А пусть будет простыня про деревянные игрушки прибитые к полу или где мои семнадцать лет!
***
Я родился небольшом городке недалеко от Нового Орлеана в штате Луизиана. Ранее свое детство я помню плохо и урывками: мать плачет, отец ругается, он большой и страшный. И от него всегда пахло алкоголем и блевотиной. Помню, меня часто запирали то в чулане, то на чердаке. Наверное, именно поэтому я терпеть не могу, когда кто-то или что-то ограничивает мою свободу. В чулане были всякие сундуки, старый шкаф, чемоданы и прочий хлам. Играть мне было особо не с чем, так что я забавлялся со всеми этими предметами. Больше всего мне понравилось возиться с замками. Поэтому могу сказать без преувеличения, что в своему ремеслу я учился с горшка!
Сначала игры мои ограничивались чуланом, чердаком, домом, чуть позже я разобрался с дверными, а потом и оконными замками и отныне обрел свободу. Теперь, если меня запирали, я выбирался на улицу, где был предоставлен сам себе. Вообще, иногда я думаю, что все эти ограничения только помогли мне. Меня запирали, я научился открывать замки. Из чулана надо было добраться до выхода, а потом назад - я научился растворяться в темноте и двигаться без единого звука. Полагаю, уличные кошки лопались от зависти. Хотя, надо отдать кошкам должное, у них я позаимствовал много полезного.
Время шло, отец все больше пил, и начал частенько колотить меня. Обычно после этого меня снова запирали, не догадываясь, что замки и двери давно не являются для меня преградой. Вообще, я стал все чаще пропадать на улице. Но, все хорошее когда-либо кончается, и однажды меня поймали, когда я возвращался. Если кратко, то я не был уверен, что переживу проявления отцовского гнева. Выдрали меня так, что пришлось потом пару дней отлеживаться, гадая, я сейчас умру или еще немного помучаюсь. Думаю, я тогда выжил, потому что очень не хотел умирать взаперти, хотя и не отдавал себе в этом отсчета в тот момент. Они поменяли замки, а дверь теперь подпирали снаружи шваброй. У меня отнимали свободу. Тогда я оказался перед выбором, по эту сторону стен была клетка, были ругань, боль и страх, а по ту - свобода, ветер, который летает, куда пожелает, по ту сторону была жизнь! Стоит ли пояснять, какой выбор я сделал?
***
Я немного ошибся про "ругань, боль и страх". На улице этого было предостаточно, нужно было бороться за каждый день, но свобода и ветер того стоили. Они стоили бы и большего, но..
Жизнь для себя сначала нужно украсть - это первый урок, который мне пришлось выучить, когда меня подобрали парни из гильдии. Тут считают, что если ты прирожденный вор, то сможешь показать это, выкрав жизнь у Госпожи с косой. Это вроде вступительного испытания, и одновременно одного из главных уроков. Ты должен вырывать каждый час, каждое мгновение у обстоятельств, какие бы они не были. А чтобы в нужный момент показать смерти или случаю средний палец, чтобы выкрасть себе еще время, нужно быть предельно открытым и внимательным к жизни, дышать ею, чувствовать её биение каждой клеточкой своего тела. "Самое ценное - это жизнь, сначала укради себе её, а потом сможешь украсть все остальное".
Меня подобрали, накормили, напоили, а потом я проснулся прикованный к перилам чьей-то веранды. Напротив меня пытался освободиться привязанный в нескольких шагах аллигатор. Эта картинка так и стоит перед глазами. Самое яркое воспоминание из детства. Но вот, как я выбрался, помню смутно. Каким-то образом вскарабкался наверх и оттуда запустил наручниками (значит, успел их снять) в аллигатора. Потом был взрыв. Мне было тогда пять, и это был первый раз, когда я ощутил это. Конечно, тогда я вообще не понял, что произошло, и связать все в единую картинку смог только через несколько лет, но в гильдии что-то на мой счет решили. Кстати, моя фраза "да я пасть крокодилам рвал еще до того, как свое имя писать научился" не так далека от истины, как может показаться. Я вообще очень редко вру. Чаще немножечко приукрашиваю реальность, делая её интереснее.
Так или иначе, но испытание я прошел, и меня приняли в братство и начали обучать Ремеслу. Этот период был каким угодно, но только не легким. Однако, скучать мне тоже не приходилось.
