... Небо было таким низким, что, кажется, вот-вот грозило раздавить землю, как черные думы, гнетущие душу. Как проклятия. Воспоминания о том, чего уже не вернуть. В чем нужно убедиться. Обязательно нужно.
Все равно что поднять покрывало, под которым лежит покойник. Пока оно на месте, остается хоть маленькая надежда. Крошечная, как песчинка, застрявшая в тонком механизме. Или в башмаке. Незаметно она стирает ногу до крови, до красного мяса, вгрызается в него неразрушимыми зубками, и принимается за плоть. Плоть пытается защищаться. Мозоли, шрамы, рубцовая ткань. В конце концов боль перестает ощущаться, любые раны затягиваются.
Вот только песчинка остается под кожей.

Человек, бродивший по пустыням эльфийских земель, тоже надеялся. Хотя надежды его были еще глупее, чем о них говорят в поговорках. В самом деле, куда могли завести его эти надежды? Что он хотел, зачем направился в столь неприветливый край, сейчас, когда любое перемещенье могло зашвырнуть его так далеко, что вещие норны, и даже Хэймдалль могли потерять его след? Убедиться? Разувериться?
Выбор был... небогатый, скажем так. Какое из зол окажется меньшим, какой удар не свалит его с ног: знать, что его брат лежит здесь непогребенным, брошенный им, что его дух в самом деле является к нему, трусу, укоряя его каждую ночь... или же получить доказательства того, что все пережитое: боль, потеря, горе, прощение - было одной сплошной ложью.
И только ли они?

Теперь он мог точно сказать, что испытал страх. Даже не страх, нет. В первый раз он, привыкший встречать угрозы в лицо, со смехом вступавший в бой с теми, чье имя боялись произносить вслух, почти готов был взмолиться о том, чтоб никогда не достичь своей цели. Не найти то, что ищет. В первый раз он был бы счастлив сложить это страшное бремя с себя, переложить на другие плечи; счастлив тем более, что знал: этого не случится.
Знал что никто не спасет. Знал, что увидит. Знал, что найдет то проклятое место, сколько бы не пришлось блуждать тут, в землях темных эльфов. Он уже пару раз заметил их патрули, ощутил изменения воздуха над собой в тот момент, когда над ним пролетали, в чарах невидимости (или попросту в стелсе) их корабли. Сейчас он не боялся их. Были вещи и пострашнее.
К тому же при нем был молот, и Страж, неусыпно следящий за миром, подал бы знак при приближеньи опасности. Но вечные враги Асгарда, похоже, не торопились вступить с Громовержцем в открытый конфликт: выжидали, подтягивали силы, готовили свои ловушки. Наверное, думали о том, какой выкуп отвалит Один за своего любимого сына.
Пусть думают дальше. Хорошая работа, ребята. Никто не узнал. Не узнает. Никто. Ни один живой человек.

... Он остановился на вершине холма, глядя вниз. Очередная долина казалась смутно знакомой - хотя на самом деле не отличалась от десятков долин, которых он уже исходил за сегодня. За вчера. Он потерял отсчет времени.
Черная пыль кружилась над пустоземьем, словно вуаль, маскирующая изуродованное горем лицо вдовы. О, если б он ошибался, если бы тело все еще было здесь, он превзошел бы всех вдов, всех обездоленных и покинутых невест в этом мире. О, как бы он плакал, как бы просил прощенья у брата, сколь тяжкий груз сложил бы в его могилу! Только бы ошибиться! Только бы найти его здесь - его, мертвого, брошенного, позабытого здесь на несколько лет.
Только бы оказаться трусом.

