что без синяков, ушибов и сильной усталости поначалу просто не обойдется. – И ты уверена в том, что она не будет против этого?

В будущем, когда он начнет оглядываться на сегодняшний день, вероятно у него и у самого возникнут вопросы о том, куда девалось его хваленое равнодушие, холодное безразличие ко всем вокруг. Отчего вдруг он, агент Гидры, злодей в глазах Щ.И.Т.а и вообще всех, кому он известен, решил притормозить и помочь незнакомой девушке. Немного странно. Немного необычно. На какой-то миг почувствовать себя простым человеком, которому есть дело до кого-то, который еще не растерял веры в то, что стоит порой останавливаться и помогать кому-то, не рискуя при этом обжечься.
У него нет чувства, что он совершает ошибку, хотя его решение помочь ей, вероятно, вызовет некоторые проблемы. Нужно найти место для тренировок. Скоординировать график. Попытаться выкладываться на полную. И при этом ему нужно в остальные дни стараться как можно скорее покончить с теми делами, что у него еще остались, и после решать, стоит ли ему продолжать служить Гидре или идти все же своей дорогой. Постоянно скрываться, оглядываться, проверяя, нет ли за ним слежки, и пытаться выжить все время ему однозначно не хочется. И ему нужна относительно спокойная жизнь. Возможность передохнуть и приняться делать то, что лучше всего у него получается. Ему нужна защита, поддержка, которую он может получить лишь в Гидре.
Выбор сделан – в глубине своей души он это осознает. Никуда он не уйдет от Гидры, если, разумеется, не желает погибнуть.
Но в данный момент он прислушивается к словам Лин, почти не думая о том, что ему предстоит впереди.
Уорд усмехается.
- Не спеши так радоваться. Вдруг ты взвоешь от тренировок? Впрочем, у тебя будет шанс повернуть назад – это ведь добровольно, - пожимает плечами, вспоминая те времена, когда он только-только начинал тренировать Скай – она не была особенно этому рада, и он это хорошо помнит, явственно, будто это было только вчера. – Моя работа позволяет мне это делать, так почему бы и нет? Это не мешает мне, иначе бы я не согласился.
Прижмуривается, прислушиваясь к полицейским сиренам где-то позади. Все же он сильно рисковал, оказавшись слишком близко к блюстителям порядка. Вот это еще одна причина, по которой он просто обязан вернуться в Гидру – рано или поздно он совершит ошибку и попадется, ведь никто не может бегать вечно. Ему нужно будет решить все это в течение этого месяца. Понять, какой должна быть его жизнь. И как ему вернуться в строй. Что ему за это придется сделать?
Уорд смотрит на Лин, вскидывая брови на секунду. Логично с ее стороны, но рискованно для него. Ее мать должна знать, кто тренирует ее дочь, а он должен сохранять свое присутствие в городе в тайне. Чем меньше людей будет знать о нем, тем лучше. Не так ли? Так.
Но как объяснить это Лин, не раскрывая правды о себе самом – отличный вопрос.
- Познакомить меня с ней? Думаю, это будет проблематично. В том смысле, что я не тот, кому следует привлекать к себе лишнее внимание. А если твоя мать захочет узнать о том, кто я, и убедиться в том, что я не представляю для тебя опасности, то ведь она может понять и решить, что лучше тебе держаться от меня подальше. И она будет права, между прочим, - все логично, все правильно, но так или иначе ему придется что-то сделать с этим.
Поворачивать назад и отказываться не в его стиле. Ему придется.
Главное, сделать все грамотно, и ничего не случится.
И что может произойти?
Ему нужно только сыграть роль хорошего парня вновь. Пусть ему этого и не хочется делать. Притворяться кем-то, кем он не является – ему не впервой, не сложно, и все же это вызывает в нем странные воспоминания о старых временах.
– Давай так. Скажешь ей о том, что я знакомый твоей подруги, если не собираешься говорить о том, что произошло в парке. Хотя если полицейские придут за твоими показаниями, то сказать ей все равно придется. И у тебя появится причина, по которой она согласится на твое решение. Если этого не будет достаточно, то я приду в середине следующей недели. Завтра все равно мне нужно будет уладить кое-что по работе. Дам тебе свой номер, напишешь или позвонишь, - и он диктует ей номер телефона.
Если бы ему утром сказали о том, что он поздно вечером согласиться на что-то подобное, он покатился бы со смеху. Воистину, еще есть над чем удивляться.