Утопленник нечаянно нагрянет, когда его совсем не ждёшь | ||
ВРЕМЯ | МЕСТО | ПРЕДУПРЕЖДЕНИЯ |
[21.09.2016] Утопленник нечаянно нагрянет, когда его совсем не ждёшь
Страница: 1
Тема закрыта
Сообщений 1 страница 4 из 4
Поделиться12018-02-02 18:54:46
Поделиться22018-02-02 21:13:51
И Аве, Всевышний,
всё
могущий
Бог,
за дверью -
мой мертвый палач
Всё перестало быть обычной забавой слишком быстро.
Кимура не собиралась выкидывать ничего подобного – никакой сраной херни с зашкаливающим идиотизмом и патологической неспособностью взять себя в руки, никаких слежек и сумасбродных выходок, никаких чертовых фото, сделанных тайком, и кофе из старбакса, который вовсе не был её любимым. Она собиралась просто найти Икс и убить, предварительно переломав ей столько костей, сколько получится, потому что…
Потому что умирать больно и чертовски страшно.
Чувствовать, как в горящих огнём легких булькает морская вода, и не видеть ничего из того, что так любят снимать в слезливых мелодрамах зашибающие бабло режиссеры – никакой ряби на поверхности воды изнутри, никакого расплывающегося облика с рассыпавшимися по плечу волосами и горящими гневом зелёными глазами, нет. Не так тонут люди в реальной жизни, всё совсем иначе – мгновение слепой паники перерастает в другое, и третье, и четвертое, и тебе уже плевать на всё, лишь бы глотнуть ещё немного воздуха, хоть кусочек, хоть самый малый пузырёк, но вокруг только вода, вода, вода, и в какой-то момент ты уже не чувствуешь ни чужих рук, ни боли, ни какой-либо разумной мысли, весь становишься сплошной потребностью – дышать. Это всё, о чем ты можешь думать, а в следующий момент тебя уже нет.
В общем-то Кимуре не обидно за то, что Икс убила её.
Рано или поздно, так или иначе одна из них должна была умереть, и по-хорошему у Икс было куда больше шансов сделать это, чем она сама подозревала. В какой-то мере Кимура даже гордилась тем, что чокнутый клон наконец-то сумел сделать нечто большее, чем от него ожидали, но то, как именно он это сделал…
Это заставило Кимуру снова пережить то, что она ненавидела больше всего – беспомощность.
Жалкую слабость, неспособность повлиять на то, что происходит, странную и давно забытую беззащитность перед происходящим, не дающую ей возможности пусть и умереть – но умереть на своих условиях. Икс просто утопила её, как слепого котёнка, и это уже не изменишь, не выцарапаешь из-под кожи, не вытряхнешь из головы, не выплавишь из костей, это свершившийся факт, как клеймо там, глубоко внутри, в каждой клетке тела и на каждом участке её сраной новой ДНК.
И Кимуре известен только один надежный способ покончить с этим.
Тогда она не отдавала себе отчёта, что именно остановило её, что помешало устроить маленький сюрприз, ухмыльнувшись зубастой пастью вместо приветствия, огорошить и посеревшей кожей, и недобрыми намерениями. Сейчас Кимура может с точностью до секунды назвать тот самый момент, который стал точкой невозврата – когда она поймала в отражении витрины чужой взгляд, скользнувший мимо, в котором искрами оседало что-то, до боли напоминающее улыбку.
Кимура знает Икс, как свои пять пальцев: она ломала её, она собирала её заново, чтобы снова сломать, она знала в подробностях каждое выражение её лица, от тщательно внушаемого ей безразличия и до раздражающего до дрожи упрямства, когда она закусывала губу и яростно вырывалась, зная, что это бесполезно, но все равно продолжая оказывать сопротивление. Икс учили улыбаться – заученно, как механическую куклу, учили пускать слезы, изображать страх, растерянность и даже закатывать истерики, но вот этому… Этому – призрачно-светлому, как солнечный луч сквозь густую крону, легкому, неподдельному, её не учили, ему в принципе невозможно научить, не возможно внушить, невозможно изобразить, как бы ты ни старался.
Икс вдруг в одно мгновение становится намного сложнее, чем Кимура привыкла думать – и ей любопытно, чего ещё она не знает об Икс, какие ещё сюрпризы она способна преподнести.
