Некоторые говорят, что Нью-Йорк город возможностей, другие - что это форменная клоака, а третьи спокойно себе живут под эгидой новой власти и не высовываются. Харли не причислял себя ни к одной из этих групп в силу подростковых противоречий. Он знал, что сейчас ситуация для страны и мира в целом складывалась не ахти, но предпочитал не вдаваться в подробности, бросая все свои силы на комфорт сестры и матери. И если Мария, с оглядкой на ее возраст, находила для себя прибывание в большом городе невероятным приключением, полным новых друзей, развлечений и хорошей жизни, то миссис Кинер, кажется, изводила старшего сына всеми доступными средствами. Порой парнишка соглашался со своим исчезнувшим отцом и думал, что сбежать от той мегеры, в которую превратилась мать, было бы наилучшим вариантом. Но он никогда не отличался эгоцентризмом, потому лишь пропускал нравоучения мимо ушей, да сидел в подвале, благодаря судьбу за первый этаж и возможность скрываться из виду родительницы на большой промежуток времени.

Школа давалось ему легко и без проблем - общество таких же "ботанов", каким был и сам пятнадцатилетний Кинер, приняло его с распростертыми объятиями, а учителя пристально и с радостью следили за успехами еще одного юного дарования. Конечно, порой возникало ощущение, что его вот-вот отдадут к кому-нибудь на ковер и заставят пустить знания в не очень благоприятное русло, но это списывалось на влияние телевизора и ненавязчивой, но весьма активной пропаганды. В общем и целом, все было в пределах нормы, но неприятный осадок все равно сдавливал грудную клетку, а рой невысказанных вопросов вызывал периодические мигрени. Кинер научился с этим справляться, ночами болтая со своим неживым помощником, названным Лапой; Лапа в ответ шумел соединениями, скрипел механизмами и кивал, кажется, понимая своего хозяина. Странная эта штука, когда у тебя появляется слишком большой круг общения, а без опаски поговорить ты можешь лишь с маленьким роботом, уютно пристроившимся на колесиках разобранного компьютерного кресла.

Как хороший старший брат, Харли, по требованию, проводил свободное время с сестрой: помогал с уроками или школьными проектами, водил на дополнительные занятия, учил уму-разуму и по сотне раз повторял, что солдаты, патрулировавшие улицы - это не игрушки и не стоит их отвлекать от важных солдатских дел. Мари тяжко вздыхала, но, по возможности, слушала все наставления; она была хорошей и умной девочкой, и Харли надеялся, что с возрастом это никуда не денется, погребенное под гормонами и юношеским бунтарством.
Однажды напряжение, царившее между старшими Кинерами, достигает апогея, и, дабы не спровоцировать семейный скандал и не дать ушлым соседям повода насторожиться, Харли берет Марию и уходит с ней на прогулку. Все же, конец лета выдался особенно жарким и подышать воздухом да проветрить голову было бы неплохим вариантом. Бонусом, конечно, мороженое для сестры и ее отвлекающее от тяжелых мыслей щебетание.
- Харли, а, Харли, ты знаешь, что вчера меня назвали лучшей на физкультуре? - держа брата за руку, Мария вышагивала чуть впереди с самым самодовольным видом, на который была способна в свои одиннадцать. - Мистер Стоун сказал, что такими темпами я могу в следующем месяце отправиться на региональные соревнования по плаванию!
- О, ты... ээ... ты молодец, да, - рассеянно улыбается парень и свободной рукой почесывает кончик носа. Харли всегда так делал, когда не был уверен в том, что его слова прозвучали достаточно искренне. Впрочем, кажется сестренка была удовлетворена ответом и уже бессовестно тащила его к тележке со сладостями. Ну, пока все проходит весьма неплохо.

