☆ ★ ☆ ИСТОРИЯ ПЕРСОНАЖА ☆ ★ ☆ [indent] - Кто бы мог, как вы думаете, родиться у великанши Ангброды от Локи? Чудесное потомство, равного которому еще не видывали ни в одном из миров: Змей, Волк, и девочка, на которую никто не мог смотреть без содрогания. Так бы и жили они, да не тужили, если бы всеведущий Один не прознал об их существовании, и не отправился бы к источнику Урд, узнать об их дальнейшей судьбе. Старые карги рассказали, что от двух детей Локи придет погибель и ему, и его сыновьям, и тому миру, который он так старательно строил и охранял, а третья станет править после него, в царстве тьмы и ночи. Ну кто мог полагать, что Отец Мудрости, так сглупит, что собственными руками, методично и целеустремленно, будет предпринимать все возможные действия для того, чтобы это пророчество осуществилось?
[indent] - Первым действием стало что забрать всех детей, да еще и наплести им с три короба, мол, так будет лучше. Разумеется, что может быть лучше для детей, чем убийство их матушки, и изъятие их из родной пещеры в неизвестность. Воистину, милосердие и великодушие асгардского владыки, были вполне соизмеримы с его мудростью.
[indent] - Вторым действием был суд. Самый настоящий суд, воистину героический подвиг достойный Отца Битв. О том, что судили троих, ни в чем еще не повиных, кроме своего необычайного облика, детей, летописи Асгарда как-то позабыли. Судили, разумеется по одному. Подумаешь, мелочь, зато как величественно это выглядело - золотой зал, потоки света в высоких окнах, блистание лат, парчи и шелков. Асы, боги и герои, сам Всеотец в сиянии своей славы, грозный и прекрасный! И какой-то растерянный малыш подсудимый непрезентабельного вида, неуместный в столь блестящем обществе героев как засохший плевок на скатерти. Фи! Убрать немедля это безобразие! Что? На суде полагается защитник? Да бросьте, какие мелочи! Зато о блестящем суде можно еще с дюжину вис сложить, ведь это ж великое деяние по спасению всех девяти миров, разве не так?
[indent] - Волчонка сослали в Варинхайм. А потом появился Локи. Папаша. Вот он какой, оказывается. Как ни странно, его визит, после всего того кошмара, что начался с гибели матери, оказался первой хорошей новостью, и настолько неожиданно, что Фенрир не сразу ему поверил. Но - поверил. Обаянию Локи мало кто мог противостоять, а уж обычный бесхитростный волчонок - тем более. К тому же папаша новоявленный, похоже, и не врал, хоть и юн был слишком Фенрир, чтобы определить ложь по запаху. Все объяснил, доходчиво, да складно. Амулет, вот, вручил, чтобы прятаться от взоров Хеймдаля. А главное - пообещал найти сестру и брата, и сообщить, что с ними сталось. На том и порешили.
[indent] - Волчонка сослали в Варинхайм. А потом В конце концов, все кончилось не так уж плохо, как могло. Дети легковерны. Дети легко верят в успокаивающие слова взрослых. Особенно когда этих слов много, и взрослые ведут себя так, что это внушает доверие. В конце концов Фенрир тоже поверил. Поверил, что детей разделили, дабы каждому из них подобрать наилучшие для них условия обитания, до того времени, пока они не вырастут. Ему, волчонку - леса Варинхайма, брату Йормунганду - бесконечный простор океана, а Хель - безраздельное владычество в собственном царстве. Ну и всем троим, разумеется, полная свобода. Что мол, они такие большие, что находясь в одном месте могли бы невзначай даже друг другу повредить, или кому-нибудь вокруг себя. А так - будут расти, набираться ума-разума, станут, безусловно, великими и прекрасными, и когда вырастут, то их призовут в Асгард, ведь кто станет разбрасываться такими воинами, которыми им предстоит стать, право! Говорили об этом так часто и так убедительно, что Фенрир, наконец, поверил. Ну, правда чего стоило хитроумным асам обласкать, убедить и успокоить взвинченного мальчишку. Немножко ласки, немножко участия, немножко нарочитой гордости его достижениями, очень много лести - тут не только волчонок но и тигр у них бы с рук стал есть. Вот и Фенрир стал, решил, что до взросления все равно осталось не так уж много, зато потом будет что брату с сестрой рассказать, и от них много интересного об их похождениях услышать. То-то интересно будет!