«Время терпит, - решает Кимура. – Торопиться некуда».
Постепенно предвкушение расправы становится важнее самой расправы.
Кимура собирает по крупице все, до чего только может дотянуться – любимые места и любимые лакомства, едва заметные изменения, которые не видны другим, но очевидны для самой Кимуры, множество выражений, которыми обогатилось лицо Икс. Последнее особенно волнующе – наблюдать, как те, кто не умеет, кто не знает, куда смотреть, полагают, будто эмоциональный диапазон у лапушки Икс не шире, чем у зубочистки, в то время как сама она едва ли способна справиться со всем, что ощущает, но не умеет выразить. Кимура знает, как едва заметно шевелятся брови, когда Икс удивлена или раздосадована, как вздрагивают веки и чуть щурятся её глаза, когда она улыбается где-то там, внутри, и как дергается в порыве на оскал её верхняя губа и вздрагивают руки, когда она злится достаточно, чтобы зарычать сквозь зубы, но недостаточно, чтобы выпустить когти.
Есть нечто странно притягательное в том, чтобы пить кофе через два столика от неё, наблюдая, как быстро и цепко пробегается её взгляд по окружающим, пытаясь определить источник беспокойства, царапающего изнутри, мимолетно касаться легким жестом в толпе, переходящей улицу, ловить мимолетную улыбку, предназначенную вовсе не ей, но украденную из-под носа адресанта…
Лапушка Икс становится просто лапушкой, когда Кимура вешает на стену первую фотографию, и это становится точкой в её личном деле, в графе «диагноз».
Самое страшное заключается в том, что Кимура совершенно не испытывает желания покончить с тем, что происходит, хоть и отдает себе отчет, что её забава давно вышла из-под контроля. Она не знает, что делать с этим, но не делать ничего кажется ещё более нелепым, чем то, что сейчас происходит: её стены увешаны чужими фотографиями, в коробке в ящике стола хранятся чужие чеки, хранящие запах любимого кофе, а сама Кимура безнадежно, безотчетно и безвозвратно больна.
«Похер», - думает она, отхлебывая кофе, и мир становится ещё проще.
Сегодня её куда больше интересует озабоченный вид лапушки, которая кажется хмурой и недружелюбной случайным прохожим, и смутно знакомый тип в толстовке, поднимающийся навстречу с из-за соседнего столика.
«Так, а это не Джонсон часом?» - мелькает в голове Кимуры уже на движении, инстинктивном и неудержимом: дернуть лапушку за руку, закрыть плечом от дротика с какой-то явно химической дрянью, предназначенной совсем не ей.
И это чертовски злит, если честно.
Это. Её. Лапушка.
И делиться ею Кимура не собирается – даже после смерти и даже с Фасилити.
- Двигайся, Икс! – раздраженно бросает она на ходу, осматриваясь в поисках других.
Фасилити же не такие идиоты, чтобы идти на лапушку в одиночку, верно?
Отредактировано Kimura (2018-02-02 21:14:10)
Поделиться32018-02-06 20:01:47
Вот приди к ней сейчас кто-нибудь и скажи "вот ты меня убила тогда-то и тогда-то вот таким-то образом во время зимнего солнцестояния", то просто махнула бы рукой. Не помню. Это всё, о чём она будет думать. В конечном итоге, именно для этого её создали, именно таким образом её старались воспитывать. Чтобы она не чувствовала какого-то сожаления или чего-нибудь подобного, ибо всё это становится бессмысленным и мгновенно обесцвечивается. И ведь получилось. Делать свою работу, ничего при этом не испытывая, воистину, самое полезное, что умела делать. И в какие-то моменты её посещала мысль о том, что, наверное, жаль, что больше не приходится "охотиться по найму". Жить в нью-йоркской квартире весело и интересно, конечно, но это явно не то, чего могла ожидать от своей жизни. Качает головой. Но это всё только глупости. Мертвецы не могут ходить. И уж тем более говорить. Природа так не устраивала.
На протяжении долгого времени она ничего не замечала, ничего не чувствовала и не ощущала, даже не пыталась прислушаться к своему внутреннему голосу, который, быть может, в этот раз говорил что-то полезное. Нет, она продолжала мысленно корчиться и жить так, как было положено простому рядовому человеку, коих в городе настолько много, что в голове не укладывается. Интересно, куда они все помещаются?