- Локи...- имя само срывается с его губ, и вместе с пыльным ветром начинает блуждать по земле, утекает, словно вода в песок. Тор вдыхает его, и оно скрипит на зубах, царапая нёбо, застревая в горле, сбивая дыхание. Он сплевывает его, как отраву - и застывает, когда взгляд натыкается на нечто, простертое в долине, у спуска с холмов.
- Локи.
[AVA]https://forumstatic.ru/files/0019/7e/3e/78534.png[/AVA]

Отредактировано Thor (2017-11-14 23:53:17)

Если кто-то невидимый ждал, что сейчас последует взрыв и сверкание молний, битье себя в грудь, проклятия и призывы всех кар, земных и небесных, на голову виновного в этой безвременной смерти, то этот зритель был бы жестоко разочарован. Тор, и правда, начинал спуск с холма на ватных ногах, но чем дольше он шел, чем ближе оказывался к ужасной находке, тем тверже делалась его поступь; выпрямились плечи, разгладились морщины на нависшем тяжелом лбу, а взгляд, затуманенный горем и долгим поиском, утратил свое дикое выражение. Сейчас, глядя на труп своего брата, на тело, доказывавшее его измену, он испытал такое же облегчение, как узник, услышавший вместо объявленья о казни нежданный оправдательный приговор. Он и в самом деле был пленником, и из его темницы вели только две двери: за одной его ждал брат, обличающий, мертвый, но очищенный от грехов, за второй... нет, сейчас об этом невозможно было даже подумать.
Как он мог заподозрить Локи?
Неужели, ослепленный взаимной враждой, вспышками гнева, тщеславием и своим, и своих нынешних "друзей", что бросили и его, и друг друга, оправдываясь и готовые оправдать все на свете,- неужели за этим всем он забыл те слова, которые как-то давно были сказаны ему в миг откровенности?
"Никогда не сомневайся, что я люблю тебя".

Не сомневайся.
Он усомнился.

Раскаянье черной волной хлынуло в его душу - но Тор вовремя остановил поток, лишающий сил и грозивший превратить его в слабого безумца. Для раскаянья, для слов о прощении будет много времени потом, когда он исполнит свой долг.

... Опустившись на колени, стараясь подавить ужас, который невольно внушает живым вид и запах смерти, он скинул куртку, и принялся осторожно, со всей бережливостью, отпущенной ему природой, принялся пеленать иссушенное ветром и песком тело, чтобы хоть как-то уберечь его при перемещении. Или согреть?
Руки предательски дрожали, когда иссушенная, словно пергамент, грубая кожа мумии, соприкасалась с живой плотью. Но Тор продолжал делать свое дело, уже без омерзения, с тем упрямством, которое пробуждалось в сыне Одина перед лицом беды или скорби. Ткань трескалась и плыла под его ногтями, кости грозили вот-вот рассыпаться в пыль - но все же он умудрился как-то сгрести в охапку свою ношу, и подняться на ноги.
С языка само собой сорвалось:
- Мы идем домой, Локи. Мы идем домой.
[AVA]https://forumstatic.ru/files/0019/7e/3e/78534.png[/AVA]

Если бы Одинсон мог услышать, как называет себя Локи Асгардским тот, кто всегда клялся и утверждал, что Асгард ему не дом, он бы, наверное, улыбнулся. Потрепал брата по лицу, как когда-то, и повторил бы свое предложение. Но не сейчас. Сейчас он вскарабкался на вершину холма, унося с проклятого места останки погибшего, краем глаза наблюдая за тем, как мелькают на горизонте невысокие фигуры, как начинают они стягиваться в отряды, а командиры раздают команды.
Ничего. Скоро они будут дома.
О том, что путь сейчас слишком опасен, он даже не думал. Сейчас в его голове, в сердце, во всем его существе жила только одна мысль: вернуть Локи туда, где тому надлежало быть по праву. Пусть не по праву рождения - в память о том, какое решение принял отец, о той любви, которую отдала приемышу мать, о том, как вместе с асгардцами тот рос и мужал, как отдавал все силы, всего себя своей новой родине.
Как он погиб, защищая брата.