[indent] - Все мамы хотят, чтобы их детки росли большими, сильными и здоровыми. Мамы Фенрира в Варинхайме не было, и поэтому то, что он рос таки очень большим, здоровым и сильным, никого из окружающих не радовало. А потом и вовсе, стало пугать. Заодно и пророчество припомнили, и теперь уже все в него поверили. Еще бы, еще и полсотни лет юному Волку не исполнилось, а уже размером с небольшого слона вымахал. А ну как еще вырастет? Этак ж и вовсе сумеет до неба дорасти, Луну отхряпать, Солнце сожрать, а между делом и Одином закусить, как и обещано было. Испугались, асы. Только Тюр теперь и отваживался к Волку подходить, остальные поганой верстой обходили, от греха подальше, хотя, вроде бы, никакой беды никому от него и не было. Подумаешь, большой, ну и что? Сам Фенрир никакой беды в своих габаритах не усматривал, и понять не мог, отчего от асов в последнее время все больше и больше разит чем-то кисло-острым? Странный запах, которого он пока никак опознать не мог.
[indent] - Думали-думали асы, как с Фенриром поступить. Вступать в сражение с Волком, и превратиться в фаршмак от его клыков, никто из них желания не испытывал. Наконец, пошли на хитрость. Сковали цепь. Толстенную, здоровую, целый месяц трудились, не покладая рук. Наконец выковали, назвали ее Лединг, и предложили Фенриру проверить ее на прочность. Дескать, мы тут решили проверить, на деле ли ты силен, волчара, или только все только в рост и ушло.
Волк, и не задумываясь о подвохе, голову наклонил, позволил смотать себе ею шею и лапы, а потом как распрямился, так и брызнули звенья во все стороны. Вот радости-то было, почти щенячьей. Чуть ли не по-собачьи хвостом замахал от полноты чувств, да к другу, победой своей маленькой, поделиться повернулся. "Ай да я, ура, смог, вот здорово! Тюр, ты видел? Видел?". Даже в голову не пришло присмотреться к асам, да призадуматься - отчего ж это они так посмурнели да помрачнели все? Ни одного удивленного или радостного возгласа, да и поздравить никто не спешил. Вот тут бы и заподозрить подвох, да куда там Волку в таких тонкостях разобраться. У волков-то как, все ведь просто. Этот друг, значит верить, этот - враг, значит порвать. Не предполагал бесхитростный волчара что такое двуличие, что поделать. Самдурак, как говорят в Митгарде.
[indent] - Долго асы мрачнее туч ходили. Наконец, снова взялись за дело. Новую цепь сковали, Дроми называлась. Вдвое толще, вчетверо прочнее Лединга. Много месяцев трудились лучшие из кузнецов, самые могучие из асов на прочность проверяли каждое звено. Наконец принесли, да вновь предложили Волку силу испытать. И снова согласился Фенрир, без всякой задней мысли. Даже на землю лег, чтобы удобнее было его сковать, все же за эти месяцы он так подрос, что просто наклониться было недостаточно, чтобы до шеи его хоть кто-то дотянуться смог. Накинули Дроми, охватили шею, затянули на всех четырех лапах, да вокруг тела дважды обернули. Еле-еле поднялся на лапы Фенрир, очень уж тяжела оказалась цепь, и тянула сильно. Но, как напряг шею, рванулся, вскидывая голову, да грянул цепь об землю, так и разлетелась она в куски, едва не зашибив нескольких неосторожных асов своими тяжеленными звеньями. Совсем помрачнели асы, даже Тюр не смог выдавить даже плохонькой улыбочки, чтобы поздравить питомца с таким достижением. Только теперь и закралось недоумение в мысли Волка. Чего это, мол, они, совсем, что ли, победе моей не рады? Уж не жалеют ли, что вырвался? А может... может хотели насовсем меня заковать? Да ну, быть того не может!
Но вот кисло-острым от асов пахло все сильнее. От всех, кроме Тюра. Да еще и примешивалось странным, приторно-сладким. Никогда еще Фенрир не ощущал такой смеси запахов, долго голову ломал, и лишь потом заподозрил, что так пахнет страх.