Потирая глаза, она собирается покончить со всеми этими глупыми мыслями, которые слишком уж навязчиво крутились перед глазами, стоило только их сомкнуть. Даже когда просто моргала. Но отказаться от этого была не в силах. Пускай она и была в каком-то смысле "машиной", но уж точно не до такой отчаянной степени.
В "людской жизни" было по-настоящему удивительно кофе. Наверное, это то, что Лора могла бы пить каждый день, хотя и говорят, что на деле эта жидкость не самая полезная из существующих. В общем-то, кого и когда нечто подобное останавливало? Могло только немного притормозить и то не во всех случаях. Не в случае с юной Росомахой точно.
Собирается она быстро. Медлить не в её духе и не в её привычках. К тому же, никогда, подобно другим молодым девочкам-ровесницам, не прихорашивалась перед зеркалом по часу или того больше. Затянула тёмные волосы в тугой хвост, накинула на себя что-нибудь сверху и отправляйся в путь. Казалось бы, так просто, но нет, люди даже в таких мелочах ищут лазейки для того, чтобы усложнить существование как можно сильнее. Сдувает небольшую прядку волос, спавшую на глаза, выбившуюся из общей кучи. Ну да, не была она парикмахером и даже толком хвосты завязывать не научилась. На улице хозяйничал сентябрь. Осень уже, можно сказать, в самом разгаре, но ничего, кроме угрожающих тёмно-серых туч, не было. Ни дождя, ни обещанного синоптиками холодного порывистого ветра, ни низкой температуры. Ничего подобного. Лишь слабенький, но пробирающий до стержня ветерок, приносящий с собой запах сырости. Видимо, дождь всё-таки будет в ближайшем будущем.
Втягивает голову в плечи, тихонько шикнув. Маленький колокольчик над головой раздражающе "дзынькнул", сообщая о прибытии очередного гостя. Местная кофейня была местом не самым популярным, что играло ей только на руку. Народу тут никогда не было много. С одной стороны и правда хорошо, а с другой начинаешь удивляться, отчего же так. Кофе довольно-таки неплохой.. хотя, может, проблема в том, что в других кофейнях Кинни и не была никогда. Как знать. Но здесь нравилось и оформление. Особенно тот факт, что не всё было в светлых тонах, а перекликалось с чёрным и тёмно-синим. Хотя бы не так резали глаза все эти белые, бежевые и жёлтые.
Кофе в небольшом твёрдом картонном стаканчике мерно дымится и пахнет чем-то жареным. Причём, сильно, Лора может это почувствовать даже не напрягаясь. Она слишком расслабилась. Непозволительно расслабилась. До такой степени, что мало чего начала замечать вокруг себя. Например, ту странную личность, которая ошивается вокруг неё немалое количество времени. Будь Росомаха более собранной, более внимательной и настороженной, как была раньше, то узнала бы об этом ещё неделю назад. Или две.. или сколько это уже продолжалось. Узнала бы много нового, открыла бы для себя хренову кучу новостей, что следовало бы узнать раньше. В общем, такая размеренная и простецкая жизнь не приведёт ни к чему хорошему. Конечно, иногда она выползала куда-то. Например, на базу Гидры. Но это всё не то, совсем не то. Недостаточно. Обречённый вздох. Прикрывает глаза, слегка склоняясь над стаканчиком и тут же спохватывается, зашипев, словно что-то маленькое и злобное укусило за ногу.
Чья-то рука хватается прямо за руку младшенькой когтистой, после чего та отшатнулась немного в сторону, только, разве что, не путаясь в своих ногах, благо. Не настолько же она.. Зашипев ещё громче, девушка тут же резко поворачивается, чтобы посмотреть, какого дьявола вообще происходит и кто настолько смелый или глупый посетил такое скромное и тихое заведеньице. Лицо этой женщины было ей не знакомо. Так решила сначала, потому что даже и не вглядывалась. Всё-таки раздражение всегда было выше.
