Из клетки не вырваться, её не сломать, мужчина был запрет надёжно. Он, если честно, давно уже и не пытался. Зачем? Животные не любили, когда их запирали, это так, но ведь здесь был хозяин. Х-24 знал его голос,  запах, ощущения, манеру ходить. Он здесь всех знал, но не желал порвать только создателя. Другие говорили странные вещи, причиняли боль; после разговоров именно с ними создатель отправлял Х-24 во внешний мир. Угрозы, соблазны, возможности - всё это давалось с трудом, контролировать себя обычно получалось плохо, особенно когда входил в кураж. Животные чувствуют свободу, пьянеют от неё, даже если приучены к лотку. Но они же, домашние питомцы, не воспитанные волей природы, теряются, стоит только символичному ориентиру - лидеру, отцу, создателю, вожаку - пропасть из вида. Не имея возможности знать всё это, Х-24 всё это чувствовал.
Больше в его жизни не было ничего. Клетка,  создатель, возможность разорвать на части там, за пределами лаборатории. Другого ему знать не полагалось, потому он и не стремился. Этого слова тоже не знал, пл сути. Ни печали,  ни мук, ни возможностей.

Когда что-то начало происходить, мужчина это сразу почувствовал. Слышал, улавливал запах, вибрации. Буянил. Почти получил тройную дозу снотворного (по своим меркам), но это не уняло его возбудимости и почти животной паники - не успокаивался. Знал. Знал. Знал.

Его просто надо было выпустить. Просто дать волю когтям. Просто позволить делать то, для чего и создали - убивать. Зверя рвало изнутри, все инстинкты вопили и сводили его с ума. 
Х-24 бился об эти чертовы стены камеры,  лазил, пытался сделать то,  что не пытался сделать с самого своего рождения - сбежать. Впервые в жизни это желание давил на глаза и было столь сильным, буквально слепым. И впервые в жизни у него не получилось.
Только падение,  давление, темнота, отсутствие воздуха. 
Кажется, мир закончился.

АМС всё доступно.