[indent] - Долго думу думал Один. И послал, наконец, Скирнира, гонца Фрейра, под землю в страну черных альвов к карлам-цвергам, мастерам, равных которым не было даже среди богов. Трудились цверги дни и ночи, и наконец, сковали цепь. Да, впрочем, какая она цепь? Не то ленточка шелковая, не то шнурок. Длинная, мягкая, бархатистая, загляденье. Возмутились асы, что мол, вы, насмехаться над нами вздумали. Мастера лишь усмехались в бороды, когда асы попытались "ленточку" разорвать. Не поддавалась Глейпнир. Ни руками не порвать, ни даже секирой не рассечь. Изумились асы, потребовали рассказать - из чего, мол сие диво дивное сотворено. Тогда и ответили цверги, что из шума кошачьих шагов, женской бороды, корней гор, медвежьих жил, дыхания рыб и слюны птиц выковали они ее, да потратили все, что только нашли в девяти мирах, и потому не найдется больше ни одного из этих компонентов, никогда, во веки вечные.
Так и сковали Фенрира этой цепью, надев ее обманом. Да таким обманом, что спустя сотни лет, не забыть и не простить. Только теперь понял Волк, насколько лживы были все их слова, и взвыл так, что дрогнула земля. Прочна Глейпнир, и чем больше рвался Фенрир, тем сильнее она сжималась, удушала и обжигала, только вот за каждый день пытки, за каждую минуту одиночества, темноты, беспомощности и боли еще поплатятся асы, и содрогнется Асгард. Это теперь единственное, во что верит, и чего желает Волк.
[indent] - Каким образом Локи удалось его отыскать и освободить - Фенрир не узнал. Готов был в клочья разорвать, не тратя времени на пустые вопросы вроде "Где ж ты был? Почему позволил?". Хорошо хоть Локи, в отличие от большинства асов, вначале думал, а уж потом действовал, и ему хватило ума извлечь меч, и объясниться с Волком, до того, освободить его от цепей. Иначе, навряд ли бы получился с взбешенным зверем конструктивный диалог. Как бы то ни было, Фенрир выслушал. И, как и следовало ожидать, передумал. Нет, не из-за родственных уз, о которых вспоминалось крайне редко, не из-за сродства характеров, которого не было и в помине, и даже не из-за того, чтобы помочь Локи взойти на трон Асгарда. Уж что-что, а чей зад будет полировать золотой трон, Волка уж точно не интересует. Но вот возможность отомстить... О да! За одно это Фенрир готов небо с землей перевернуть, но расплатиться с асами. С Одином. За все!
[indent] - Для чего нужны были все эти манипуляции с этой странной птицей Фенрир так и не понял, но возражать Локи не стал. Да и бесполезное это дело было бы, зачем же бестолку силы тратить? К тому же ворон оказался весьма полезным, благодаря ему Фенрир даже узнал ответы на некоторые вопросы. Так что, оно того стоило.
Вики
☆ ★ ☆ ТАЙМЛАЙН и текущие события ☆ ★ ☆ 1. Чего-чего? Какой-такой терактический акт? Он съедобный?
2. На той, что позволит Всеотцу должок вернуть. С процентами.
☆ ★ ☆ ПРОБНЫЙ ПОСТ от лица персонажа ☆ ★ ☆ Пробный пост - Слушай, а она прочнее, чем кажется!
- Да ладно тебе, дай попробую!
Смех, добродушные подначки, звук множества шагов, разноголосица, в которой трудно разобрать отдельные слова. Но в общем, вроде, все говорят об одном. Какую-то веревку обсуждают. Группкой подзуживают кого-то одного, и хохочут потом, когда, испытуемый, наверное, провалится.
Фенрир, растянувшийся в тени под скалой, с полузакрытыми в полудреме глазами, время от времени подергивал ухом, прислушиваясь к приближающимся голосам. Асов он не видел, но, судя по звукам, они взбирались по противоположной стороне каменистой гряды. К нему, что ли, собрались?
- Брось, не получится у тебя. - со смехом убеждал кого-то один из голосов.
- А вот Волк наш ее живо разорвет, вот увидите! - довольно комментировал другой.
- Куда уж ему, не выйдет. - возражал третий.
- А вот и выйдет! Что, не веришь? - подал голос кто-то четвертый, явно запыхавшийся на подъеме.
- Да никогда! Ставлю свой рог против твоего хлыста, что не сдюжит. Что, не рискнешь? - взъярился тот, что говорил до него.
- Еще как! Ставь и секиру еще, а я коня. Моего, вороного.
- С ума сошли вы оба! Забыли, как он цепи здоровенные в клочья рвал, что ему ваша ленточка? Клянусь шлемом Бора, у вас обоих никак ноша шеи перегрелась!
Тут заговорили все разом, так, что отдельных слов стало уже не разобрать, разноголосый хор, гудением отражаясь от скал, слышался все ближе и ближе.
