Hasta La Vista, Baby!
Терминатор

Карта, Беннер, карта. Нельзя же быть настолько слепым, как ты умудрился потеряться?

Он смог улететь из Нью-Йорка, даже по своим собственным документам и рассчитывал сбросить хвост где-нибудь в Сиэтле (если он вообще был), потом перелет до Анкориджа, оттуда еще две пересадки. В дороге почти полтора суток, с количеством сна в четыре часа за трое суток. Не помогали даже таблетки, хотя…они никогда не помогали, на самом деле. Брюса ощущал, что его просто отключают, постепенно, час за часом разбитые склянки с чувствами осыпаются последними крупицами песка, уходя куда-то в землю. Он все еще улыбается, когда договаривается о машине из Хьюса в Амблер, но взгляд уже пустой. Ничего почти не тревожит, даже отсутствие нормальной еды. Хватает бесцельного взгляда на прилавке заправки по каким-то пакетам «роузи шоколадок» и очередной бутылки воды. Он забирает у продавца последнюю порцию сэндвичей и забывает о них почти до самого Кобука. Брюс даже не сразу замечает, как из Анкориджа солнечные пейзажи с еще вполне зелеными деревьями превращаются в унылые серые заснеженные леса. Север, самый холодный участок страны, снег выпадает в любое время года, а лета почти нет.

Ну и местечко же вы выбрали, профессор.

Диалог с самим собой это единственное на что еще способен Брюс. Он сам себе отвечает, сам заставляет двигаться, без остановок отправляясь только дальше, к месту, человеку, мутантам, где его…может быть ждут? Он не знает, чего ждать от Чарльза, потому что так глупо ухватился за мимолетное предложение скрыться на базе. Так легко сорвался, сбежал, в который раз, всегда.
Но Брюсу все еще нравится пустота здешних мест, маленькие городки с привычно неприветливым взглядом жителей, и лес. Бесконечные ряды заснеженных деревьев где из живого есть только редкие животные и больше никого. На многие километры вокруг. Он не скрывался на Аляске раньше, только потому что это все еще гребанные штаты, и любое присутствие дока в стране легко отследить.
Из-за усталости Брюс не замечает, как в Кобуке за ним следит человек в гражданском. Он скрупулёзно преследует доктора от магазина до самой трассы, где Беннер уговаривает водителя дальней лесопилки в Амблере подбросить его хотя бы до границы Парка Кобек. Если именно здесь, в глубине лесов находится тайная база икс-менов, то они выбрали чертовски символичное место. Кобик. Что знает Беннер об этой истории? Практически ничего толком. Тони рассказывает о загадочной девочке, которая обладает непонятным уровнем и неизвестным порогом сил. По всему миру раскиданы некие зеркала, места аномалий, которые ученые пытаются изучать и уничтожать. Тони хочет их ликвидировать, всех до единого, и Брюсу понятно его желание. Но он не может перестать восхищаться тому, как Старк успевает думать и жить еще для этого. Конечно доктор соглашается помочь, конечно доктор не откажет Тони. Никогда ни в чем не откажет.

И поэтому бежишь так далеко, да, Беннер?

Можно обманывать себя сколько угодно но это бессмысленно. В оппозиции достаточно знают о странных похождениях Кобик и Брюс собирается выяснить об этом все, что известно профессору и мутантам. Если не свихнётся раньше времени, конечно.

У границы с парком водитель фуры недоверчиво косится на Беннера и в которой раз переспрашивает уверен ли в своем решении случайный пассажир. Вначале разговора Брюс назвал первую пришедшую на ум профессию. Легенда сработала, не было никаких лишних вопросов, но от общения отмахаться не удалось. Он простой геоморфолог, едет по заданию Анкориджа, возможно с постоянным переводом в заповедник Кобек, только это не складывается с загаром на коже Брюса, но водителю Бобу вполне хватает этого объяснения.

Двадцать восьмое несчастье заключается в том, что Беннер даже не может представить себе квинджета Гидры летящего под маскировкой совсем близко над фурой.

