Джимми старается сохранять маску сильного, молчаливого парня, который знает, что он делает. Но на самом деле в его душе кипят страсти и эмоции, из-за которых он склонен чаще поступать по наитию, в купе со своей природной силой и яростью доставшейся ему от известного отца, Джимми склонен к разрешению своих проблем одним и простым для него способом – шесть когтей по проблеме. Не смотря на его попытки бороться с этим, он раз за разом наступает на эти грабли, свыкаясь с общим мнением, что он воплощение насилия и такое же оружие как его отец, в особенности с общим желанием его подчинить своей воле. Что же касается последнего, то в свойственной манере для семьи Хоулетт, Джимми ужасно ненавидит, когда его к чему-то принуждает и старается всеми своими силами сопротивляться этому. Будучи молодым и весьма выносливым парнем, Джимми легко переходит в состояние берсерка, иногда выкидывая при этом из своей головы телепатов. Однако в этом состоянии он легко путает друзей и врагов, что является для парня большой головной болью и причиной очередных душевных терзаний. Из-за противоречий в своих чувствах, а так же неприятном опыте в прошлом, Джимми не жалует телепатов как-таковых. С другой стороны, Джимми вполне жалует рыжих телепаток, что уже один раз сыграло с ним злую шутку.

Звон в ушах и белая ослепляющая вспышка. Голову нестерпимо сжимают невидимые тиски, заставляя Джимми сжимать свой собственный череп с большой силой. Боль. Словно его всего перемолола одна гигантская мясорубка. В голове же плескается каша, а ведь по логике там должен быть мозг. На затылке горячее и мокрое, вероятнее всего это кровь от удара обо что-то твердое. Боль понемногу стихает и отпускает. К глазам постепенно возвращается их способность видеть. Дезоориентированный и потерявшийся, парень медленно поднимается на колени, а потом и полностью встает, придерживаясь одной рукой сырой стены, а другой, поддерживая голову, словно она сейчас отвалится и упадет прямиком в грязную лужу. Этого, к счастью не случилось.
«Где я, черт меня побери… ничего не помню…» Отцепившись от влажного кирпича, все еще сжимая голову, Хадсон вгляделся в лужу, выглядывая в ней отражение своего лица. Белый шум в голове понемногу  начал наполняться воспоминаниями, родители, имя, первая любовь, первая тачка и первый привод в полицию, когда отец с матами отмазывал тебя у своих товарищей из участка. После этого он уже так крупно не влетал ни разу… Если не считать той крупной аварии.
В голове всплыли старые воспоминания, как Джимми не справляется с управлением своего двухсотлошадинного зверя и вылетает с дороги. Стритрейсер из него всегда был хреновый, не говоря уже о том, что тачку приходилось перебирать раз по тридцать, после каждой гонки. Но тот случай был иной. Сознание напомнило о той ужасной боли. Он не должен был выжить, но оказался мутантом.
«А проклятье, я все вспомнил. Какого хрена я делаю в Нью-Йорке?! Я держался отсюда достаточно на большом расстоянии… здесь же повсюду Нимроды? Или… я был на похоронах, кажется…»
Джимми вышел из переулка, все еще чувствуя дрожь в ногах. Город жил своей жизнью и в небе не было ничего странного. Впрочем, что могло быть странным? Ведь угроза Нимродов давным-давно себя исчерпала, а президент останков Америки подписал с мутантами мирный договор.  Правда, некоторые области еще были под охраной Нимродов, но это было не так важно…
Но что-то было не так, на билбордах то и дело появлялись знамена черепа с щупальцами, а капитан… Джимми схватил газету с ближайшего газетного киоска и прочел:
— Хайль Гилдра?! Какого, на хер, хрена?! — Газета упала на мокрую землю, а Джимми со всех ног побежал вперед по улице, под крики возмущенного торговца.
— Ты, ублюдок! А платить кто будет?! Да Роджерс вам всем покажет, где ваше место! Чертовы коммунисты!

https://vk.com/genmef