Стив обещал, что Гидра будет другая. Говорил, что Красный Череп и все его последователи повели её не в ту сторону, и Роджерс, наконец-то, это изменит. Говорил, что ему лишь нужна поддержка верных союзников, и тогда всё получится. Он много чего говорил, возможно, часть из сказанного даже выполнил. После новости о Кобик Лене стало тяжело объективно оценивать решения и поступки Капитана.

Стив говорил об отличиях Новой Гидры, да только в Беловой, как оказалось, осталось намного больше прежнего, чем она думала. Лена пыталась доверять Роджерсу, русская на самом деле хотела в глубине души хоть кому-нибудь, когда-нибудь, и Стив сумел добиться того, чтобы на какое-то мгновение так оно и было, но тайны Елену не отпускали. Разработки ученых, опыты, сомнительные партнерства – это еще не полный список того, о чем Лена не договаривала главе Гидры. Последним секретом стал Западный Ветер.

С проектом давно забытых лет всё должно было закончиться на Новокове и его недолгом возвращении к жизни в рамках Новой Гидры, но не закончилось. Белова не бросила поиски, продолжая копать в свободный двадцать пятый час в сутках крохи информации о том, где могут (могли?) находиться остальные капсулы с солдатами выброшенной на помойку программы. Еще оставалось так много крио-камер, так много диких зверей в ожидании часа, когда им в очередной раз разрешат вцепиться в чью-нибудь глотку. И если те живы, Лена должна найти каждого из них, ведь Западный Ветер превратился в её маленькую стаю. Бешеную, агрессивную, опасную. Стаю, в которой каждый мог загрызть другого насмерть по приказу кураторов или ради забавы. И всё же, ближе них у Беловой за всю жизнь никогда никого не было.

Лена искала их, чтобы… да черт его знает. Чтобы дать второй шанс? Обеспечить Гидру наемниками высшей категории? А может убить их всех разом и зачеркнуть эту страницу в своей истории, будто её никогда и не существовало. Огородить себя от всякой вероятности удара камнем в затылок, кинутым кем-то из восставших из небытия призраков. Все эти варианты подходили и в то же время не были верными. Она отгоняла их, решив, что не стоит делить шкуру неубитого медведя, потому как другие капсулы, словно в бездну канули. Возможно Белова в прямом смысле слова гонялась за давно разложившимися трупами, а Леонид Новоков всего лишь не самое удачное исключение из свершившийся истины.

Но еще одна капсула всплыла внезапно, на одном из черных рынков Европы в начале августа. И Лена зацепилась за шанс получить её всеми возможными способами. Вложила собственные средства, вывезла на одну из баз Оружия Икс, которая сейчас принадлежала Гидре. Роджерс туда не совал носа, поручив контроль над разработками Елене. И сначала Белова просто оттягивала момент признания, что ей удалось достать вторую капсулу, опасалась, что из-за истории с Новоковым, Стив засунет её куда подальше. Но теперь, после новости о Кобик, о признании не шло и речи.

Хрупкое доверие лопнуло, как мыльный пузырь. А Лена почти кожей чувствовала, насколько её спина обнажилась и попала под прицел. Беловой нужно было чье-то прикрытие, чье-то независимое от положения Гидры и её руководства. Чье-то знакомое и в то же время… контролируемое. И лучший претендент, чем один из бывших напарников, в данный момент вряд ли найдется. Тем более что замороженный солдатик оказался не Аркадием, не Димой, слава всем богам, даже не Березиной, а Алексеем Шостаковым.

С их последней встречи прошло столько лет, а Белова смотрела сейчас в лицо спящего Леши, и с каким-то трепетным ужасом понимала, насколько оно не изменилось. Это не так заметно с собой, но слишком явно бросается в глаза у других. Похожее чувство она испытала и с Новоковым, но Алексей спал дольше, насколько Елена помнила. Впрочем, её память о тех годах была тоже не шибко надежной. Проект Западный Ветер будто бы вообще находился вне времени, вне пространства, дожидаясь момента не то своего возрождения, не то смерти. Гуманнее, наверное, было бы дать им всем наконец-то умереть и обрести покой, но с Шостаковым Елена решила иначе. Он нужен ей, и сейчас, возможно, как никогда прежде.

- Я бы советовал вам отойти подальше. Его рассудок может быть серьезно поврежден, реакции на пробуждение непредсказуемы.

Белова очнулась от размышлений, переведя взгляд с Шостакова, на врача, который занимался подготовкой выведения Красногвардейца из стазиса. Это дело женщина доверила только одному ученому, с которым была знакома еще по работе в Старой Гидре. Она считала его надежным. Настолько, насколько вообще возможно найти кого-то надежного в Гидре. Но он не побежит к Роджерсу с донесением и доведет начатое до конца, не просто так конечно, однако, это не важно. Важно было лишь то, что через пару минут Алексей Шостаков проснется. Или умрет. Всё зависело от его организма и степени повреждений из-за столь долгого сна.