В какой момент все становится слишком круто - неизвестно. Может, они выбрали неудачный день, а, может, Харли был не слишком внимателен к окружающему их пространству, но этот механический лязг он запомнит надолго. Их было пятеро, достаточно большие и уродливо непропорциональные, наполнившие парк запахом машинного масла и лязгом металла. Все становится как в замедленной съемке, а в голове бьется лишь одна мысль - вытащить отсюда Мари.
- Ну-ка, милая. - он почти рычит, хватая ее на руки и пускаясь прочь от места, куда уже подоспели, кажется, все ошивающие вокруг солдаты. Темно-зеленое, почти черное, против серости стали. Крики, выстрелы, не сколько взрывов. Когда появляется шестой, совершенно неожиданно, прямо на их пути, Кинер едва ли не цепенеет от ужаса и едва успевает развернуться в обратном направлении, когда их с сестрой отбрасывает ударной волной; в полете он выпускает хрупкое тело из рук, а когда ударяется затылком об ствол дерева - мимолетно исчезает связь с внешним миром. В ушах звон, тело сковывает дрожью ужаса, животного страха не за себя, за сестру, которую он пытается найти.
- Мария! МАРИЯ!
Он кричит и шарит по земле руками, ползет в пыли, словно слепой котенок, а позади слышится гул моторов. И земля содрогается от тяжелой поступи. Сестру он находит чуть дальше по тропке, ее голова тяжело опустилась на кованое сидение скамейки а от виска за ухо стекала горячая алая кровь. Харли пачкает пальцы в этой крови и тормошит Мари, запрещает ей закрывать глаза, если она хочет поехать на эти свои дурацкие соревнования, а после, вдруг совершенно неожиданно, разворачивается к махине, которая уже явно нацелила на них свое орудие, и до безумного вдавливает кнопку наручных часов. Жмурит глаза и слышит тихий треск - вспышка, которую он хранил на случай, если придется убегать от хулиганов, так хорошо вывела из строя железяку. Временно, конечно, но это дает возможность, чтобы взвалить девчонку к себе на спину и нетвердой, но быстрой походкой направиться с ней к тяжелому внедорожнику, находившемуся в десятке метров от них.
- Твою мать, парень, вали отсюда! - орет ему появившийся из авто солдат, но Кинер смотрит упрямо, кричит в ответ о том, что его сестра ранена и они не успеют выбраться. Солдат тяжко вздыхает и сообщает по рации, что приютил в своей машине двух гражданских, которым нужна скорая после того, как закончится зачистка, и строго запретил Харли покидать внедорожник, пока все не закончится.

Солдатам Гидры удалось увести роботов в глубь парка и там разделаться с ними. После кто-то остался дожидаться спецгруппы, иные осматривали местность на предмет пострадавших гражданских, а тот, что укрыл юных Кинеров, вскоре вернулся и с ним было еще несколько бойцов.
- Вы как? - негромко спрашивает он, и парень кивает - нормально, но время не ждет. - Скорая скоро будет здесь, вас отправят на первой же машине.
Харли смотрит не с опаской, как всегда косился на тех, кого видел в обычной жизни, а с бездумным согласием; сейчас он согласен на что угодно, если с Мари будет все в порядке. Он еще раз бездумно проводит рукой по спутавшимся от грязи и засохшей крови светлым волосам малышки.
- Эй, я тебя видел, - вдруг весело выдает один из отряда, приваливаясь к распахнутой дверце машины и с прищуром разглядывая парня. - Я хотел заняться тем здоровым, который зажал тебя с сестрой, но в итоге зажали меня, - солдат как-то виновато улыбается, - а затем увидел отсветы вспышки, и что дубину на мгновение заклинило. Откуда она у тебя, парень?
- Харли, - сипло отзывается Кинер и кивает. - Я. Я... Я учусь в научной школе. Хочу... Хочу быть изобретателем. Вспышку поставил в часы, чтобы от хулиганов убегать.
Он поджимает губы и напрягается весь, словно перед прыжком. Говорить такое им и знать, что за это могут и не погладить по голове... Но мужчина вдруг улыбается широко и треплет его тяжелой рукой по волосам, заставив Кинера вздрогнуть.
- Изобретателем, зчит. Талантливый ты гаденыш, такого хулигана остановил, - весело смеется тот и после машет рукой. - Но бывай и береги сестру. Скоро вас заберут.
Харли не отвечает, лишь смотрит вслед ошарашенно и про себя отсчитывает время до приезда скорой помощи. Один, два, три, четыре...

надежнее через лс на форуме, но по требованию выдам пароли-явки телеграмма