Сны. У Хоулетта всегда были проблемы с ними. Он тяжело засыпал, да и мог проснуться посреди ночи, в холодном поту, с выпущенными когтями. Но последние недели, он начал просто ненавидеть. Мутант напивался в стельку, а это было огромное количество алкоголя, причём действительно большое. Чтобы перегрузить свой фактор, ему было необходимо очень хорошо постараться, именно поэтому он начинал закидываться с самого утра, чтобы к вечеру засыпать моментально. И, если раньше, ему снилась война или какая-то расчленёнка, в которой мужчина участвовал сам. Порой бывали сны, что он наблюдал за волком и львом, которые посылал ему Ромулус, но последние дни, он страдал от кошмара похуже. Он убивал её. Вновь и вновь. Ощущал тёплую кровь Джины на своих руках и смотрел в её глаза, в которых видел облегчение... её рука застыла на щеке, после чего упала. Джеймс прижимал тело рыжей к себе, извиняясь и рыдая. Он каждую ночь переживал одно и то же чувство, одни и те же эмоции, которые рвали душу Росомахи на мелкие части, словно голодное животное. Самурай проходил этот путь вновь и вновь, но в самом конце, когда он держал остывший труп на своих руках, он слышал её шёпот. Тихий. Он приходил с дуновением ветра, после чего канадец и просыпался резко весь в холодном поту. Он крутил головой, пытаясь понять, откуда раздался этот голос. Её голос. Ведь оставалось стойкое ощущение, что он был реальным.

За свою жизнь воин пережил огромное количество людей. Многие, дорогие ему, люди умирали прямо на его руках и, после этого, Джеймс жил дальше. Продолжал работать, пить, занимался своими делами, не оборачиваясь в прошлое. Тоже самое было и с Грей. Зверь тосковал первую неделю, а дальше смирился. Он лишь злобно смотрел на любого, кто упоминал о ней перед убийцей, после чего выпивал бутылку пива и закуривал сигару, поминая рыжую красавицу. Затем жизнь перешла в своё русло. Логан преподавал и тренировал, бухал и пропадал. В конце-концов, он стал обычным злобным люпином, каким его помнили все... до определённого момента. Сны начали возвращать его в ту стадию, когда Росомаха хотел сбежать из института. Исчезнуть нахер... вот только, что-то его держало. Может память?

— Логан, — слышал он в своих снах с такой нежностью, с которой могла произнести его лишь эта зеленоглазая девушка, — Логан... -, твердила она без перерыва в его голове, доводя до банальных криков отчаяния. Быть может, она мстила? Хотела, чтобы Джеймс сошёл с ума?

А знаете, что в этом самое отвратительное? Когда подобная херня начинает сниться ещё кому-то. Особенно мутанту, которого ты бы меньше всего хотел видеть и знать. Саммерс жаловался ему. Упорно. Не переставая. Словно люпину своих проблем было мало. Тот продолжал ныть, наверно это всё, что умел делать Скотт. Реветь, как десятиклассница перед выпускным, до которого был ещё год. И знаете что самое блядски забавное? Он решил помочь ему. Попрощаться блять. Ага, из-за этого эта женщина продолжает сниться, выносить мозг. Заставлять люпина кричать, по ночам он вздрагивал. И как же было отвратительно, когда ты просыпаешься в постели с блондикой, что недавно спас. Кажется её звали Триш. Так что, утро было прекрасное. Обнажённое женское тело, с небольшими ссадинами от ночного веселья... А затем... В коридоре ты встречаешь Саммерса, что уговаривает пойти помочь ему. Грёбанный импотент. Сам не трахается и другим не даёт.

Ночью на кладбище было немного жутковато. Курт бы уже полысел от того, что испытывали мутанты стоя здесь. Вот только у Саммерса заиграли чувства. Решил поговорить. Хоулетту же стало куда интереснее наблюдать, как этот очкастый начнёт копать. Видимо будет рыдать и жрать кактус, но... Буквально в один миг его голову пронзает сначала мощная боль, заставляющая его схватиться за голову. А затем и крик.

— ЛОГАН!

Он сжимает скулы, закрывает глаза, шлёт на хуй Скотта, прижимая к своей голове руки.

— ЛОГАН!