- Хэймдалль!
Никакого ответа. Мьельнир, почуявший беду, дрогнул, обжигая ногу уколом электрического разряда. Ничего-ничего. Скоро. Мало ли, на что мог отвлечься Страж Моста. Может, еще один дракон вывалился, или отвлекся не несколько секунд.
Сиф там одна в Мидгарде, приглядывает за ней, видимо. Или на совете... хотя вот этого бы и не хотелось. Он нужен. Нужен вот прямо сейчас.
- Хэймдалль!
- Зачем несешь колдовскую падаль в чистый град Асов, сын Одина?- голос Стража зазвучал, словно колокол, и Тор даже вздрогнул, до того неожиданным, несмотря на ожиданье, тот был, и насколько звучал отрешенно и твердо, как глас судии. Но когда до него дошел смысл сказанного, трепет и недоумение сменились возмущеньем - следом же за ним огненной волной пришла ярость.
- Ты что, ополоумел?- тем не менее, сохраняя еще остатки почтения, возвышая голос, Тор крепче прижал к себе мумию, задирая голову, словно бы взглядом пытаясь испепелить зарвавшегося собеседника. Молот на бедре завибрировал, рассыпав сноп искр - но сейчас хозяин даже не обратил на это внимания.
- Открой мост, Хэймдалль!
- Нет.

Отказ камнем упал с высокого неба, и от него волной раскатилась новая вспышка гнева. Нет, такое случалось и раньше, когда беспокойный подросток просился домой, волоча за собой на хвосте целую армию врагов. Но теперь! Тор быстро оглянулся по сторонам. Никого. Эльфы то ли попрятались, то ли отступили, решив не связываться. Или подкрадываются. В любом случае, их было не так много, чтоб он и в одиночку не смог справиться с целой армией.
- Хэймдалль!
В этот раз Громовержец издал рев, подобный реву раненого льва из Мидгардсокой саванны. Руки сжались в кулаки, и, если б не тело брата, он бы уже в ярости потрясал ими, угрожая невидимому собеседнику. Ярость подобно вулкану бушевала в нем, и если бы Страж в эту минуту появился перед взывающим во плоти, ему бы не поздоровилось.
- Хэймдалль!
- Скорбь по йотуну затмила твой разум, Одинсон,- Хранитель, один из немногих, кто видел Локи в истинном облике, не выбирал слова.- Колдун морочит тебя своими игрушками, а ты веришь ему всем сердцем. Черной магии не место в пределах Асгарда. Мост будет зарыт.
- Ах ты... старый дурак! Выживший из ума! Вот вернусь, я тебе...- бессильный гнев вылился в череду проклятий, которые Тор изобильно рассыпал в адрес собеседника. Он смешивал брань всех девяти миров, употребляя порою такие выражения, что даже невозмутимый Хэймдалль на своем посту слегка пошевелил бровью. Однако итог был один, и в конце концов Тор, задыхаясь, в слезах от нахлынувшей слабости и бешеного ветра, почти рухнул на песок, в каком-то отчаянье продолжая прижимать к себе тело.
- Впусти меня, я прошу,- проговорил он, чувствуя, как последние надежды покидают его, и правда, во всем неприкрытом безобразии, подкрадывается, как нож убийцы.
- Манназ,- только и бросил в ответ неумолимый собеседник.- Воззови к Манназ. Она откроет тебе, что ты пытаешься узнать.
[AVA]https://forumstatic.ru/files/0019/7e/3e/78534.png[/AVA]

Отредактировано Thor (2017-11-15 13:05:48)

Для Тора магия, действительно, никогда не была любимым предметов в школе. Не то чтобы он сторонился ее, или боялся, или же презирал, как многие недальновидные люди в Асгарде... просто как-то так вышло, что он привык больше надеяться на силу мускулов, крепость стали, и плечо друга, стоящего рядом с ним в плотном строю. Но руны были в ходу даже самых простых пехотинцев, ведь тому, кто выходит на поединок со смертью, нужна надежда, обещанье судьбы, что она, как невеста, дождется, и он вернется домой.
Это было самое примитивное гаданье, прижившееся даже в Мидгарде; конечно же, те, кто владел высоким искусством, смеялись над ними, сравнивая его с тем, чтоб колоть орехи тончайшим инструментом. Но теперь было не до смеха, теперь Тор рад был бы ухватиться за любую соломинку, даже зная, что она утащит его в ад.