Лет в десять я ради спортивного интереса обчистил карманы нашего патриарха, Жана-Люка Лебо, который оценил подобную дерзость и любезно принял меня в свою семью. Собственно, по фамилии вы могли догадаться. Мое обучение сделалось еще более жестким, даже правильнее будет сказать жестоким. Старик взялся за меня всерьез.
"Вот повиси и подумай, как ты будешь выбираться из такой ситуации.
Нет, мне тебя не жалко и никогда не будет. Жалко – это в жопке у пчелки. Либо тебе придется самостоятельно превосходно выполнить задание, либо, если не хочешь, то я любыми доступными мне способами заставлю тебя превосходно его выполнить.
Читай больше, закончишь этот том, возьмешь у меня следующую партию. Ты должен тренировать свой мозг, он должен быть всегда в тонусе. Твой мозг – твоя отмычка, все остальное хрень собачья.
Кстати, об отмычках, дай-ка мне свои. Сегодня пойдешь без них, на месте придумаешь что-нибудь. А ты что хотел? Чтобы они тебе красную дорожку по всему особняку выстелили?"
Эх, старик, твоими цитатами бы стену завесить от пола до потолка, чтобы не забыть, да фиг я их когда-нибудь забуду. Но хотя порой я волком выл от его методов, именно он своей рукой слепил из меня то, чем я сейчас являюсь. Почти все, что я знаю и умею, это его заслуга.
***
Белладонна была очень милой девушкой. Можно сказать, она мне даже нравилась. Но когда отец поставил меня в известность относительно нашей с ней свадьбы, я не знал, что сказать. Точнее, знал: за что? Что я сделал? Я еще слишком молод, чтобы умирать! Мне всего шестнадцать, ну ладно, неделю как семнадцать, но какая разница? Люди, помогите, не надо меня женить, пожалуйста, я хороший! Вслух я этого, конечно же не сказал. Чтобы возражать отцу и патриарху нужно быть самоубийцей и сильно не любить жизнь. А жизнь я любил. Потому вдохнул, выдохнул и со все возможным почтением и смирением склонил голову:
- Я сделаю, как ты скажешь, отец.
- Хорошо.
Брак между мной, приемным сыном главы Гильдии Воров, и Белладонной Бурдо, внучкой главы Гильдии Убийц, был вроде кровного скрепления мирного договора между нашими кланами, которые враждовали издавна. Так что за нас все решили заранее и просто поставили перед фактом. Чтобы не тянуть с договорами было решено женить нас, как можно быстрее, то есть сразу же по достижении нами нужного возраста, у нас в Луизиане это семнадцать лет.
Если меня эта новость скорее удручала, то моя невеста была на седьмом небе. (Хотя по её виду на двадцать седьмом, если таковой существует). Куда делась боевая подруга, где хладнокровная умелая убийца? Пропали в неизвестности. Белла щебетала всякие глупости, требовала от меня активных ухаживаний, рассказывала мне что-то о нашей будущей семейной жизни. Не знаю, что там случится в нашей будущей семейной жизни, но мне уже бежать хочется. Господи, это все невесты такие чокнутые? (Лучше не отвечай!) И еще не стоит забывать, что она одна из лучших в своей Гильдии. Я ведь уже сказал, что мне заранее бежать хочется?
Ко дню нашей свадьбы, я уже смирился с предстоящим. В конце концов, от этого еще никто не умирал, и я скорее всего не стану исключением, пусть и буду женат на Убийце. Впрочем, кроме меня были еще недовольные. Некоторые считали такой брак унижением для своей стороны, причем такие были в обеих Гильдиях.
Но все благоразумно помалкивали и только пытались испепелить друг друга взглядами. Это было затишье перед бурей, еще тихо и спокойно, но напряжение все нарастает и нарастает, еще немного и лопнет тишина, и разольется грохотом, и грянет гром.. И гром грянул.
Мы спускались от алтаря, когда кто-то вылетел из толпы и сшиб меня с ног ударом в челюсть.
- Ты! Грязный маленький вор, как ты посмел вообще подумать, что можешь породниться с нашим домом? У тебя даже имени нет, тебя подобрали с помойки!
Кем-то оказался Жюльен, брат моей теперь уже жены.