Погода резко ухудшается, когда Брюс выходит в лес. После пятичасовой ходьбы сквозь непроглядный лес сил практически не остается. Тяжелый рюкзак с вещами только ухудшают ситуацию, когда в голове закрадывается неприятная мысль о сбитом курсе. Физик держит в руках подрагивающими пальцами скомканную карту с отметками координат, где его должен встретить провожатый и не может понять, насколько он уже ошибся. И главное, когда. От усталости и бесконечных стрессов, зрение упало еще ниже, и снег постоянно липнет к стеклу очков. Электронный компас, который Брюс купил в Амблере показывает совсем не то место, где он должен находиться.

Так ты все-таки умудрился потеряться, Беннер. Замечательно. Просто превосходно. Как же так, Брюс? Ты столько лет путешествовал в местах и похуже этого, а теперь сбился с дороги?

Он не сразу слышит шелест чужих шагов за спиной. В заснеженном лесу успеваешь привыкнуть к хрусту веток и собственному дыханию. Брюс даже не обращал внимание на случайных диких животных, хотя готов поклясться, что слышал вой волков совсем недалеко. Животных он не боится, но только не людей.
- Стойте на месте, доктор, - Брюс оборачивается очень медленно, только теперь замечая, как много солдат в белой полевой форме вокруг. Даже щупальце на вышивке выкрашены в серебристый. Отвратительная морда кракена смотрит Беннеру прямо в глаза и его моментально мутит от испуга.
Громкий довольный смех разрезает сознание Беннера на маленькие части, заставляя уронить в снег карту и компас. С громким хлюпом опадает и рюкзак, руки сами послушно тянуться вверх, хотя Брюс все еще ничего не слышит кроме этого раскатистого смеха. Он больно бьет по ушам, заставляет сердце бешено колотиться, скручивает жгутом желудок, затягивает стальные нити вокруг горла. Брюс не может даже вдохнуть, только удивленно смотреть прямо в дуло автомата.
Над головами возникает прямо из густого неба облаков сначала один квинджет, потом второй, третий. Беннер слышит тихое гудение турбин и понимает, что все это время принимал его за шум самого леса, не отделяя механический от естественного.

Господи, Брюс, что же ты наделал? Ты привел солдат Гидры под сам порог базы профессора.

Укол боли, еще большей чем прежде заставляет нервно схватиться за край куртки. Кто-то из солдат дергается, они нервничают, потому что знают кого держат на прицеле. Но этого уже не остановить.
Мистер Грин ликует, раскинув свои зеленые руки.

Давайте же, людишки, дайте мне только повод. Уйди из моей головы! Это не мои мысли!

Брюс пытается успокоиться, не слышать его, изгнать из своего разума, но ситуация ухудшается, когда в рацию одному из солдат раздаются звуки борьбы. Напряжение становится почти физически заметным, плечи Беннера тяжелеют.
- Быстро на 2 часа влево, здесь мутант! – Нет! Там была стычка с Куртом Вагнером, тем самым мутантом решившимся его встретить. А теперь Брюс всех подвел. В который раз подставляя под огонь.
Нет, пожалуйста нет.
- Стойте на месте, доктор! – Брюс стоит, не двигается, забывая, как дышать, но хочет попросить только обо одном.
-  Пожалуйста, не стреляйте, - Я не хочу давать ему повода. Я не хочу. Но стоит сделать маленький шажочек в сторону говорившего, раздается выстрел. У кого-то из солдат сдают нервы, или есть еще бессмысленный приказ стрелять на поражение? Не получается даже испугаться, хотя Брюс чувствует, как резкой вспышкой боли задевает плечо сзади.
Они стреляли в него? Действительно стреляют в него?
- Нет, оставить, не сметь! – Беннер больше не думает, он просто срывается с места, сбивая плечом отдающего приказы, начинается черт знает, что.
В лес, дальше, еще дальше, в другую сторону.
Беннер бежит так быстро как может, почти не ощущая ног под собой. Редкие запоздалые выстрелы неприятным хрустом отдаются в кронах деревьях, но доктор не обращает внимания. Он даже не задумывается, что оставляет четкий след крови на белом снегу. Капли кажутся черными, грязными пятнами, но солдаты уверенно бегут за ним по пятам, хотя в этой погоне вообще нет смысла. Беннер просто хочет уйти подальше от Курта.
Выбегая к маленькой речушке Брюс едва ли дышит, и сердце болезненно скачет вверх, когда он сталкивается нос к носу с синим Эльфом мир перестает существовать.
Смех.
Яростный, довольный, торжествующий.

Ты их не спасти, Беннер.