– Какого хр.. – но договорить не получается. Слух улавливает какой-то тоненький и не самый приятный свистящий звук. А потом лёгкое "чпоньк", словно что-то маленькое резко и быстро порвалось. Как оказалось, в плече этой дамочки завёлся дротик. Удивлённо вскинув брови, Лора слегка прищурилась, пытаясь по-быстрому осознать, какого же всё-таки хрена творится вокруг. Люди, в тот момент находящиеся в кофейне, само собой, оставались в явно недоумении. Происходящее было слишком быстрым и хаотичным. В общем-то, осознание тоже сваливается грузно и хаотично. Стоит только повнимательнее присмотреться, как всё сразу становится на свои места, пускай и не очень ровно.
Мертвецы не могут ходить. И уж тем более говорить. Природа так не устраивала. И стоит ли теперь придерживаться такой логики, когда на глазах происходит нечто подобное? Черты лица незнакомки узнаются, где-то на затворках памяти шевелится что-то небольшое, царапаясь и выбираясь, буквально прогрызая себе путь на первые ряды. Лора ничего не говорит, не издаёт удивлённо-поражённые или испуганные вопли и прочие звуки, она просто смотрит. Внимательно, вдумчиво, словно ожидая чего-то прямо в этот момент. Чего-то необычного и серьёзного одновременно. Взгляд был привычно тяжёлым, но изучающим. Он будто хватался за что-то невидимое, пытаясь удержаться, но все его попытки обрывает одна фраза, сказанная объектом повышенного внимания.
Понимание того факта, что на горизонте (хотя нет, ближе, гораздо ближе) вновь появляется треклятое Фасилити, Кинни цокает языком и стягивает со спинки стула свою чёрную кожаную курточку, едва не роняя этот самый стул на пол. Чего не хватило для полноты общей картины. Росомаха по-прежнему молчит, ничего не спрашивает, не уточняет и не удивляется. Она спешно выскальзывает из постройки на улицу, на этот раз даже не обратив внимание на звенящий колокольчик. Оказавшись на улице, щурится сильнее, но на этот раз из-за ветра, щекочущего лицо. Накинув куртку на плечи, просунув руки в рукава, девушка заворачивает за первый же угол. Удивительно, что им оказывается небольшой переходец, в котором не было никаких лампочек, фонариков и прочих уличных средств освещения. А значит, здесь царил такой небольшой полумрак. Всё по законам жанра.
Но кто бы поверил, скажи, что на этом всё и завершилось? Да никто, верно. Из-за противоположного угла выныривают ещё два практически идентичных тёмно-серых силуэта. Фасилити не ходит в одиночку, да? Разум теперь был отрезвлён, а потому смог спокойно прикинуть возможные риски. Оглядывается. Никого. Повезло, что район сам по себе немноголюдный. Ну, самим людям повезло. Окажись иначе.. Лора сдвигает брови к переносице, хмурясь и делая небольшой выпад, выводя вперёд левую ногу и слегка наклоняя корпус, принимая позу. Так будет проще атаковать при необходимости, которая наверняка настанет, стоит только подождать. Обычный лязг. Два длинных металлических когтя показываются прямо из кисти руки. И несколько тёмно-алых капли крови падают на асфальт.
Поделиться42018-02-25 03:48:03
Это - terra incognita и дежавю в одном флаконе: лапушка по левое плечо, без страха, без животного, вбитого в подкорку ужаса, но так привычно молчаливая, привычно безразличная ко всему, кроме цели, что от этого саднит где-то глубоко, где-то там, где уже ничего не должно было остаться. Врут старые сказки религиозного фанатика - нет никакой морской пены, и даже если в венах течет лишь соленая горечь моря, но что-то всё стучит-стучит-стучит в груди, гонит её дальше и дальше, и в кончиках пальцев лихорадочно-суматошно колотится пульс, взвинченный до предела прикосновением к святыне.
Но нельзя - ни слова, ни вздоха, ни намека.
Ничего из того, что хочется - нельзя, и потому только быстрый шаг, срывающийся в бег, лавирование в человеческом потоке, который раздражает больше обычного ещё и потому, что вынуждает сдерживаться, заставляет помнить о том, что лапушке не понравятся лишние жертвы, и от отчаянной безнадежности хочется сжать пальцы до хруста чужих костей, прорвать упругий слой мышц и сжать в ладони бьющееся сердце, заглянуть в глаза с немым вопросом: теперь ты видишь меня? Теперь - чувствуешь?!