- Жюльен, как ты смеешь?!
А это уже Белла. Ну и семейка у них! Может они сами разберутся, а я пока полежу тут?
-Молчи, сестра! А ты, червяк, только и можешь, как прятаться за юбкой, да вся ваша шайка такие же трусливые червяки.
Нет, не полежу. Это дело касается уже не меня, а всего нашего братства. Я поднялся и стер с разбитой губы кровь. Терпеть не могу разборки. А оратор все заливался соловьем:
- Слышишь, ты, сопляк? И ты даже возразить мне не посмеешь. Знаешь что, недоносок, я вызываю тебя на поединок. На Высокий Поединок, по всем Правилам!
Охнула Белла, легкой волной пронесся шепот по залу, потом наступила тишина. Все собравшиеся смотрели на меня. Все понимали, что шансов у меня нет. Я смотрел на Жюльена. Тот уже осознал, что перегнул палку, но отступать явно не планировал.
- Ну что, трусишь, да? Только и можешь..
- Я согласен.
- Что..?
- Я принимаю твой вызов. – Вот теперь тишина в зале стала гробовой, будто все дышать разучились. Ну что, любитель публики, Реми, это твой шанс всех их добить. И я добил их. - И поскольку условия выбирать мне, по тем же Великим Правилам, - я сделал паузу и как можно более спокойно заметил, - то это будет поединок не до первой крови, а до смерти, Жюльен. Вечером я порву тебя!
Он оскалился.
- Это я порву тебя! Ты уже мертв.
Вообще-то он прав. Так же, похоже, считают и все собравшиеся. И для них я уже мертвец, который по какому-то недоразумению все еще ходит по земле. Меня старались не замечать, что свои, что чужие. Жена моя пошла устраивать разборки своему братцу.
Я же отправился к себе. Надо было подумать, как теперь быть. Жюльен и старше меня, хотя по силе мы может и сравняемся. Но он – убийца, а я кто? Я – вор, убивать тысячью способами не обучен. Так, а чему обучен? Обучен красть то, что невозможно украсть, тысячью способами. Сейчас мне нужно просто придумать, как украсть у Жюльена свою жизнь. Ха! Всего-то!
Должен признаться, умирать не хотелось, но вероятно, придется. Ладно уж, если я ничего не придумаю, то придется хотя бы сделать это эффектно. Интересно, даже в аду меня будет заботить, произвожу ли впечатление на окружающих?
Потом я немного успокоился и еще раз обдумал все. Расставил все точки, галочки и черточки над «и», и над остальными гласными. Ох, невеселые получились у меня гласные. По всему выходило, что вечером умрем мы оба. И не потому, что раскрошим друг другу черепушки. Это все тот же договор о перемирии. На момент вызова, брак уже был заключен, а значит договор обрел силу. А это, в свою очередь, значит, что любыми способами должно соблюдаться равновесие. Так что победителя потом убьют за нарушение договора, и этим счастливчиком, видимо, буду не я. Хотел бы я видеть лицо Жюльена в тот момент, когда он все поймет.
Интересно, если две наши Гильдии сольются в одну, то как она будет называться? Гильдия Воров-Убийц? Гильдия Убийц-Воров? Звучит ужасно.
Хотя я успокоился, но полностью смириться с положением дел не мог. Не люблю, когда обстоятельства вынуждают меня к чему-то. Можно сказать, у меня на это аллергия. А это все просто один из этапов огромной игры. Ну цель ясна. Перемирие, возможное объединение, увеличение силы и власти. В общем-то, это будет очень полезно обоим Гильдиям, но мало кто это понимает, слишком сильны исторически сложившиеся разногласия. А значит нужна наглядная демонстрация. Вот оно!
Может эта свадьба и была организованна лишь для того, чтобы кто-то не выдержал и взорвался? Или понятно кто. Зная горячий характер Жюльена и его ненависть к нашему брату, думаю, спровоцировать его было не сложно. Особенно, если поставить "вкусную" приманку вроде меня. Да он просто не мог не клюнуть! Интересно, старикан меня изначально на убой выращивал или эта идея ему потом пришла в голову. В целом, умно. Аплодирую, стоя. Вот даже встану и поаплодирую.