Брюс успевает заметить яркие удивленные желтые глаза, а потом оседает на снег, хватаясь немеющей рукой за плечо.
Мира больше нет, все напополам.
- Уходи…сейчас же уходи…НЕМЕДЛЕННО! – Они снова стреляют, стремительно догоняя, а он кажется сорвался, летит прямо в черную пропасть, не в силах даже закричать. 
Пожалуйста, уходи. И прости.

Отредактировано Bruce Banner (2018-02-19 19:35:43)

[AVA]http://ipic.su/img/img7/fs/H7ohmjpg_2989022_29316661.1519595534.jpg[/AVA]
Твое тело — поле битвы,
Окруженное парами химикатов.
Твоя боль — ничто, но обогащает меня.
Delain

Мир разбивается на маленькие осколки, и в каждом Брюс видит тяжело дышащего себя и яростно дерущегося Курта. После резких скачков телепортации предсказуемо мутит, но доктор уже даже не двигается, не обращая внимания на крики мутанта.
Ты должен был убежать….зачем же ты ввязался в драку? Я единственный с кем ничего не случиться….Брюсу плохо, действительно плохо, но он сам добровольно опускается на колени и закладывает руки на голове, превозмогая вспышку боли в раненом плече. Кровь горячими каплями стекает по одежде пачкая серую куртку, мех на воротнике неприятно лезет в рот, но Брюс почти ничего этого не ощущает. Он просто слушает.
Смех на задворках сознания, его шумное дыхание у самого уха.

Мистер Грин ликует. Он победил.

Так сложно собраться воедино, так сложно пытаться услышать вскрики Курта, сосредоточится на нем, в последних секундах сознания запоминая образ союзника, существа, которое доктора хочет защитить, спасти. Адреналин предсказуемо ползет вверх в несколько секунд, и Брюс знает, что дальше будет. Просто закрывает глаза.
В спину с влажными шлепками впечатываются поли, обжигает болью, а потом холодом и тело Брюса только по инерции дергается, пока какой-то из солдат гидры высаживает в него всю обойму автомата.
Невидимый жгут вокруг шеи и груди скручивается, Беннера трясет, и он с тихим стоном складывается пополам, почти падая носом в снег. Он видел Курта, видел под ним лужу крови, видел, как пуля прошла насквозь в его ладони, как искривилось синее лицо Вагнера в болезненной гримасе. Четко слышал этот воющий, доводящий до оцепенения, вскрик.
Это всегда больно, и в тоже время легко.

Тело будто становиться воздушным, легким и невесомым, наступает благостная тишина. Больше нет ни-че-го.

Только решишь, что шкатулка пуста - как оттуда зарычит тигр.

Брюс Беннер исчезает, и появляется Халк. Тело стремительно зеленеет, трещит одежда по швам, и огромный зеленый демон с яростью неистового огня сметает одним ударом зеленой руки сразу нескольких солдат.
- Цель сердится! СЕРДИТСЯ! Голова-1, стреляйте! Немедленно стреляйте! – Два джета спускают целую непрерывную линии лазерных выстрелов по спине Халка, но монстру это словно укус муравья, только еще больше бесит. Халк издает внушительный рев, рокотом разносящийся по лесу вокруг, с веток немедленно сыпется снег создавая иллюзия беспрерывного снегопада.
- Халк зол, - Зеленый великан умеет говорить, хоть у него и скудный словарный запас, но что-то есть в этих двух слова. Халк обещает, что насладится своей злостью.

- Голова 2, Голова 3, стреляйте все, вместе! – Халк замирает, прикрываясь от щекочущих зеленую кожу выстрелов лишь одной рукой, ждет пока они выдохнуться, выплеснуть все свои запасы, а потом наступает тишина…долгая тишина, в которой каждый живой слышит шумное дыхание великана, как опускается его лапища и…как он прыгает. В железной хватке пальцы врезаются в корпус одного из джетов, Халк со скрипом выдергивает одну скрывающую панель, та железным пластом падает шумно в снег. Потом вторую, он просто вскрывает кораблик как консервную банку успевая поймать в свои руки солдат до того, как они выпрыгнут.