На её могильном камне было написано: Джина Саммерс-Грей. Любимая жена, дочь, преподаватель. От первой фразы его начало мутить, хотя, это могло происходить и из-за голоса в его голове. Он в очередной раз грозно прорычал, — остановись! Я не хотел тебя убивать! — его ноги подкашиваются, после чего он падает, прямо перед её могилой, на колени, — прошу! Хватит!!!

А затем всё замолкает. Быстро. Люпин стоит на четвереньках, стараясь отдышаться и тут...

Удар.

Хоулетт прислушивается, говорит Скотту заткнуться.

Удар.

Он чувствует её. Готов поспорить, что слышит, как бьётся сердце девушки. Ощущает жар, исходящий от земли. Черт возьми, он слышит следующие удары её сердца. Она вновь и вновь повторяет его имя, а он бросается к её могиле, начиная раскапывать её голыми руками. Люпин словно собака, копает отбрасывая куски грязной земли прочь, не останавливаясь. Звуки становятся более отчётливыми, и это лишь подбивает Росомаху ускориться. С каждым движениям он ощущал, как температура повышалась. С него начал лить пот градом, а лицо начало коптиться. Земля начинала становиться сухой, что затрудняло раскопки. Но разве могло это остановить его? Джеймс не собирался сдаваться. Ведь ему не может послышаться. После трёх лет, со дна её смерти, никто бы и не подумал об этом... ему и самому не верилось в то, что Джина может быть жива. Крышка гроба уже стала видна, после чего он выпускает когти и аккуратно разрезает крышку, чтобы попытаться вытащить её тело... но как только он видит лицо телепатки... спокойное и умиротворенное он понимает, что совершил ошибку. Только что он осквернил могилу своей возлюбленной... Жара не было, а сердцебиения тем более.

Росомаха поднимает взгляд на Саммерса. Абсолютно не понимая, что происходит, — я клянусь... Я слышал как бьётся её сердце, Скотт... Я слышал, как она зовёт меня... Я не понимаю...

Белая комната так просто никогда не отпускает - она искушает сладким обещанием всевластия и... как ни странно, покоя. Джин очень редко испытывала покой где-то еще.
Так, наверное, умирают боги - с единственным желанием - отдохнуть. Так умирают те, кого Феникс вывернул наизнанку, выпотрошил, оставил от человеческой части души одни обугленные угольки.
Но ее снова зовет мир, настойчиво.
У ее мира - голос Логана.
И Джин открывает глаза.

Первое, что она видит - это небо. Серое, обесцвеченное далекими огнями мегаполиса, с еле заметными точками звезд. Совсем близко ветки деревьев - они кажутся черными мохнатыми лапами, скребущими по этому небу. На ее губах все ее отвратительный вкус земли и эфира.
И в этот момент Джин осознает, что воскрешение совершенно точно не является ее любимой супергеройской способностью.

Потом она видит Логана. Она не знает, как выглядит она сама, но Джеймс выглядит паршиво. Будто в могиле лежал именно он. Он по уши перемазан грязью, пылью, в темных волосах запутались трава и мелкие листья, которые отчетливо видны в свете одинокого кладбищенского фонаря. Он что, пытался ее откопать голыми руками?

- Привет. - хрипло говорит она и пытается улыбнуться, но улыбка выходит плохо. Криво. - Я скучала.
Наверное, надо сказать, что она ждала его. Даже там - за гранью. Или что там полагается говорить в случае, если тебя поднимают из вечного сна - после укола веретена, отравленного яблока или удара адамантиевыми когтями в грудь? Причина в данном случае не так уж важна, и будет интересовать разве что ее почти-что-коллег - патанатомов.
Она поднимает руку, и вытаскивает из волос Джеймса травинку. Проводит пальцами по заросшей щеке, словно рисует на ней замысловатый узор.

А потом Джин догадывается поднять голову.
Скотт стоит в нескольких футах рядом, держа в руках лопату, и на одну секунду Джин вполне допускает мысль, что вот сейчас-то он их и прикопает с Логаном обратно, причем обоих. Интересно, если бы они были не на кладбище, а в школе, а Логан не держал ее на руках, а прятался, допустим, у нее в шкафу, сцена была бы более неловкой или все-таки нет?

Вообще Скотт тоже должен быть мертв, но кого волнуют такие мелочи.