И все же он долго колебался прежде чем последовать совету. В первый миг виною было смущение и почти взявшее верх желание отступить, укрыться, сослаться на то, что при нем нет заветных костей. Но в избытке было другое: Громовержец не в силах был больше выносить игры колдунов и тайны, что приходили к нему по ночам, сводя с ума.
Никто не знал, но столь невовремя принесенная влюбленной девчонкой пряжка Локи была при нем, не разбилась после броска в камин: в первый свой день на земле он соорудил для нее застежку для пояса, пообещав себе, что, если ее слова станут правдой, на этом самом ремне поволочет пойманного врага в Асгард, в темницу или на суд.
Он опустил свою ношу наземь - по-прежнему осторожно, но без трепета, пронзавшей его при мысли о смерти брата. Затем отстегнул ремень - и отпущенный на свободу молот тут же задрожал, словно в предчувствии боя. Однако Тор опустил его наземь - и одним быстрым движением вырвал золоченую побрякушку из сжимавших ее кожаных петель.
Острый край резанул по ладони. "Даже твои вещи кусают меня, брат". Впрочем, сейчас это было к лучшему. Наклонившись, чувствуя как теплая кровь начинает сбегать по кончикам пальцев, он начертил на песке первый символ.

Перт. Открой мне то, что было сокрыто доселе. Я прошел через пустоши, я дошел до этого места. Я здесь, рядом с телом брата. Я пойду дальше, лишь укажи мне путь. Куда ты не поведешь меня, обещаю, я буду идти, пока не кончится твердь.

Ансуз. Верни мне мою потерю, отдай мне того, кого я любил больше своей жизни. Дай мне мудрости, чтобы принять его, чтобы увидеть таким, каков есть, подари мне желанную встречу хотя бы на миг, и, если нужно - возьми все, что сочтешь нужным. Сотню лет, десять сотен лет, всю мою жизнь - дай мне знак, я хочу видеть его, я хочу убедиться, что есть надежда.

Тейваз. Ты видишь меня, ты видишь мой дух, я нацелен как лук в руках охотника, я вижу цель, моя воля едина. Я твой небесный воин, я пойду за тобой, куда поведешь. Верни мне брата, верни сына отца моего, пусть не по крови, по его силе, по его мыслям. Отец, Вседержитель, дай мне свою силу, дай мне экстаз, дай, как и ты, острым взором увидеть сокрытое, подари мне разящий разум.

Вы, руны света, я чист, магия омывает меня, здесь, в этом месте, на этой черной земле. Возьмите мою кровь, возьмите волю, возьмите все силы души моей, наведите меня на цель. Я хочу знать, я хочу видеть, я хочу обрести желаемое. Я смиренен перед вашей силой, я чист, я прошу вашей помощи на верном пути. Освети мою цель, Кано, удалите преграды, Райдо, Эваз, подарите мне радость встречи, Ингуз и Вуньо.

Осталась последняя. Тор долго смотрит на песок, прежде чем вывести ее, ожидая, пока кровь достаточно напитает его, словно голодный рот. Две вертикальных черты, и косой крест между ними. Воины, перекрестившие мечи. Братья, сжимающие друг друга в объятиях.
Манназ.