Влажный чвокающий хруст и несколько тел превращаются в грязную кровавую кашу из лохмотьев формы и кусков плоти. На лице монстра кровь, она крупными каплями стекает по шее и мощной грудной клетке, Халк лишь ведет ноздрями и приземлившись на землю сплевывает кровь и кусочки плоти. Голова 2 и 3 все еще отстреливаются, пытаясь подняться на высоту, но Халк уже несется к выжившим солдатам, сметая одного за одним, схлопывая их ладонями в кровавое месиво.
Гнев выжирает его разум, заставляя стать сильнее, непробиваемым, яростным, жаждущим крови. Это последняя точка, никогда так демон не делал. Никогда.

Под выстрелами Халк бежит к следующему джету и не дает ему сбежать, в последнем рывке ухватившись за хвост корабля. Джет опасно кренится под весом зеленого великана на бок, и падает, уходя в пике, мотор на одном крыле взрывается и Халк принимается вскрывать кораблик так же, как и прошлый, разрывая корпус зелеными лапищами. Предсмертные хрипы и крики солдат разносятся откуда-то свысока, пока Халк не валится на землю вместе с разбивающимся кораблем. Он даже толком не успевает взорваться под тушей монстра, выламывая только несколько елей.
За третьим джетом Халк несется почти по кругу, потому что корабль все еще пытается отбиться выстрелами, и при этом зацепить Курта. Халк с ревом заслоняет в последний момент мутанта своим телом, только встав над ним тенью, и так же держит руку прикрывая лицо.

Он кажется разумным, осмысленным и…чертовски довольным от своих жутких действий, его не смущает стекающая по телу кровь, не пугают застрявшие куски плоти под гигантскими ногтями. Он насквозь пахнет смертью, орошая всю опушку в красный цвет. На белом снеге он сейчас ярко-алый, въедающийся в самую подкорку сознания.
Следующий корабль Халк даже не ловит, просто отрывает кусок от упавшего корабля рядом и точным ударом пробивает обшивку квинджета Гидры. Солдатики гроздьями сыпятся на снег с парашютами, но Халку только этого и надо. Он срывается в беге куда-то между деревьями, откуда еще доносятся эти отвратительные звуки лопающейся как шарик, плоти и последние вскрики. Предсмертные.

Наступает тишина. Единственным живым существом остается Курт, и Халк возвращается к нему, идя уже неторопливо, почти в развалку, все тем же жестом сплевывая кровавую слюну.

Отредактировано Bruce Banner (2018-02-26 00:52:25)