Волк лениво потянулся, перекатился на грудь, и поднял голову, как раз к тому времени, как первые из асов уже поднялись на каменистую гряду, оказавшись вровень с ним. Толпа оказалась неожиданно многочисленной, настолько, что Волка это уже не только изумило, но и насторожило. Что у них такое?
Фенрир не сразу углядел мягкую, золотистую ленту, свитую во множество колец, которую один из асов нес на сгибе локтя, как обычную свернутую веревку, а конец ее, то и дело, то один, то другой, испытывали на прочность, пытаясь разорвать.
- А вот и он! - довольно воскликнул Херлиф, высоченный воин с пышной рыжей бородой, и отчетливой плешью на макушке, хлопая своего соседа по плечу - Фенрир! У нас тут спор вышел. Поможешь разрешить?
- Делать вам нечего - пыхтел побагровевший от натуги Рагне, кираса которого едва не лопалась под напором объемистого брюха - Такую дорогу проделали! Ведь очевидно ж невозможно это! Ну как дети малые!
- Ну а вдруг?! - восторженно отмахивался юный Вигге, едва не подпрыгивающий от энтузиазма - Это ж какое дело будет! Славное! Всем на зависть? А? Фенрир, попробуй, а! Они тут столько закладов понаставили, вот потеха будет, ох и хочу на рожи ваши братцы-други посмотреть, когда...
Фенрир слушал вполуха, переводя взгляд по толпе, с одного лица на другое. Пять. Десять. Двадцать... вон еще дюжина поднимается. Ого! Уж не сам ли Всеотец с ними? Вот это да! И все - ради какого-то пустячного спора? Взгляд пронзительно-зеленых глаз Волка нашел в толпе Тюра. И почему это друг толкался где-то в середине толпы, и, похоже, совершенно не интересовался спором?
Асы наседали все активнее, подзуживали, поддразнивали, кто высказываясь за успех, кто откровенно сомневаясь. Волк принюхался. Что за диво. Вместо восхитительного терпкого, как от апельсиновой корки, запаха азарта, воздух с каждым мгновением аж густел от едко-кислого, словно вся эта братия не мылась с месяц. Запах противоречил словам и голосам. Хоть голоса звучали весело и возбужденно, запах яснее ясного говорил Фенриру, что все они... боятся. Боятся до исступления, до ненависти к самим себе за столь животный страх, боятся... чего? Его?
Принюхался и к ленте, но она пахла не пылью и прохладой, как должен был пахнуть шелк, а запахом раскаленного железа, этим восхитительным запахом, которым насквозь бывают пропитаны кожаные фартуки и рукавицы кузнецов. Да и сами кузнецы тоже.
- Нет. - наконец, ответил Фенрир, покачав головой, и не отрывая взгляда от странной штуковины. - Нет никакой доблести в том, чтобы порвать эту ленточку, если она просто ленточка. Только вот, сдается мне, непростая она. Есть в ней какой-то секрет, али хитрость, так что не бывать ей на моих ногах!»
Асы озадаченно замолкли, переглядываясь. В воздухе густело напряжение, да такое, что у Волка аж шерсть на загривке дыбом поднялась. Уж не угадал ли он, и пришли они этакой толпой, замыслив недоброе? Впрочем, десяток голосов снова загалдел разом, кто подначивая, кто посмеиваясь.
- Да будет тебе! Такие цепи рвал, а теперь какой-то ленточки испугался! - тянул Вигге.
- Говорил я, что не сдюжит! Даже попробовать боится! - надсаживал бока Херлиф.
Разноголосье будило эхо в горах, и убеждающих голосов стало больше. Волк вновь нашел взглядом Тюра, который молчал и хмурился. Это ему не понравилось, а когда хохот насмешников усилился - рыкнул так, что голоса разом умолкли.
- Не верю я вам. Если связать меня сумеете так, что будет мне не вырваться, то, пожалуй, и убить сможете!
- Убить? Тебя? Да зачем нам?
- Слушай, ну чего ты боишься? Если не порвешь, так мы ее просто снимем и все!
Голоса, убеждающие из толпы уже звенели от напряжения. Фенрир, начинавший злиться, прижал уши и ощерил клыки, отчего хор разом приутих.
- Прежде чем обвинять меня в трусости, сами бы к себе принюхались! - прорычал он, обводя взглядом асов. - Страхом от вас разит, как потом от трэллов! Коли без обмана все, так чего ж боитесь сами? А?