- Давай, Шостаков, – шепнула напряженно Белова, – открывай глаза.

Крышка капсулы отодвинулась, но Елена осталась на месте, в отличие от отпрянувшего на пару шагов назад врача. По виду того было ясно, что он вообще бы с удовольствием дропнул куда подальше, представься ему такая возможность, но страх перед расправой за побег и заплаченные деньги держали его в пределах лаборатории.

Каждая заморозка – словно маленькая смерть.
Каждое пробуждение – словно второе дыхание, еще один шанс прожить очередную, полную боли и крови жизнь. Для большинства в Западном Ветре этот шанс превратился в проклятье, потому что находиться в забвении намного проще. Там хотя бы можно обрести тень покоя.

Лена не бралась говорить со стопроцентной уверенностью, что способна до конца понять ощущения Алексея, его состояние и мысли, его нежелание возвращаться обратно из мест, откуда нормальные люди не возвращаются, тем более несколько раз к ряду. Лена присоединилась к проекту позже, гораздо позже. Она не проспала смену десятилетий и эпох, хоть её и погружали в анабиоз раза два-три, но то были краткие мгновения по сравнению с тем, сколько пришлось пропустить тому же Новокову или вот — Шостакову. Во всяком случае, Елена так знала, так помнила.

Белова присоединилась к ним незаметно, просто раз и всё, и так же незаметно отделилась, свернув на еще более узкую и кривую дорожку Гидры в одиночестве. Возможно, она вообще переоценивала понятие стаи. Возможно, несмотря на общие тренировочные залы, паёк и комнаты-клети, на вживленные программы и пролитую кровь, они совсем не стали чем-то единым, а так и подохнут (или уже подохли) одинокими безумцами, каждый в свое время. Возможно.

Лена усмехнулась собственным мыслям и, проследив взглядом за движением руки Шостакова, покачала головой.

- Я тебе не враг. Не сейчас.

Сейчас, как ни крути, она всё равно лучше любого понимала, каково Алексею, и была ближе, чем все остальные не только в Гидре, но и в мире, потому что других попросту не осталось. Кроме, разве что, еще одной женщины. Но о Романовой Елена предпочитала сейчас не думать, тем более, когда та тоже находилась в руках Вдовы номер два.

А ученый уже стоял наготове. По его лицу Белова видела, что того распирает одновременно и от восхищения, и от ужаса перед опасностью, которую представлял Красногвардеец. Лена жестом показала, чтобы мужчина не приближался и не мешал какое-то время, если Шостаков взбесится, толк от его попыток исправить это вряд ли будет, а вот пострадать – пострадает. Белова задумалась, справиться ли она при таком раскладе? Вариантов, правда, у неё особо не было, раз она сама заварила эту кашу, поэтому русская шагнула на свой страх и риск к Шостакову ближе, помогая ему выпутаться из фиксирующих ремней и тесной камеры.

- Потому что пока рано умирать, Лешенька. Ты нужен здесь, мне нужен. Как на счет еще одной попытки построить что-то значимое? – Елена выдохнула, частично ощущая тяжесть чужого, пока еще неокрепшего тела, и хмыкнув, тут же добавила. – Но об этом потом. Сначала очухайся, приди в себя. Нужно несколько тестов, ты же понимаешь, да? Или сначала горячий душ? Ты, наверное, уже и забыл, каково это, ощущать теплые струи на коже.

Белова помнила, насколько хреново после пробуждения. Помнила она и лишения, которые сопутствовали обучению и тренировкам. Это всё было ей знакомо, во многом привычно, но нетерпимо. Она хотела жить на пределе и дышать полной грудью, поэтому, наверное, сейчас не на месте Алексея или еще похуже – Березиной, затерянная где-то в бункере какой-нибудь заброшенной базы. А может и вовсе, сдохшая в безымянном месте такая же безымянная.

Лена наблюдала за ним, наблюдала внимательно, чуть прищурившись и, наверное, с легким удивлением. Она надеялась, что его пробуждение пройдет именно так, очень надеялась, но сознательно готовилась совершенно к другому. К чему-то худшему, печальному и безумному. Всегда стоит ожидать самого худшего, потому что обычно реальность превосходит сама себя, окуная в кошмар, к которому даже при желании не всегда получается подготовиться.