... Ветер с эльфийских земель, черный ветер, пропитанный магией, ветер пустыни, где некогда явлен был Камень реальности, заставляя отступить тени, разрушая иллюзии,- ветер ударил его в спину, взметнув светлые волосы, заставляя затрепетать тонкую рубаху на плечах Тора, и ткань окружавшего его колдовства.
[AVA]https://forumstatic.ru/files/0019/7e/3e/78534.png[/AVA]

Отредактировано Thor (2017-11-16 15:53:23)

Локи, или его двойник, кто бы ни был сейчас перед стоящим на коленях Громовержцем - ошиблись. Его глаза смотрели прямо перед собой, слезясь от жгучего ветра, полные слез; но видел ли он ими, было сомнительно. Сейчас могло показаться, что в них разливаются вспышки молний, или сверкает безбрежная даль небес,- но это виденье мелькнуло и исчезло, напоследок сверкнув так ярко, что заставило асгардца заморгать.
- Локи?
Он произнес это с сомнением. Лишь с ним одним. Осторожно, как пробовал бы ногой тонкий лед. Надави сильней - и разрушишь, провалишься опять в черную воду, чтоб задыхаясь, давясь мраком, хватать ртом хоть глоток воздуха.
Морщина залегает между бровей, лицо кривится от боли, когда тело обмякает, словно бы обессилев под тяжестью разочарования.
- Опять пришел мучить меня? Уходи. Я уже сказал.

Он отворачивается, показывая, что не желает повторения снов, что он устал и разочарован, ему надоело, и неупокоенный дух может искать и стенать своим жертвам в другом месте. Но взгляд упирается в куклу, лежащую на песке, Тор сглатывает от подступившей догадки,- и через мгновение разворачивается с хитрецу.
Всем телом.

- Локи?!
Это крик звенит над выгоревшим холмом, перекрывает ветер, он несется по скалам, как мяч, пущенный скорой рукой. В этом крике надежда, и отступающее неверие, и еще полная сомненьями радость, но главное - главное понимание, что в этот раз, прямо сейчас, сегодня, тот наконец услышал призывающий его голос, и внемлет ему, и что чужая боль в первый раз не осталась им незамеченной.
Громовержец вскакивает и делает шаг, чтобы застыть, не надеясь на большее. Он только смотрит на наваждение, на узкое лицо, так не похожее на его собственное, словно сработанное резчиком по кости, на знакомый образ - и не в силах сдержаться, вытягивает вперед руку.
Чтоб тут же вновь замереть.
- Локи...

Наверное ни один Орфей не смотрел так на Эвридику, вернувшуюся из царства мертвых. Если бы плоть, человеческая или призрачная, могла загореться под взглядом, то вырванный из своего колдовского мирка призрак Локи пылал бы сейчас синим пламенем. Что ты приготовил мне? Снова обман, ждешь, что Тор опять попадется? Знаешь, что сколько бы времени не прошло, он будет танцевать на этих граблях, к удовольствию наводящего морок, как собачка за лакомство. Изысканнейшее из лакомств - один твой взгляд, йотун.
Но понимание все же приходит. Тор снова смотрит на стоящую перед собой фигуру, потом на то, что осталось от трупа, и делает шаг назад. Нет, полшага. Потом, вдруг посуровев лицом, выпрямляется, и во взгляде его вспыхивает жгучая ненависть.
Он желал узнать правду. Теперь он ее знает.

Брезгливо, почти с отвращеньем, Тор выбрасывает вперед руку, не удивляясь, когда она погружается в призрачную плоть, проходит ее насквозь, и невредимой выходит обратно. Усмешка мелькает на его губах. Горький урок: за какого же дурака тебя держат, если вновь и вновь подсовывают все тот же старый трюк.
Но короткий взгляд на сожженную фигуру убеждает, что он тот дурак и есть.
Еще одна правда.

Вопрос, обращенный к призраку, полон презрения.
- Где твой хозяин?
[AVA]https://forumstatic.ru/files/0019/7e/3e/78534.png[/AVA]

Отредактировано Thor (2017-11-17 00:00:02)

- У меня нет... брата,- ноздри мужчины трепещут в ответ, и одно только убеждение, что все это - морок, удерживает его от того, чтоб дать волю своему гневу.- Я спрашиваю тебя, где твой хозяин, йотун, зовущий себя Локи. Отвечай!- на миг воля и разум оставляет его, и окрик, похожий на рык раненого льва, снова разносится над холмами, заставляя землю и камни мелко дрожать, словно в испуге. Даже небо, и то мрачнеет, облака набегают на и без того темное своды; очевидно, что их, словно железо к магниту, притягивает к возвышенности, на которой стоят две фигуры. Молот, лежащий в песке, тоже с готовностью отзывается на хозяйский гнев, но Громовержец пока игнорирует его зов, лишь недвусмысленно ухмыляясь.
Можно ли убить призрак? А причинить ему боль? Узнаем, если понадобится.