Ответа не последовало. Волк тряхнул гривой.
- Коли все и правда без обмана - кто-нибудь дайте мне руку правую. В знак того, что все по-честному будет!
Гнетущая тишина воцарилась на гряде, так, словно и не было здесь многоголовой толпы. Асы переглядывались, кое-кто попятился назад, а пронзительно-кислый запах стал сильнее, и еще противнее, когда к нему стал примешиваться приторно-сладкий, запах уже не страха, а животного ужаса.
Только вот Фенрир вдруг расслабился. Потому что Тюр, старый друг Тюр, беззаботно вышел вперед, ободряюще подмигнул, и протянул руку к Волку, как в одной из их игр.
Вот и правда - подумалось Фенриру, разом отпуская всю его настороженность. Спрашивается, чего ему бояться, когда Тюр здесь!
Он неторопливо склонил голову, взял руку Тюра в зубы, так, чтобы пришлась она меж клыком и резцом, как в безопасном гнездышке. Безопасном, разумеется, только в случае, если не пытаться ее обратно выдернуть, ну, или если Волку не взбредет фантазия зубы сжать. А асы, тем временем, вновь придя в себя от оцепенения, и преисполнившись, казалось, прежнего азарта, горохом посыпались с гряды, разматывая в дюжину рук, оказавшуюся неожиданно длинной ленту. Кто прямо с гряды перебрался на шею Волка, и, усевшись там, поймал брошенный ему конец ее, перебросили на другую сторону, повторяя эту процедуру несколько раз, кто забегал между лап, обматывая их, кто приматывал витки к выступам скал, кто-то даже попытался поймать хвост, но не достал, потому что, мерно ходя из стороны в сторону, тот был, все же, довольно далеко от земли. Фенриру очень не нравилось, что на нем хозяйничают двуногие, но спокойная, подбадривающая улыбка Тюра словно говорила "ну потерпи".
Ну, дотерпел. Наконец, цепляясь за густую шерсть, с его спины сползли последние из экспериментаторов, и отбежали на безопасное расстояние.
- Ну, попробуй - негромко промолвил Тюр, и Волк почувствовал, как тот вдруг напрягся. Хоть страхом от него и не пахло.
Фенрир напряг шею, крепче уперся лапами в землю, слегка выгнул хребет и напружинился, как для прыжка. Лединг от такого, разлетелся по звеньям, но странная ленточка выдержала. Даже словно потуже охватила все тело.
Снова дернулся, стараясь, впрочем, не дергать головой, чтобы руку Тюра не повредить.
Еще и еще.
Загремели отдираемые от скал камни, но ленточка держалась. И, теперь это ощущалось без сомнений - стягивалась все туже от каждого рывка. Уже впивалась в лапы, сдавливала ребра в тех местах, где витками была обмотана вокруг тела. Стоять становилось невозможно. Рванулся снова, задом влево-вправо, упираясь передними ногами, что было сил. Шею сдавило так, что стало трудно дышать, но проклятая ленточка и не думала рваться! Еще и жглась, как оказалось! Очень хотелось оттолкнуться и всем телом рвануться от скалы, но ведь Тюр...
- Довольно - хрипнул, наконец, Волк сквозь полусжатые зубы - Снимите ее. Не могу я ее порвать.
Глаза его в упор встретились с глазами Тюра. На лице друга Фенрир неожиданно увидел выражение отчаянной решимости. Ас закрыл глаза, его ладонь, которую бывший питомец ощущал на своей десне, сжалась в кулак.
Эм... Это... с чего это он?
Ответ пришел мгновенно.
- Нет! - прогремел голос, гулкое эхо которого заставило окрестные скалы содрогнуться. - Это Глейпнир, Волк, и пребывать тебе в путах ее до конца времен, дабы не ...
"Дабы чего не" - осталось тайной, поскольку Фенрир взвыл от негодования и ярости, и с силой сжал челюсти.
Тюр отшатнулся, и едва не рухнул навзничь. Его тут же подхватили другие асы, чьи лица исказились, и стали совсем белыми. Из обрубка его руки хлестала кровь. Но Фенрир этого не видел.
Не хотел видеть!
Не желал!
Друг! Единственный, который оставался, после того, как куда-то отправились брат с сестрой. Друг, давший ему слово, гарантию, что все будет по-честному! Вот почему он так напрягся и побледнел, за секунду до слов Одина! Он знал! Знал заранее, что проклятую ленту не снимут, что все это - затеяно специально. И даже руку свою дал ему, и вложил в пасть, зная, что асы обманут, что обман будет стоить ему руки, и все равно пошел на это! Пошел, чтобы предать!