Кладбище тоже зеркало живых.
Александр Довженко

Дыхание Халка кажется таким громким в наступившей тишине леса, что это почти оглушает. Но монстр слышит все, от треска загорающихся приборов в горящих корабликах, до предсмертных судорог недавно убитых солдат. Он даже слышит, как снег опадает с шапок деревьев совсем вдалеке. А еще он чувствует страх маленького человека, лежащего на снегу. Он такой стойкий, что здоровяк крутит носом недовольно и отходит в сторону, зачерпывая в огромную лапищу пригоршню еще белого снега. Халк размазывает его по лицу стараясь стереть с себя кровь. Выходит плохо, в идеале монстру надо в нем внушительно изваляться, поэтому Халк только недовольно ворчит.
- Ты бояться, я злиться! – О, конечно он угрожает. Халк сейчас одна сплошная напряженная мышцы, готовая дернуться даже от легкого дуновения ветерка. Жажда крушить в нем остается еще очень долго, поэтому монстр неожиданно кричит на Вагнера. Мощный рев разносится эхом по лесу, Курта обдает горячим дыханием. У Халка страшные глаза, в них все еще плещется гнев и кровожадное желание уничтожать живое вокруг. Они причинили ему боль. Такую сильную! Такую мучительную! Халка это злит.
Он думает, что готов мстить. Всем сразу. За боль слабака-Беннера, самому Беннеру за то, что так долго удерживал, закрывая дверь перед самым носом каждый раз. Уже много раз.
Халк злиться и заносит огромный зеленый кулак совсем недалеко от несчастного мутанта. Зеленая рука разрушительной волной опускается на крону дерева разнося его в буквальном смысле в труху и щепки. Халк поглощенный своим гневом начинает крушить лес, один ствол за другим, разнося его на мелкие древесные осколки.
- СЛАБАК! СЛАБАК! АГРХХХ! – Халк пропадает где-то среди деревьев продолжая тараном кулаков разносить деревья, и это длиться почти полчаса. Он крушит, разрывает, хватается за корни вековых деревьев вытаскивая их полностью, ломает об колено и…продолжает сердиться.
К Курту монстр возвращается все с таким же перекошенным гневом лицом. Он бы с удовольствием добил все живое вокруг, кажется, включая самого Вагнера, но Беннер-слабак убедил что это проводник, он проведет туда, к тому, другому. Тот другой очень сильно интересует Халка. Именно он стал причиной слома человека внутри, выпустил все секторы прошлого наружу, отчего у Халка ярость возросла на несколько пунктов. Это хорошо, он стал куда сильнее с прошлого раза, но с другой стороны, это плохо, потому что этот другой очень опасен. И Халк намерен его поглотить. Никто не будет угрожать сознанию слабака-Беннера.
Халк слышит его крики, видит, как сильно человечек тарабанит кулаками по невидимой стене ментальной тюрьме, и улыбается. Торжествующе.
- Ты отвести Халк домой, - Халк тыкает пальцем в Вагнера, совсем рядом от его головы и щурится. Кажется, что монстр успокоился, он уже не настроен так враждебно и только теперь замечает под мутантом кровь. Значит мелкий может умереть. Если мелкий умрет, Халк не найдет дорогу к тому, другому, и тогда весь план будет насмарку. У Халка простые желания: прийти, победить, уйти.
- Ждать тут, - Здоровяка не интересует насколько Курту больно и насколько он ослаблен, он не знает этого мутанта, и даже человек в нем не помнит мелкого. Но имя Халк все же запомнил. Это были последние четкие мысли носителя.
Курт Вагнер.
Халк опять оставляет своего провожатого и идет ломать ветки. Много-много пушистых веток ели, которые он складывает в люльку. Вопреки всем расхожим мнениям о «тупизне» самого сильного Мстителя, Халк действительно обладал математическим мышлением. Даже если оно не был столь интеллектуальным как самого Брюса, Халк знал куда и как бить, что делать чтобы не убить, и не навредить.
Но именно сегодня он жаждал наказать маленького человека, запертого в нем. И того, другого. И всех вокруг. Показать мощь Халка. Пока это только смерть, Халк даже знает, что это такое, но его не терзают чувства совести и вины, как слабака-Беннера.
Люльку из ветвей тащит за собой прямо к Курту, а потом без предупреждения хватает его одной лапой и укладывает на ветки. Нести на руках ношу будет неудобно, когда он станет человеком, а человеком он станет, потому что проводника нужно спасти. У Халка меркантильные цели и он делает все это только ради них.
- Беннер вернуться. Ты ждать, - И Халк раздраженно рычит, дергает плечами и…его ведет, в сторону, словно что-то начинает происходить. Тело великана уменьшается, проступают человеческие очертания, даже голос в стоне меняется обратно, на брюсов, и наконец в кровавый снег опадает именно человек.
Небо неожиданно начинает темнеть, и только сейчас становится понятно, что они сражались в сумерках. Брюс снова стонет, с трудом подымаясь в снегу и ошарашено обводит взглядом поле сражения. Это кладбище его грехов. Очередное.
- Курт?...- У Брюса хриплый, почти безжизненный голос. Он на подгибающихся ногах подходит к Вагнеру и оседает рядом с ним, потеряно рассматривая его раненную руку и плечо. Нет времени думать, нет времени…ощущать. Он словно отключает в себе все человеческие чувства, действуя на полном автопилоте. Найти одежду. Найти сумку с медикаментами, обработать рану мутанта, потуже перевязать.

Боюсь не смерти я. О нет!
Боюсь исчезнуть совершенно.
М. Ю. Лермонтов

Для Брюса уже не существует времени. Он даже звуки слышит словно через плотный слой ваты. Только хмурится, безучастно сбрасывая синюю руку Вагнера со своих пальцев. Мешает. Умирающий ему мешает, говорит бросить здесь умирать?