Но сейчас всё шло иначе. Шло нормально, шло хорошо, если такое понятие вообще уместно к их встрече спустя столько лет и событий. Может, Беловой действительно повезло, что из всех капсул с оставшимися агентами Ветра, она обнаружила именно ту, где спал Алексей. Может, в этом был какой-то знак, крохотный намек, что путь, который Лена недавно выбрала, не такой уж и гиблый. Не такой тупиковый, каким периодически теперь казался, ведь живой Шостаков, кажется, стал первой удачей спустя череду «не». Или всё совсем наоборот…

- Не торопись подставляться под пули, сами найду, особенно, когда меньше всего будешь этого хотеть.

Белова вспомнила Новокова, как открылась крышка его капсулы, как открылись его глаза. Как крепкие и смертоносны пальцы сомкнулись на шее одного из врачей, приводивших его в чувство. Так он показал, что его реакции в порядке и он вполне дееспособен. Насколько же они с Шостаковым отличались друг от друга, и насколько в то же время были похожи своим пугающим, ледяным спокойствием. За ним, пожалуй, таилось еще больше опасности, чем в ярко выраженной агрессии. Интересно, насколько в Алексее сохранилась эта взращенная в каждом из них ярость. Сохранилась ли? Или всё потонуло в бескрайнем разочаровании и пустоте. Был ли он еще хоть на что-то способен или всё давно умерло, а перед ней всего-то бледная тень, которой действительно не хватало лишь пули в лоб.

- А кого ты видишь, Алексей? - Белова вопросительно изогнула бровь, разводя руки в стороны. - Здесь только мы. Ну, не считая Гаррета, конечно, - женщина с ухмылкой показала на ученого, что, закончив осматривать Шостакова, сделал несколько пометок в своем планшете и одарил Елену хмурым взглядом. - Но Гаррет не в счет, он знает, что бывает за предательство.

Кивком головы Лена велела мужчине оставить их с Алексеем вдвоем, больше присутствия кого-то третьего ей не требовалось. С Шостаковым было всё в порядке, особенно для того, кто проснулся спустя десятилетия, хотя, по прогнозам, вероятность, что он потеряет как минимум часть своих когнитивных способностей, была высока. Но пока Белова не замечала видимых отклонений, остальное же покажет более детальное обследование и практика.

- Этот танец предлагаю тебе я. - Лена бросила ему куртку и открыла дверь. - Пойдем, кое-что покажу.

Они шли через длинные коридоры в сторону командного центра, редкие агенты или ученые, что попадались на пути, здоровались с Беловой едва заметным кивком, кто-то переводил недоуменный взгляд на Шостакова, но вопросов никто не задавал. Когда они вошли в средних размеров комнату, то вновь остались вдвоем, наедине с многочисленными панелями управления и экранами, на которых мелькали люди. Что-то транслировалось в реальном времени, что-то застыло недвижимой картинкой.

- Пожалуй, первое, что тебе стоит знать, сейчас 2016 и ты в Гидре. Но не спеши делать выводы. Ты в её обновленной версии, если можно так выразиться. И во многом, эта версия принадлежит мне. Неплохо для девочки, созданной на замену, правда? - Белова нажала несколько кнопок, и на экране появилась запись обращения Роджерса, когда многоголовая только-только вышла в свет. - Он — её основатель и тот, кто сделал Гидру публичной. Теперь мы закон, мы новая система, которая уже дает свои плоды. Одна из наших целей — это построить другой, чуть более совершенный мир. С порядком, спокойствием и стабильностью. Но не всё так гладко, как бы хотелось. Перемены никогда не проходят легко и чтобы построить что-то новое, прежде нужно сломать старое, поэтому проблем у нас выше крыши. Да и внутри королевства есть… - Белова задумчиво качнула головой, - свои сложности. Ты спрашивал зачем я здесь? Затем, что этот новый мир мой или скоро станет таковым, если всё случится так, как я предполагаю, и я не хочу его потерять. Ты спрашивал, почему ты здесь. Ты здесь, потому что я давно ищу оставшихся из Ветра, и капсула, которую мне наконец-то удалось обнаружить, оказалась твоей. Но в этом есть определенная справедливость, мне кажется. Ты больше остальных заслуживаешь второго шанса, а именно его я и хочу предложить. Я не хочу делать из тебя безвольную марионетку, как было раньше. Вокруг столько врагов и моя спина под прицелом. Мне нужен кто-то, кто прикроет её. Кто будет верен мне и системе, или хотя бы чему-то одному, невзирая заплатят ему или нет. Мы никогда не были друзьями, Шостаков, но работая вместе, Ветер неплохо прикрывал друг другу спину. Поэтому, ты можешь воспользоваться тем, что я тебе предлагаю и попробовать заново. Или я могу пристрелить тебя, если это то, о чем ты мечтаешь на самом деле.