Зная того, второго, он едва ли ждет ответа на свой вопрос, а потом произносит, без злобы, потому что слишком уж много чести - выказывать такой почет слуге.
- Когда вернешься к нему, передай: пусть бежит, пусть зароется в землю так глубоко, как только сможет. Не будет ему покоя или пощады, пока я дышу. Или пока дышит он - значит, недолго. И пусть не надеется на свою магию,- носком сапога поддевая голову куклы, он отшвыривает ее от себя, словно падаль, и падалью ее называл Хэймдалль, мудрый, всевидящий друг, уберегший его от очередной ошибки.- Пусть знает, что на него теперь тоже найдется управа.

Взгляд Тора наполняется обещанием. Значит, вот как. Не тебе одному, йотун, дано затмевать разум людей, и со злом приходить в их сны. Значит, есть то, что может причинить и тебе вред, вывести из себя, досаждать, словно муха, и жалить, занося яд в твои раны. Хочешь ли ты увидеть, как умерла твоя мать? Или хочешь узнать, каково это - быть запертым в клетке? Помнишь детство, помнишь свои унижения? О, ты получишь их все, ты вспомнишь каждый свой крик, каждую слезу, переживешь заново каждый миг своего позора. Если, чтоб победить тебя, нужно зло - я стану злом. Если для тебя больше нет чести и гордости - их не останется и для меня.
Когда-нибудь ты поймешь, что означает это слово - "предательство".

- Передай это твари,- медленно произносит он, и в посветлевших глазах снова вспыхивает огонь,- что в моем сердце он навсегда умер, как весь Асгард умер для него. Если, конечно, у него есть сердце. Ползи.
[AVA]https://forumstatic.ru/files/0019/7e/3e/78534.png[/AVA]

Отредактировано Thor (2017-11-17 01:16:55)

Ложь. Все это была ложь. Проклятый колдун - или кому бы там не служил призрак Локи - хочет заставить его снова почувствовать вину. Снова страдать. Снова раскаиваться, в сотый раз, за ошибки, за страшные, роковые промахи, которые навсегда разлучили двух братьев. Сколько раз в ночной темноте он с криком пытался найти брата на черных полях Свартальфхейма! Почему он не бросил весь мир, и не остался тогда с ним?
Ах да, Джейн... с ним была Джейн. Мимолетное увлечение, смертная женщина, на которую он променял любовь самого близкого человека. Бросил его. Постарался забыть о нем.
Нет. Все это неправда. Просто попытка ослабить его, попытка сломать его волю. Чего не хватало его брату, принцу Асгардскому, когда тот предался в объятия черной магии, отвернулся от всех, затеял убить своего отца, ложью захватить трон? Разве ему было недостаточно любви? Разве сам он не смеялся над ней, как над глупой слабостью? И сейчас снова смеется, смеется, смеется над ним, не чувствуя и сотой доли чужой боли.

Ярость вновь застилает взор Тора, ослепляет, парализует разум, проливаясь холодным потом на спину, сбивая дыхание. Он начинает терять контроль над рунами, над черным ветром над головой - и, почуяв это, стихии начинают собственную ужасную пляску. Небо мутится, чернота разливается над головами спорщиков, гром, похожий на зевок демона, начинает гудеть в необъятной вышине. Знаки, кружащиеся возле них, снова вспыхивают, наливаются кровью, и придвигаются к заклинателю, сужая кольцо, заставляя дрожащих от ненависти мужчин приближаться друг к другу. С кончиков порезанных пальцев в ним тянутся нити - красный бисер, сбегающий по руке, питающий руны, делающий их ненасытнее и жаднее.
И все ненасытнее и жаднее смотрят на них глаза эльфов, подступающих ближе к магическому вихрю, кружащемуся на вершине холма. Они знают: рано или поздно роковая сила здешних мест иссушит силы вопрошающего, выпьет его до дна, и оставит им легкой добычей. Нужно лишь подождать, пока магия этих черных земель перемелет магию, сотворенную глупым асгардцем.