- Сколько у тебя дней уже вирус? Считал? Когда начались первые симптомы? - Ты сума сошел? Как ты можешь такое говорить? Не говори глупостей. Вот то, что на самом деле должен сказать Брюс Беннер, но у него сухой голос и вопросы только по делу. Он не слушает лепета истекающего кровью Курта, только руки дрожат когда вцепляются в упаковку очередных бинтов. Брюс почти не ощущает холода, хотя пальцы должно быть онемели. Тело вообще плохо слушается после трансформации. Кажется у него самый настоящий озноб, но так всегда когда случается слишком резкий и болезненный переход. В этот раз все…гораздо хуже. Перед глазами все еще мелькают маленькие вспышки воспоминаний того, что делал Халк с солдатами Гидры. Брюс намеренно старается не поворачивать головы назад. Ему противно только об одной мысли об окровавленной поляне и остатках тел солдат. Кто их похоронит? Заслужили ли они такую ужасную смерть? Как….как Брюсу смотреть в глаза людям? Он едва ли держится на крупицах своего терпения, чувствуя как даже душа сыпится осколками. Он сорвался. Он предал. Он уничтожил. Он хотел убивать, даже если это были мысли Халка, они ему нравились. И это желание ощутимо почти физически. Брюс вдруг бросает бинты и сгребает в охапку пригоршню снега пытаясь протереть руки от крови. Чужой крови, это даже не Курта.

Мерзко. Страшно. Противно. Он едва ли держится, но не может даже заплакать. Вообще ничего не может.
- Не шевелись, будет больно, - Брюс снова берется за бинты и с силой затягивает перевязку сначала на плече мутанта, а потом берется за его руку. В его сумке обнаруживается зажигалка и железный диск которым он без предупреждения прижигает простреленную ладонь Курта. Кровь нужно остановить, мутант слишком много ее потерял, и Брюс не знает, дотянет ли он до лагеря даже если поторопиться.
- Ладно, не важно…вот, глотай. Чем быстрее ты это выпьешь, тем больше есть шансов на спасение, - Кому Брюс врет? Он и понятия не имеет сколько времени болен этот мутант геномом! А что если вирус уже добрался до всех цепей, и превращение в человека необратимо? А что если это уже третья стадия, а не вторая? Брюс хмурится и разрывая фольгу упаковки сует таблетку Эльфу прямо в рот, заталкивая пальцами, не давая даже выплюнуть. У них все равно нет выхода.

Я не хочу думать. Я вообще не хочу думать. Я устал. Я так устал.

Но тело словно само двигается. Брюс достает из сумки остатки уцелевшей одежды и старается их набросить на Курта, пытаясь надеть на лицо маску самого спокойного и беззаботного человека.
- Курт, послушай, все будет хорошо. Потом…когда мы вернемся, можешь меня ненавидеть, я знаю что ты видел нечто очень страшное, я знаю…но я тебя тут не оставлю. Я должен хотя бы тебя спасти, - Иначе все это не имеет смысла. Чарльз ему не простит. Хотя….простит ли ему Чарльз смерти этих солдат? Да, они ГИДРА, да, они враги, но даже они не заслуживают такой смерти.
Брюсу все-таки приходится повернуться чтобы ухватиться за основания веток и его тут же мутит. Предсказуемо.
Доктор делает несколько шагов в сторону, вцепляясь в обломки какого-то дерева и его тошнит. Желудок пустой, нет даже воды, от того во рту неприятная горечь и кислота заставляют доктора опять согнуться в спазме. Ничего не выходит, это сухой приступ тошноты и Брюс только болезненно всхлипывает. Стресс давит на него так ощутимо сильно, что едва ли удается сделать шаг. А затем еще, и еще. Дрожащие пальцы ухватываются за ветки, и они наконец-то сдвигаются с места. Курт Вагнер вместе со всем ворохом еловых веток оказывается чертовски тяжелым, но Брюс упрямо шагает вперед, иногда проваливаясь в снег, иногда останавливается чтобы отдышаться, пока не натыкается на первую зарубку, оставленную на дереве.
Все хорошо, значит они идут правильно. Значит они доберутся, должны добраться.
Небо темнеет за несколько минут, обрушивая на сгорбившуюся фигурку Брюса зимнюю холодную ночь. Иногда доктор останавливается чтобы проверить состояние Курта, прикладывает горячую руку ко лбу, осматривает повязки, а потом снова идет. Он не чувствует физической усталости, наверное, в стрессе сейчас хоть какой-то плюс, но внутри…внутри настоящая черная дыра размером с вселенную. Нет ни боли. Ни сожаления, ни страха. Только слабая цель донести Курта, попробовать спасти его жизнь. Нет, это не искупит грехов Беннера, но хотя бы маленькая капля на надежду, на попытку вернуть свою волю.

Господи, не дай мне сломаться этой ночью.