Дикий вой, рев смертельно раненого зверя, вой обиды, злости, бешенства оглушил асов. Фенрир рвался что было мочи, невзирая на то, что с каждым движением, цепь (о да, теперь под шелковой мягкостью ленты ощущалась цепь, раскаленная цепь, чье свечение и создавало этот обманчиво мягкий золотистый свет над иллюзорной внешностью) становилась все тяжелее и короче, впивалась в горло и лапы, и душила, душила так, что рев перешел в хрип, а Фенрир рухнул на землю, пополз, рванулся снова, желая схватить хоть кого-нибудь из бросившейся врассыпную толпы асов. Уже не рассуждая, с застилаемым кровавой пеленой ярости и боли разумом, превратившись в бешеное, неуправляемое, кошмарное в своей мощи существо, он рвал клыками воздух, чьи-то плащи, камни, дерн, стволы, все, что только мог достать, пока, наконец, новая, страшная боль не пробила верхнюю челюсть, заставив истошно взвыть, и рухнуть наземь.
Один. Один Всеотец, единственный, кто не пустился бежать сломя голову, Один, с невозмутимостью бесстрашия наблюдавший за бешеной яростью плененного Волка, выжидал, чтобы закончить начатое. И в тот момент, когда задыхающийся в путах зверь, роняя с клыков окрасившуюся кровью пену, разинул пасть, в надежде вдохнуть хоть немного воздуха - Отец Битв твердой рукой загнал в эту чудовищную пасть свой огромный меч. Стоймя.
Как распорку, подпирающую свод шахты.
Снизу вверх.
Украшенный резьбой эфес уперся под языком, разом утонув в потоке пенистой слюны, которую теперь Волк не мог даже сглотнуть, а острие уперлось в верхнее небо, не позволяя закрыть пасть.
Новый вой - отчаяннее и безысходнее прежнего, достиг, казалось, самых небес, воплем к земле, к небесам, к ветрам и звездам, воплем боли, отчаяния, злобы, обиды и ненависти, мешая дикий рык ярости с визгом мольбы о спасении, да так, что зажав уши асы бежали с той гряды, спотыкаясь, падая и снова вскакивая, тогда как лишь дюжина, нашедшая в себе силы остаться, торопливо вбивала тот конец цепи Глейпнир, который, зачаровав, назвали Гельгья, глубоко в недра зачарованной же плиты Гьелль. А потом - с грохотом рухнула куда-то вниз, в недра земли и гряда, склоны которой сжались, образуя каменные стены высокой темницы, и с ужасающим ударом встал на место Твити, закрывая навек беснующегося от боли и бешенства Волка, от солнечного света. На вечное заточение, где пребывать ему до конца времен, в удушающих цепях, со вбитым в небо мечом. Где из слюны его, что беспрепятстственно течет из пасти, собирается река Вон, а земли вокруг содрогаются в землетрясении, когда в очередной раз бьется Фенрир, в надежде вырваться из оков.
Вечность темноты, боли, удушья, и... ненависти. В этой коробке, где нет ничего, кроме оков и собственных мыслей.
О, Волк многое успел передумать за многие сотни лет этого ада.
О вероломных асах. О Тюре, предавшем дружбу. О своих брате и сестре.
Если его так предали. Если друзья способны на предательство. Так значит они все лгали! Обо всем? Так что, в таком случае, сталось с братом и сестрой, с которыми, как они уверяли, все хорошо. Так вот какое "хорошо" с ними могло приключиться? Выходит, вполне возможно, что Йормунганд и Хель тоже сейчас в каких-нибудь темницах, может даже похуже этой, если вообще еще живы.
А над всеми ними, в бесконечной роскоши и величии Асгарда восседает Всеотец? И все остальные?
Предатели.
Лицемеры.
- День придет, о, клянусь всеми девятью мирами, день придет!!! - ревел Фенрир с самого дна своей темницы.
Если Один был хоть отчасти способен провидеть, возможно, он не раз слышал во сне этот вой, не оставляющий ему отныне ни тени надежды. Предательством и ложью, асы сами превратили того, кто был другом, в непримиримого врага.
Непримиримого, как смерть и неумолимого как время.
☆ ★ ☆ СВЯЗЬ // where to find ☆ ★ ☆ |