Всё это настолько несвоевременно и неуместно, что Кимуре хочется самой себе отпустить пару крепких затрещин.
Срать лапушка хотела на все эти нежданные терзания, и это - правильно. Этому её учили - действовать, а не рефлексировать, именно поэтому она сейчас здесь, а не в обложенной белым кафелем комнате, обустроенной Фасилити. А эти ребята явно забыли о том, что никому из них не под силу взять под контроль Икс: не их затачивали под неё, не их перебирали по клеточкам, не их собирали, как мозаику, подбирали, как паззл, чтобы собрать воедино. И уж тем более не им пытаться взять под контроль то, что сама Кимура создавала едва ли не с нуля, выписывая чужое предназначение потом и кровью - не только чужой, не только своей, а обеими сразу.
- Приехали, - сквозь зубы цедит Кимура, натыкаясь на тупик там, где привыкла видеть сквозную улочку, и живое заграждение - не самый приятный сюрприз. Хреновый сюрприз, откровенно скажем, но Фасилити ждёт не менее приятный, так что они, можно сказать, даже квиты: скоро чистильщикам Фасилити добавится работы, и не надо быть провидцем, чтобы понять, что им придется выложить довольно круглую сумму за то, чтобы в полицейских отчетах не фигурировали истинные причины смерти их сотрудников. Причин аж целых четыре - две слева и две справа, и это не считая тех, что таятся в ногах. Видимо, обувки лапушке жалко, и эта деталь бьёт под дых своей одуряющей типичностью, запредельной человечностью, которой по плану прописано не было. Оружию ни к чему беспокоиться об обуви, но любая девушка высоко ценит свои любимые ботинки и едва ли приходит в восторг от необходимости их испортить.
- Не торопись, Икс, - это тоже что-то новое - чувствовать под рукой угловатое плечо с выступающей ключицей. Райс предпочитал дистанционное управление, а вот самой Кимуре всегда казалось, что лучше всего лапушка будет смотреться с тяжелой рукой на загривке - и это мнение не кануло в лету, а только утвердило свои позиции.
Ведь не просто так лапушка пошла за ней - без лишних слов, без вопросов, так, словно именно этого ей и не хватало? Не хватало быть ведомой, избавленной от необходимости принимать решения, избавленной от необходимости соответствовать ожиданиям бесчисленного количества людей, ограниченной мнением единственного из всей толпы.
Как можно было это проглядеть?!
- Я вижу, ты решил, что тебе по плечу справиться с Икс, Джонсон, - дружелюбно осклабилась Кимура, оттесняя лапушку, вынуждая встать спиной к спине, что довольно иронично, учитывая их долгую историю. - У меня для тебя плохие новости.
- Кимура?! Но ты же...
- ...мертва? Ну да, есть маленько, - небрежно сброшенный капюшон толстовки уже не скрывает ни хищного желтого отблеска глаз, ни серой кожи, ни общего настроя. - Но с этим, говорят, тоже живут. Отзови людей, Джонсон, не будь идиотом. Ты же знаешь, что вас на убой послали, верно? Не обманывай себя - Икс и лошадиная доза транквилизатора не проймёт, и она нарежет на ленточки каждого из твоих людей прежде, чем отрубится. Сколько тебе платят, м? А им? Как думаешь, этой суммы хватит, чтобы выкупить все ваши жизни?
Джонсон колеблется всего миг - но этот миг дается ему дорого, потому что...
Потому что лапушка - это спущенная с тетивы стрела, она атакует сразу же, стоит только замешкаться, не берет пленных и не играет в благородство. И это - самое лучшее из всего, что о ней знает Кимура.
То, что восхищает.
То, что приводит в трепет.
То, что заставляет сердце биться чаще.
То, во что она влюбляется заново - хотя дальше уже некуда.
И это стоит отметить как полагается - скрепить чужой кровью, сшить наживо новым партнерством, нежданным и не нужным лапушке, но жизненно необходимым самой Кимуре.
- Не всех сразу, Икс - оставь немного и мне! - азартно скалится она, слизывая с губ соленые капли, веером разлетевшиеся от резкого взмаха острого лезвия.
Тема закрыта
Страница: 1