Чего не хватало тебе, Локи?
Тор чувствует подступающую дурноту, но отмахивается от нее, сочтя еще одним колдовским мороком. Если бы буря, что бушевала в сердце, вырвалась сейчас на свободу, от этого мира не осталось бы и следа. Как и от них с йотуном. Может быть, это было бы лучше, чем эта вечная ненависть, на которую они были обречены, связанные навечно ошибкой Одина,  его жаждой власти... и материнской любовью.
Это были твои чары, мать? Повязать их черной магией, чтобы один не мог жить, если не выживет другой? Сделать из них две ветки одного дерева, день и ночь, черное и белое, превратить их в раздвоенный язык змеи? Они вольны разойтись, разлучиться, сбежать друг от друга на дальние края мирозданья,- но они связаны этой ненавистью/любовью, и узы эти разорвет только смерть. Одного из них.
Второй исчахнет сам.

- Ты получил то, что хотел,- не говорит, а почти лает он в ответ, в голосе мужчины звучит ненависть, но глаза выдают его, и Тор поспешно отводит взор. В ярости от собственной слабости он готов рвать на себе волосы, но успевает справиться, и снова смотрит на Локи, враждебно и жестко, напоминая себе, что тот не стоит ни его любви, ни его гнева, и что существо перед ним - всего лишь иллюзия.
Не замечая, что начинает говорить с ней, словно с живым.
- Ты выбрал судьбу, не пожелав смириться с поражением и возвращением Одина. И смеешь меня упрекать в том, что я выбрал свою. Мы квиты, Локи. Я отнял у тебя трон, которого ты так желал, ты отнял у меня то, что я желал больше него. А ты все не успокоишься. Все приходишь мне мстить. Все еще не насытился? Нет? Среди твоих новых друзей разве никто не способен насытить твою опустевшую душу?

... Встревоженный крик Хэймдалля раскатом грома проносится над их головами. Но колдовской кокон не пропускает его, заглушает, не желая так рано отпускать свою жертву. Темнота снова накатывает на Тора, но он, шире расставив ноги, находит в себе силы сопротивляться и не упасть. По побелевшему лицу течет пот.
- Один-единственный раз ты пожертвовал собой для кого-то - и будешь теперь мстить мне за это? Но ведь ты опять лжешь. Ты ведь всего-навсего обеспечил себе ловкий уход. Такой, чтобы я запомнил навечно. И вечно терзался. Скажи это хотя бы теперь, как перед лицом смерти, сознайся, что все это была только ложь!
Крик Одинсона сливается с новым ударом грома.
[AVA]https://forumstatic.ru/files/0019/7e/3e/78534.png[/AVA]

Отредактировано Thor (2017-11-17 11:04:37)

- Стой! Погоди!- Тор вскидывает руку, тщетно пытаясь ухватить пальцами прозрачную плоть, и его лицо искажается от досады. Игры колдунов... К черту! Может быть, здесь и сейчас, в этом кругу, йотун услышит не только себя, а хотя бы крупицу того, что он столько раз пытался сказать, всем, кроме слов.