Но, если признаться, тоскливо это все. Как там называется, когда для успешной игры требуется пожертвовать пешку противнику? Гамбит? Только пешкой я быть отказываюсь.
***
Жюльен был просто прекрасен. Он приоделся, чуть ли не парадное облачение на себя натянул, и, ухмыляясь, посматривал на меня. Он не нуждался в поединке, он уже победил. По обычаю мне тоже следовало одеться соответственно случаю. Великий Поединок, как никак, происходит один раз в жизни. Но я снова отличился, оставив на себе только штаны для тренировок. Набор оружия был регламентирован и стандартен: сабля в одну руку и кинжал в другую. Ох, не люблю я колющие-режущие предметы.
Господи, какой контраст мы собой являли! Зрелый мужчина в полном защитном облачении, сверкающим золотым и алым, и тощий парень в одних штанах. Не знаю, кто из нас был более нелеп. Но произведенный эффект мне понравился. Я своим видом явно показал свое отношение к происходящему. Белла, когда я проходил мимо нее, приложила руку к лицу и простонала.
- Ты бы еще в плавках сюда пришел!
- Милая моя, конечно же, ты права, в следующий раз буду в гавайских шортах.
- Реми!
Легко зубоскалить, когда все фигуры расставлены, когда нет ничего неизвестного. Легко быть смелым на краю пропасти, может мне просто уже терять нечего?
- Наконец-то! - Жюльен вышел вперед. - А я уж думал, что ты трусливо сбежишь, поджав хвост.
- Прибереги дыхание лучше.
Но шурин только огрызнулся. Он говорил, говорил, говорил, а потом, оборвав какое-то очередное оскорбление на половине слова, внезапно атаковал. Без ритуальных поклонов и прочих формальностей, которые всегда неукоснительно соблюдались. Это был очень сильный удар, который почти пробил мою защиту. Только благодаря старику с его годами изматывающих тренировок я смог уйти из под атаки и разорвать дистанцию между нами. Но все же я немного не успел, Жюльен достал меня кинжалом. Впрочем, и он тоже не успел: это была всего лишь длинная, но в целом безопасная царапина поперек груди. Надо отдать должное противнику, он быстро понял, что промахнулся и тут же, крутанувшись, сделал мне подсечку. Я полетел на пол. Все это заняло около секунды. А вот дальше Жюльен меня удивил: он остановился, уверенный в своей победе.
- Ха, да ты владеешь саблей, как торговец рыбой, ворюга. Я почти отнял его у тебя!
Это возникло еще раньше, в начале боя, оно зрело где-то внизу живота, и теперь словно вырвавшаяся на волю волна потекла вверх по спине, дальше в руку и зажатый в ней кинжал.
- Тогда бери еще, до полного набора. - Мне даже целиться не пришлось, чтобы попасть в Жюльена, он стоял близко и с открытым корпусом.
Тот зарычал, начал отводить руку для удара, но внезапно как-то странно посмотрел на мой кинжал у себя в плече.
- Что за..?!
И тут его разорвало. Мой кинжал взорвался, будто небольшая бомба.
***
Пока врачи меня перевязывали, верхушки гильдий о чем-то жарко спорили на другом конце помещения. Иногда я слышал звонкий и возмущенный голосок Беллы. О чем они говорили не было слышно, но я и не старался прислушиваться. Все подтверждалось, с одним покончено, сейчас они решат, как именно покончить с другим, и будет всем мир и единство. Пусть результат поединка и оказался нежданным, но общий итог понятен.
Я сидел на табуретке и тупо разглядывал, как слуги отмывали кровь от пола. Никаких эмоций, словно из меня выкачали все, что можно было только выкачать, оставив только сухую оболочку. Единственное, что мне сейчас хотелось, так это чтобы поскорее все закончилась уже. Потому, когда главы Гильдий направились ко мне, я сам поднялся им навстречу.
- Если нужно, то я готов поплатиться жизнью за свой поступок.
Отец устало покачал головой.
- Нет, твоя жизнь им не нужна.. уже. За тебя заступилась Белла. Она убедила всех, что Жюльен напал на тебя первый в церкви, и тебе просто пришлось защищаться. Твое наказание - это вечное изгнание из города.
- Изгнание из города? - Я резко поднял голову.
- Отныне тебе запрещается появляться в Новом Орлеане.
Лучше бы они меня убили.