- Я знаю, что был неправ,- торопясь, пока призрак еще здесь (он ведь не знает, что руны держат его, не давая и шагу ступить за край колдовского круга), даже не говорит, а почти кричит он.- Я знаю, что струсил, что предал тебя... но, клянусь, я любил тебя! Никого не любил, как тебя! Одного я боюсь - ты уйдешь, и опять не услышишь, будешь скрываться за маской, смеяться в лицо.. смейся, если захочешь! Играй в свои игры. Хочешь свести меня с ума - хорошо. Хочешь, чтоб я пошел за тобой - я согласен. Чего тебе нужно, что тебе было важнее: отцово признание или моя любовь? А, может, восторг тех глупцов и девок, к которым ты выражаешь сейчас гордое презрение, Локи? А ты, ты способен ли признать, что неправ? Я столько раз протягивал тебе руку - неужто ты думал, лишь ради того, чтобы унизить? Ты снова играешь, смеешься... зовешь меня открыть душу - зачем? У тебя-то самого осталась душа, или ты можешь высокопарно рассуждать о прощении, Локи? Высчитывать дни, которые я пропустил, прежде чем побороть свой страх, не отступить перед своим стыдом... ты-то явился сюда не живым человеком, а призраком... И снова играешь. Играешь, играешь... Раз в жизни хотя бы способен показать истинное лицо, обнять меня, как брата, как равного?!!!

Красные бусины из его рук сыплются, стелются лентами; кажется, что это уже вскрываются вены. Песок вокруг них смешивается с кровью; багровое марево застилает мир вокруг, выстреливая в пространство между мужчинами. Круг все тесней, эльфы все ближе, молнии сыплются вокруг кокона, одевая его в сверкающий плащ...
Тор протягивает руки - и струйки крови мгновенно обвиваются вокруг них, точно змеи, язвя и кусая, покрывая багровыми каплями поврежденную кожу.
- Вернись ко мне, Локи. Вернись. Без условий. Прямо сейчас.
[AVA]https://forumstatic.ru/files/0019/7e/3e/78534.png[/AVA]

...Оступившись, Тор тяжко рухнул навзничь, издав задушенный стон. Локи не обманулся, говоря, что силы его почти на исходе. Лицо Громовержца побелело, словно обсыпанное мукой, взгляд помутился, предательская слабость хлынула по его венам. Слишком долго он поил кровью и жизненной силой то, что невозможно насытить, слишком жадно желал сделать то, на что не хватало умения. Не то чтобы он думал взять мощью – само получилось. Оружие в руках дикаря.
Он упал на границе круга, пробив его головой, и лежал теперь, словно рассеченный надвое: волосы разметались по песку вне границы шторма, ладони хватали песок, словно боясь, что так долго искомый призрак ускользнет опять, как делал уже много раз. Он не знал, как знал Локи, что промедление грозило ему смертью, не знал, или не хотел знать; зато ему твердо было ведомо то, что проклятый йотун его телом пробил себе дорогу к свободе. Теперь ускользнет. Как всегда без ответа. Словно в сказке, где Золушка в третий раз убегает с бала, бросив принцу это злорадное: «Отыщи меня».
- Где тебя искать? Дай хоть намек. Локи!- он снова вытягивает вперед руку, силясь не то ухватить готовый исчезнуть призрак, то ли угрожая вернуться в круг. Капли крови, уже начавшие высыхать на его ладони, трепещут, и вновь устремляются к знакам, распуганным отчаянным броском трикстера. Половина из них, если не больше, лежит, как раздавленные черви, корчась в песке; пара еще шевелится – и только Вуньё, перевернутая, искаженная, сразу же устремляется, чтобы напиться от незакрывшихся вен.
Но в этот миг Мьёльнир, впервые послушный чужому голосу, врезается в разорванный круг, в остатки багрового вихря, и начинает плясать, рассыпая вокруг молнии – вестницы и оружье богов. Под его ударами порывы ветра стонут, как струны, рвутся и падают к ногам братьев, ввинчиваются в землю, спасаясь бегством. Последние из них обрушиваются на Тора, хлещут его по лицу, вцепляются в плоть,- и, поддавшись им, лишенный последних сил Громовержец снова откидывается на спину.
Путь свободен.
[AVA]https://forumstatic.ru/files/0019/7e/3e/78534.png[/AVA]